Сирийцы нанесли ряд ответных ударов по корабельной группировке США. Начали действовать против палубной авиации. За шесть суток ракетчики сбили девять американских самолетов, в т. ч. пять А-6, три Ф-14, один Ф-4, кроме того, четыре израильских и два французских палубных истребителя[129]. В воздушных боях на МиГ-23МЛД сирийцы сбили четыре израильских самолета (три Ф-15 и один Ф-4), не потеряв ни одного своего.
Перед блокадой американцы применили массированно беспилотные самолеты-разведчики «Файерби» над сирийскими войсками в Ливане, а также над советскими ЗРК в Сирии. Дивизионами непосредственного прикрытия — «Оса» было сбито: 202-й зрп — пять беспилотных самолетов, а 231-м полком — шесть. 202-й зрп пуском одной ракеты сбил на дальности 190 км самолет раннего предупреждения «Хокай». Правда, подтверждения последнего факта со стороны Израиля не поступило[130].
В феврале 1984 года из Ливана были выведены американские морские пехотинцы. После их ухода присутствие советских войск на сирийской территории теряло актуальность, и к июлю 1984 года они также были возвращены на родину. В то же время в стране продолжали работать советские военные специалисты и советники. Так, например, в 1985–1986 годах в Сирии по просьбе президента Асада находилась группа специалистов, в задачи которой входили поиск, обезвреживание и демонтаж электронных систем прослушивания, установленных западными разведками. Все эти подслушивающие устройства были закамуфлированы под местные предметы и заминированы на неизвлекаемость. Попытки сирийцев снять некоторые из них самостоятельно закончились трагически: несколько человек погибли и получили ранения. В результате работы советской группы под руководством сотрудника Гостехкомиссии капитана 1-го ранга А. Ф. Токаря[131] были обследованы основные правительственные и военные линии связи, обнаружено и обезврежено более десяти подслушивающих устройств различной модификации и маркировки. За эту работу все члены группы, участвовавшие в операции, были награждены сирийскими наградами.[132]
Военное сотрудничество Советского союза с Сирией продолжалось 35 лет. За это время Сирии было поставлено вооружения на 26 млрд долларов, в том числе боевые самолеты, включая истребители-бомбардировщики Су-22, а также истребители МиГ-29 (1987–1988) и фронтовые бомбардировщики Су-24МК (1988–1989).[133]
Своего рода финальным аккордом советско-сирийского военно-технического сотрудничества стала поставка 300 танков Т-72С в 1992–1993 годах. После этого военное сотрудничество России с Сирией было заморожено из-за проблем с выплатой долгов за советские поставки и возобновилось лишь в 1996 году.
После восстановления контактов сирийская армия получила из РФ противотанковые ракетные комплексы «Корнет-Э» и «Метис-М», гранатометы РПГ-29, танковые управляемые ракеты «Бастион», «Шексна» и «Рефлекс», стрелковое оружие. Были приобретены истребители Су-27 и МиГ-29, дополнительно Су-24, модернизированы системы ПВО.[134] Известно, что на вооружении сирийской армии до сих пор остаются советские и российские зенитно-ракетные комплексы С-75 «Двина», С-125 «Нева», С-200 «Ангара», «Куб», «Квадрат», «Оса». В 2004–2005 годах были подписаны контракты на поставку зенитных комплексов «Стрелец» с ракетами «Игаа-С» и примерно 50 зенитных ракетно-пушечных комплексов «Панцирь-Cl» на 730 млн долларов. Сирийские военные хотели приобрести более новые ЗРК российского производства «Искандер» радиусом действия около 300 км. Однако ряд стран, в том числе США и Израиль, резко выступили против этого, и Президент РФ Путин был вынужден запретить продажу «Искандеров». В 2006 году был заключен договор о модернизации Россией 1000 танков Т-72.[135]
В марте 2011 г. Сирию охватили выступления с требованиями изменить существующий режим. Демонстрации начались с города Дерьа, расположенного на юге страны. Они были поддержаны некоторыми западными странами, заинтересованными в дестабилизации на Ближнем Востоке.
Беспорядки вскоре перекинулись и на другие города. В связи с этими событиями руководство страны пошло на серьезные изменения: отменило закон о чрезвычайном положении, законы о СМИ и политических партиях.
