Дрейк прибыл только с одним кораблем, но привезенные им сокровища превосходили всякое воображение. Власти приказали выставить у корабля охрану, потому что город и пайщики предприятия Дрейка, а среди них в первую очередь королева, должны получить свою долю от этой добычи.
Жак Шастенэ рассказывает о первой встрече (время неизвестно) королевы с Дрейком: «В этом человеке тридцати пяти лет, коренастом, краснолицем, белобрысом, с вульгарными манерами она сразу почуяла существо того же склада, что и она сама: энергичного, хитрого, англичанина до мозга костей. Согласие было достигнуто очень быстро». Вульгарные манеры. Однако у себя на кораблях Дрейк запретил сквернословие и заставил выполнять этот невероятный для пиратской среды запрет. Несмотря на постоянную напряженность отношений, официально войны между Англией и Испанией в то время не было, а это значит, что Дрейк действовал как пират.
Любое государство, любой правитель всегда нуждаются в деньгах. Когда Дрейк выплатил королевские дивиденды, ему дают наказы об «открытиях»: отправиться на поиски загадочного южного континента, который владел в то время воображением некоторых географов. Такое мирное задание было в основном лишь подходящим прикрытием. Прежде всего Елизавета желала, чтобы мореплаватель привозил побольше всякого добра, которое можно обратить в звонкую монету.
В ноябре 1577 года Дрейк снова вышел из Плимута с пятью кораблями. Один из них, «Пеликан», грузоподъемностью 100 т, на борту которого находился сам Дрейк, должен был во время плавания сменить свое название и стать «Золотистой ланью».
У берегов Африки было захвачено португальское судно, и таким образом флотилия пополнилась еще одной единицей. На борту захваченного судна оказался лоцман по имени Нуньо де Силва, известный хорошим знанием бразильского берега.
– Поведете нас в те края, – сказал ему Дрейк.
Португалец понял, что отказ означает веревку на конце рея. Дрейк плыл не спеша, осматривал все, что попадалось на пути, со спокойной энергией подавил мятеж одного капитана в бухте Сан-Хулиан, там же, где пятьдесят семь лет назад Магеллан предал смерти своих бунтовщиков.
У берегов Патагонии загорелся захваченный португальский корабль и еще два корабля флотилии, но это, кажется, не поколебало оптимизма главы экспедиции. 20 августа 1578 года, в разгар южной зимы, Дрейк вошел в пролив Магеллана и одолел этот скалистый коридор с самыми коварными ветрами на свете за шестнадцать дней. При выходе из пролива затонул один из трех оставшихся кораблей флотилии, а еще один был так сильно потрепан, что его капитан счел более благоразумным вернуться в Англию.
– Тогда я взял курс на юг и отправился на поиски южного континента, – рассказывал Дрейк по возвращении, – и я его не нашел.
Никому не суждено было его отыскать, но многие из тех, кто слушал тогда мореплавателя, не верили его словам: «У него была другая цель».
Дрейк и в самом деле вскоре переменил курс и вернулся к берегам Америки. В то время испанцы наслаждались в полной безмятежности плодами своей победы. Последние непокорные инки и арауканцы были уничтожены, остальные работали на золотых и серебряных рудниках, и обращались с ними так, что они долго не выдерживали. Караваны мулов и лам доставляли драгоценные слитки к портам, куда за ними приходили королевские суда и увозили в Панаму. Надзор за всем этим был сильно ослаблен. Как-то в Тарапаке люди Дрейка натолкнулись на спящего испанца и рядом с ним увидели мешок, в котором оказалось шестнадцать серебряных слитков. Королевские пираты ходили таким образом от порта к порту, не встречая особого сопротивления. Неподалеку от Кальяо они захватили и разграбили галион, а немного севернее другой – «Какафуего». На нем оказалось 26 тонн серебра, тринадцать ящиков с золотыми самородками, 80 фунтов золота в слитках и множество всяких ценных предметов. «Золотистая лань» была теперь так нагружена, что зарывалась носом в волну. Чтобы привести корабль в нормальное положение, Дрейк велел распределить груз по-иному.
– В Англию вы вернетесь с востока, – приказал ему младший камергер королевы, финансовый распорядитель морских путешествий и открытий. – Пройдете через пролив открытый Фробишером на севере американского материка.
