Его голос оборвался, и через минуту Вэл увидел, что раненый заснул.
Пока закипала вода, он вышел во двор, вывел лошадей из корраля и привязал на траве. Лошадь Тенслипа, очевидно, забрали, как и его оружие. Вэл не нашел поблизости ни того, ни другого. Собирая валежник, юноша обдумывал ситуацию. Чтобы захватить их тепленькими, пока Симпсон или Зонненберг ничего не подозревают, ему нужно выезжать немедленно. Но как быть с Тенслипом? Если останется в доме один - не выживет. Вэл его единственный шанс из десяти, а если он уедет, не станет и его.
Хижина стояла на пологом склоне, за ней росла густая осиновая роща, деревья поднимались вверх по горе одной сплошной массой. Выше кучками стояли ели. Ниже и к востоку склоны покрывали желтые сосновые леса. Здесь, под осинами, буйно вымахивал водосбор с красивыми лиловыми, пурпурными и иногда белыми цветами, в густой траве мелькали крошечные желтые цветочки, названия которых Вэл не знал. Совсем рядом с хижиной журчал ручей, обеспечивая чистейшей ледяной водой всех обитателей ранчо.
Вечером Тенслипа стало лихорадить, иногда он срывался на бред.
- Спаси меня, малыш! - выкрикивал он. - Ради Бога, спаси меня! Я сам расквитаюсь с Хэнком! Берегись его! Подлый... Подлый! Ядовитая змея! Он ненавидел Рейли, потому что боялся! Я ему так и сказал. Стрелять ночью, из ружей, в упор! Мерзавец! Берегись, малыш! Он ненавидит и тебя... - Вскоре он затих и тяжело дышал, потом продолжил уже более спокойным голосом: - Он скверно обошелся и со мной, малыш, - потихоньку вытащил револьвер и выстрелил прямо в живот... сказал, что забирает мою лошадь, снаряжение и оставил умирать.
- Вы поправитесь, - ободрил его Вэл. - Я дам вам лошадь и снаряжение Уилла. Я их прихватил с собой.
Примерно час Тенслип спал, а когда проснулся, попросил пить.
- Знаешь, Вэл. - Слабая улыбка появилась на его потрескавшихся синих губах. - Я, кажется, опять обманул курносую. Обычно раненные в живот расстаются с жизнью меньше чем за полчаса. Некоторые из них умирают чуть позже, но если они живут так долго, как я, у них появляется шанс. По-моему, пуля прошла насквозь, ничего не задев. Такое случается. Но сегодня ночью мне, скорее всего, еще будет худо. Ниже по склону растет одна травка. Пару раз я замечал ее слева от ручья. У нее красные цветы. Называется пятилистник. Нарви ее и завари. Она снимает жар, малыш. Дай Бог, поможет.
Вэл встал.
- Тогда лучше поторопиться. Скоро стемнеет.
- Посмотри слева от ручья, рядом с большим серым валуном, который весь оброс мхом. Там еще стоит разбитое молнией дерево. Чуть выше растет сумах.
Прихватив с собой винтовку, Вэл быстро побежал вдоль ручья. Солнце село, но было еще светло. Он мысленно отметил ориентиры, которые понадобятся, когда день погаснет совсем, ведь в темноте все меняется. Он нашел траву там, где указал Тенслип, и нарвал целую шляпу.
Тенслип спал беспокойно. Его лицо раскраснелось от жара. Голова судорожно моталась по подушке. Он что-то бессвязно бормотал.
Заварив часть травы, Вэл приподнял Тенслипа за плечи и заставил выпить приготовленный настой. Он поил его снова и снова, хотя и не представлял последствий. Если пуля все же повредила Тенслипу внутренности, он поступает неправильно, но в этом случае бандит все равно умрет. До ближайшего врача по меньшей мере шестьдесят миль, к тому же Тенслипа в Дюранго могли арестовать.
Положившись на провидение, Вэл заснул, а когда наступило утро, увидел, что его пациент спокойно спит.
Вэл покормил лошадей, наколол дров и сложил их в поленницу; поупражнялся в выхватывании револьвера; почистил оружие и постирал носовые платки, которые прикладывал к ранам.
Тенслип не просыпался.
Постоянные тренировки с шестизарядником стали приносить плоды. Теперь Вэл выхватывал его из кобуры, пожалуй, также быстро, как и Уилл, который всегда говорил, что к стрельбе у него талант. Меткий, ловкий Вэл никогда не испытывал желания убивать, но если найдет Зонненберга и его подельников, то не пощадит никого. Против них нет улик, чтобы обвинить в убийстве Рейли перед законом. Он отомстит сам. Если, конечно, не получится по-другому.
Вернувшись в хижину, Вэл увидел, что Тенслип проснулся и наблюдал за ним сквозь открытую дверь.
- Ты хорошо управляешься с этой штукой, малыш? Упражняйся, она тебе скоро понадобится.
- Я не хочу жить на Западе. После того, как разделаюсь с Зонненбергом, поеду на Восток и, пожалуй, останусь там.