Советское военное сотрудничество с Индией и Бангладеш
Краткая историко-географическая справка
Индия — государство в Южной Азии, на полуострове Индостан. Граничит на северо-западе с Пакистаном, на северо — с Афганистаном, Китаем, Непалом, Бутаном. На востоке — с Бангладеш, Бирмой. На севере территория Индии ограничена Гималаями, на западе ее берега омываются Аравийским морем, на востоке — Бенгальским заливом. В состав Индии входят также Лаккадивские острова в Аравийском морс, Андаманские и Никобарские острова в Бенгальском заливе. С XVIII в. являлась колонией Великобритании. В 1946 г. была признана доминионом в Содружестве Наций, в 1947 г. — независимым доминионом, а 26 августа 1950 г. провозглашена суверенной республикой. Индия — многонациональное государство, насчитывающее несколько сот наций, народностей и племенных групп. Свыше 83 % верующих исповедуют индуизм, около 11 % — мусульмане. Столица — Дели. Дипломатические отношения с СССР установлены 13 апреля 1947 г.
«Индия — центр нашей империи… Если империя потеряет какую-либо другую часть своих владений, мы сможем просуществовать, но если мы потеряем Индию, солнце нашей империи зайдет». Так говорил еще в 1898 году бывший вице-королем Индии лорд Керзон. Очевидно, такого же мнения придерживались и лидеры государств, стремившихся в разные годы ослабить влияние Англии в Центральной Азии.
История связей России и Индии уходит корнями еще в Средние века. Достаточно вспомнить Афанасия Никитина и его произведение «Хождение за три моря». Но наибольший интерес России к Индии появился лишь в XIX веке. Именно тогда произошла эволюция от ознакомления и редких визитов, а затем к устойчивым государственным связям. В 1801 году было создано Министерство иностранных дел Российской империи, а в нем — Азиатский отдел во главе с талантливым дипломатом и знатоком Азии С. Л. Лашкревым. В департаменте служили высоко профессиональные сотрудники, знатоки восточной дипломатии России, в том числе первый русский ученый-индолог надворный советник, профессор Г. С. Лебедев.
Начало государственных связей России и Индии было положено визитом к правителю Пенджаба Ранджиту Сингху надворного советника Российского МИДа Мехти Рафаилова, доставившего к нему послание из России. Завоевание Пенджаба колонизаторами не дало установить дипломатические отношения между двумя государствами. Но сам факт был знаменательным. В последующем русско-индийские отношения развивались по трем направлениям:
— связи с независимыми княжествами;
— связи с англо-индийской колониальной администрацией;
— негосударственные отношения.[136]
Октябрьская революция и приход к власти в России большевиков внесли коррективы в политику отношений с Индией. С конца 1919 года и последующие два-три года восточный вопрос приобрел для советской власти особую, жизненную актуальность и значительное практическое значение. По мнению большевиков, Запад в это время уже утратил свою революционную перспективу в отличие от Востока, где после Первой мировой войны начался мощный подъем национально-освободительной борьбы за независимость, значительно усиленный влиянием русской революции. Так, в феврале 1918 года вспыхнула стачка текстильщиков Ахмадабада, одного из крупнейших промышленных центров страны. В течение всего года происходили стачки в Бенгалии, Мадрасской и других провинциях. Рубеж 1918 и 1919 годов был ознаменован еще более крупным выступлением — забастовкой 125 тысяч текстильщиков Бомбея. В 1919 году забастовочная борьба продолжала нарастать и все больше переплетаться с антиимпериалистическими выступлениями ремесленников, торговцев и других слоев населения. В апреле 1919 года вспыхнули вооруженные восстания в Лохарс, Гуджранвале, Пенджабе и других городах и провинциях.[137]
Многие советские деятели, не говоря уже о первых коммунистах Востока, доказывали, что развернувшиеся в Азии национальные движения, принявшие в некоторых странах вооруженные формы, легко перевести на социалистическое направление.
Эту точку зрения особенно активно отстаивал председатель РВС Республики Троцкий. 5 августа 1919 года он направил в ЦК партии секретный доклад, в котором рассмотрел не только проблемы подготовки вооруженного экспорта революции на Восток, но и коснулся его конкретного объекта. Он, в частности, писал, что в «ближайший период» предстоит приступить к практической подготовке «военного удара по Индии, на помощь индийской революции».[138] Обсуждая средства достижения этой цели, он отметил, что «еще несколько месяцев назад один серьезный военный работник предложил… план создания конного корпуса (в 30 000 — 40 000 всадников) — с расчетом бросить его на Индию».[139] Идея, озвученная Троцким, была поддержала и другими высшими руководителями партии большевиков.