В действительности Фробишер тщетно искал этот проход. Нагруженная до краев «Золотистая лань» взяла курс на север, достигла приполярных вод, где все больше и больше становилось плавучего льда. Несмотря на почтительный страх перед знаменитым капитаном, команда начала роптать, считая совсем неразумным подвергать опасности плоды стольких усилий ради каких-то географических соображений. Дрейк наконец согласился с ними, когда увидел, что американский берег повернул на запад и что с каждым днем ледяной ветер становится все свежее.
– Возвращаемся западным путем. И затем, отчасти из желания показать, что на корабле он все же остается главный после Бога, Дрейк затягивает возвращение, чтобы исследовать немного побережье. Он высадился в бухте под 38°30' северной широты, среди крутых белых скал.
Появились индейцы. Дрейк приказал не обижать их, а дисциплина у него была железная, так что отношения установились дружеские. Экспедиция пробыла в тех краях до середины 1579 года, но Дрейк так и не узнал, что оставалось всего лишь несколько миль до входа в великолепную бухту, где теперь раскинулся Сан-Франциско. На месте своей высадки он велел поставить стелу с медной дощечкой, объявляя этот берег владением королевы Елизаветы I, и для большей верности велел закопать у основания монумента английский шестипенсовик, так как более крупной монеты под рукой не оказалось. Эта дощечка, в точности совпадающая с описью, составленной тогда по судовым документам, была обнаружена в 1938 году.
«Золотистая лань» пересекла Тихий океан, обогнула в середине июня 1580 года мыс Доброй Надежды и 28 сентября прибыла в Плимут. Дрейк был первым капитаном, совершившим кругосветное плавание на своем корабле.
Ценность его груза была определена в миллион фунтов. Так как Англия и Испания не все время находились в состоянии войны, посол Филиппа II в Лондоне потребовал, чтобы часть привезенной Дрейком добычи была возвращена Испании, и он этого добился. Из осторожности Елизавета прервала общение с Дрейком, не принимала его пять месяцев. Но потом, раздраженная действиями испанцев в Северном море, решила сделать жест, который мыслился как предостережение. «Золотистая лань» получила приказ стать на якорь в порту Дептфорд на Темзе.
Почти каждый английский школьник может описать историческую сцену, которая за этим последовала. Поднявшись на борт «Золотистой лани», Елизавета I заставила пирата опуститься на колени и отдать ей свою шпагу: «Дрейк, королю Испании нужна ваша голова. Я пришла, чтобы отсечь ее», потом, обнимая пирата: «Встаньте, сэр Френсис!», и пожаловала ему титул барона. Другая версия гласит, что при этом присутствовал посол Франции и что акт возведения в дворянство королева в шутку поручила ему. Вариант этот кажется мне менее правдоподобным и не таким выразительным.
Через несколько лет Елизавета узнает, что Филипп II приказал тайно снарядить огромную армаду. По всем донесениям, флот предназначался для высадки на английский берег. Королева вызвала к себе пирата:
– Узнайте, что там происходит, и в случае необходимости предупредите намерения испанцев.
Дрейк отплывает с тридцатью судами. Разведывательная служба действовала в те времена очень активно и успешно. Дрейк узнал, что значительная часть Непобедимой армады – таким было ее кодовое название – сосредоточена в Кадисе. Он достигает прохода в этот строго охраняемый порт и проникает даже во внутреннюю гавань, где пускает ко дну тридцать три испанских судна, две галеры и уводит пять судов с добычей, среди них большой корабль «Сан-Фелипе», который прибыл из Мозамбика с грузом золота, пряностей, фарфора, бархата. Всего сокровищ там было на 14 тысяч фунтов. Среди судовых документов на захваченных кораблях оказались «совершенно секретные» дела торговли с Востоком, карты, описи товаров и разные, использованные в свое время сведения. «Не будь Дрейка, – писал биограф этого пирата, – еще неизвестно, была бы когда-нибудь королева Виктория увенчана короной императрицы Индии»[23].
20 июня 1587 года сэр Френсис возвращается в Плимут. Из тридцати вверенных ему судов он приводит обратно только двенадцать. Никто и не думает выговаривать ему за эти возмещенные с лихвой потери. Через год, произведенный в чин вице-адмирала, Френсис Дрейк смог сыграть свою роль в разгроме восстановленной Непобедимой армады. А после этого ставший уже законным корсаром вице-адмирал снова пускается в просторы Атлантики. Случалось, что, разглядев его флаг, галионы сдавались без боя.
В 1592 году Плимут посылает Дрейка заседать в Парламенте, но словесные бури не пришлись по нраву этому человеку, привыкшему больше к реву ветра и крику чаек над волнами.