- Может быть. Но эта земля притягивает человека. Смотришь на горы, на открытые просторы равнин, и они не отпускают тебя. Я всегда жил на Западе. Маленьким мальчиком больше всего хотел стать траппером, но когда подрос, моими кумирами сделались ковбои. Я был неплохим ковбоем и лучше всех объезжал лошадей. А потом как-то вечером, когда мы с ребятами сидели на мели и хотели поразвлечься в городе, собрали десяток коров и продали. Об этом пронюхал шериф, и нас стали разыскивать за скотокрадство. - Тенслип чувствовал себя лучше, и ему хотелось поговорить. Вэл слушал. - Я и представить себе не мог, что стану преступником. Знал многих из них. Ничего завидного в их судьбах нет - все время в бегах, никаких перспектив, впереди тюрьма либо веревка. Но так уже получилось - один бездумный поступок, и я покатился. Правда, наемным ганфайтером не стал. Первый, кого убил, был гнусный тип. Он нанимал людей для черной работы: спалить дома переселенцев или убрать неугодного ему ранчеро. Он и мне предложил такую "работенку". Я возмутился и выложил ему все, что о нем думаю, а он схватился за револьвер. Но я оказался быстрее, хотя в то время еще не знал за собой такой прыти. Конечно, носил шестизарядник, - а кто тогда его не носил? На пастбищах иногда им приходилось пользоваться.
- Вы убили его?
- Всадил две пули, прежде чем он успел вскинуть свою железяку, и оказался преступником. - Тенслип устало откинулся на подушку, закурив самокрутку, которую для него" свернул Вэл, вздохнув, добавил: - Давай, малыш, сматывайся из этих мест, на Востоке лучше.
Все последующие дни Вэла мучило беспокойство: Зонненберг с Симпсоном встретятся и расстанутся, как их потом найти? Но не уезжал. А Тенслип с каждым днем набирался сил.
Однажды Вэл присутствовал при беседе Уилла с армейским врачом. Теперь ему вспомнились его слова: "Люди, живущие на Западе, сделаны из сыромятной кожи и железа, их так легко не убьешь. Это заслуга мяса с бобами, тяжелой работы и свежего воздуха".
Когда Тенслип начал подниматься, Вэл сказал ему, что уезжает.
- Хорошо, приятель, - согласился Тенслип. - Теперь я выдюжу.
- Как и обещал, оставляю лошадь и седло Уилла, его револьвер и свою винтовку. Сам возьму винтовку Уилла.
Тенслип вдруг отвернулся, по тяжелой, натруженной руке его пробежала дрожь.
- Малыш, ты славный парнишка, - с трудом выговорил он. - Ели у тебя когда-нибудь будут неприятности, рассчитывай на меня.
С языка Вэла готов был сорваться один вопрос, но он все время в нерешительности колебался - задать его или нет, ведь дверь в прошлое для него давно закрылась.
- Тенслип, вы знали мою мать? Вы знали Майру Корд? - наконец спросил юноша.
Тенслип обернулся и внимательно посмотрел на него.
- Это прочитанная книга. Забудь о ней.
- Какая она была?
- А ты забыл? - резко произнес Тенслип. - Никчемная женщина, подлая и бессердечная. Она выкинула тебя, хотела оставить умирать на морозе.
- Где она сейчас?
Тенслип сел и свернул еще одну самокрутку.
- Послушай, малыш, о ней никто ничего не знает. Я и, может, Хэнк еще помним ее. Живи себе на здоровье и ничего не бери в голову. Рейли родился на темной стороне и стал джентльменом, Майра родилась на светлой и стала... э-э... женщиной сомнительной репутации и воровкой. Да, к тому же ее подозревают в одном или даже двух убийствах.
- А с моим отцом вы знакомы?
- Лучше, чем Уилл Рейли. Одно время мы вместе работали в горах неподалеку отсюда. Он считался состоятельным человеком. Потому-то ты и родился.
- Как это?
- Майра решила его подцепить, но ждала своего часа. Приклеилась к Дарранту, а когда поняла, что беременна, пыталась уговорить его составить завещание в ее пользу.
Даррант был не дурак и не верил, что она оставит ребенка. Он знал женщин куда лучше многих других. Майре заявил, что она ничего не получит. Та разозлилась и стала ему угрожать, ну, а он рассмеялся ей в лицо.
Тогда она расплакалась, начала каяться и уверять, что ничего плохого не имела в виду. Я невольно стал свидетелем некоторых сцен, которые она ему устраивала, и переживал за Дарранта. Он мне очень нравился. Поэтому, когда Майра купила крысиный яд, я все ему выложил. Он лишь посмотрел на меня и сказал: "В этом старом отеле есть крысы. Я их слышал".
Как же! Крысы-то завелись в нем лет десять назад, и никто ничего с ними не делал. Так с какой стати ей покупать столько яда, что им можно переморить половину зверья во всем штате Колорадо?
