Впервые в качестве военно–полевого хирурга Н. И. Пирогов оказывал помощь раненым в 1847 году на Кавказе при осаде аула Салты. Там же он первым оперировал под эфирным наркозом на поле битвы. Применение наркоза на поле боя — самая ранняя его заслуга в военно–полевой хирургии.
В дальнейшем он не один раз участвовал в военных действиях как военно–полевой хирург и консультант. Свой богатый — научный и организационный — опыт он обобщил в известных трудах, являющихся ценнейшим вкладом в науку, — «Начала общей военно–полевой хирургии» и «Военно–врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии. 1877–78 гг.». По этим классическим трудам училось не одно поколение врачей. Они стали настольными книгами военно–полевых хирургов прошлого и настоящего столетия, в том числе бесценными советчиками и помощниками для многих из нас в годы Великой Отечественной войны.
Чтобы яснее представить себе вклад Н. И. Пирогова в развитие военно–полевой хирургии, следует вспомнить, как обстояло дело в этой области до него.
Во время войн конца XVIII и первой половины XIX века, по существу, не было организованной помощи раненым. Никто серьезно не занимался выносом раненых с поля боя, их сортировкой по характеру травмы и степени необходимости оказания помощи, эвакуации раненых.
Офицер наполеоновской армии Фабер–де–Форер так описывает картину после битвы во время Бородинского сражения: «Страшное впечатление представляло по окончании боя поле Бородинского сражения при полном почти отсутствии санитарной службы и деятельности. Все селения и жилые помещения были битком набиты ранеными обеих сторон в самом беспомощном положении. Селения погибали от непрестанных хронических пожаров, свирепствовавших в районе расположения и движения французской армии. Те из раненых, которым удалось спастись от огня, ползали тысячами у большой дороги, ища средств продолжать свое жалкое существование».
Похожую картину наблюдал Н. И. Пирогов, приехав в Севастополь в 1854 году на театр Крымской войны 1853–1856 годов. Госпитальных помещений в городе не хватало, больные были размещены в неприспособленных зданиях и частных домах. «Раненые валялись без матрацев на грязном полу, без всякого разбора и присмотра. Недоставало людей, чтобы хоть немного привести этот невообразимый хаос в известность и порядок».
Вполне понятно желание Н. И. Пирогова с первых шагов своей деятельности в армии создать определенную систему оказания помощи раненым во время боев. Основное внимание он обратил на их сортировку, разделив на 5 категорий: смертельно раненые; тяжело и опасно раненые, требующие безотлагательной хирургической помощи; тяжело раненые, нуждающиеся так же в безотлагательной, но предохранительной помощи; раненые, которым хирургическая помощь необходима для того, чтобы сделать возможной их транспортировку; и наконец, легко раненые, или такие, первая помощь которым ограничивается наложением повязки или извлечением поверхностно расположенной пули.
Сортировку раненых должен производить опытный врач, способный не только быстро поставить диагноз, но и принять правильное решение, определить объем и характер медицинской помощи и оставить раненого в госпитале или эвакуировать в тыл. Отсюда понятны слова Н. И. Пирогова, подчеркивающие первостепенное значение «распорядительности», ставшие крылатыми: «От администрации, а не от медицины зависит, чтобы всем раненым без изъятия и как можно скорее была подана первая медицинская помощь, не терпящая отлагательства».
Н. И. Пирогов.
Сортировка раненых имеет особое значение при массовом поступлении их. Тут врачи должны действовать быстро и решительно, как в эпидемическом очаге. Не случайно Н. И. Пирогов употреблял выражение «травматическая эпидемия», подразумевая обстановку, в которой боевые поражения приобретали характер эпидемических вспышек. Так бывало в период больших сражений, когда на медицинских пунктах и в лазаретах скапливалось много раненых, а врачей и материальных средств недоставало. «Как при больших эпидемиях всегда не хватает врачей, — писал он в «Началах общей военно–полевой хирургии», — так и во время больших войн всегда в них недостаток… недостаток в руках на перевязочных пунктах и в полевых лазаретах бывал так велик, что на 100 и более тяжело раненых приходилось иногда по одному ординатору»[24]. Исторический опыт показывает, насколько обосновано положение Н. И. Пирогова «о травматической эпидемии» для характеристики прошлых и современных войн.
Принимая решение, военно–полевой хирург должен руководствоваться не только медицинскими показаниями, но и военно–тактической боевой обстановкой. Именно здесь главная роль принадлежит оперативности медицинской администрации. Н. И. Пирогов четко различал организацию хирургической помощи в период позиционной и маневренной войны.
При изменениях боевой обстановки главной задачей перевязочных пунктов является подготовка раненых к транспортировке; администрация при этом должна обеспечить их скорейшую отправку в тыл, в безопасное место. В таких условиях Н. И. Пирогов приветствовал широкое применение гипсовых повязок.
Устойчивый фронт позволял расширить хирургическое вмешательство. Н. И. Пирогов являлся сторонником ранней хирургии и, если позволяла военная обстановка, рассекал и расширял пулевые отверстия, удаляя гематомы и инородные тела. Он не был приверженцем консервативного метода лечения ран, как это нередко ему приписывают.
Особое внимание Н. И. Пирогов обращал на вынос раненых с поля боя, так как сроки доставки их на перевязочные пункты определяли хирургическую тактику и характер оперативных вмешательств. Возможность эффективной хирургической помощи уменьшалась с увеличением времени доставки раненых. Ознакомившись с данными о выносе раненых с поля боя под Плевной 28 ноября 1877 года и установив, что они поступали на перевязочные пункты на 2–3‑й день после боя, Н. И. Пирогов пришел к выводу, что «полное преобразование, количественное и качественное, санитарных рот.., составляет насущную потребность армии».
Во время русско–турецкой войны Н. И. Пирогов, инспектируя деятельность медицинской службы в Болгарии, по дороге на театр военных действий посетил 12 госпиталей на Украине и в Молдавии, 5 русских больниц в Румынии. В Болгарии он обследовал 12 из 13 временных военных больниц, питательные и ночлежные пункты, палатки, русские паровые бани–землянки, аптеки. Отмечая недостатки в организации медицинской службы, он вместе с тем с большим удовлетворением писал о том, что ни в одной из прошлых войн в войсках не было такого «умственного и научного капитала», как ь русско–турецкой войне 1877–1878 годов. В ней участвовали такие крупные представители медицины того времени, как Н. В. Склифосовский. С. П. Боткин, Ф. Ф. Эрисман, И. О. Корженевский, М. И. Стуковенко, К. Н. Виноградов, С. П. Коломнин, М. И. Галанин и др.
С особым интересом и вниманием патриарх хирургии в России изучал лечение ран на фронте по методу Листера. Результаты были обнадеживающими. В лазарете доктора Байкова из 210 поступивших до конца сентября 1877 года тяжелораненых умерло 10 человек (смертность 4,7%). В военно–временном госпитале № 56 У доктора Шмидта среди 204 раненых смертность составила 2 процента. Творчески развивая антисептический метод Листера, Н. И. Пирогов считал, что для обработки ран лучше использовать раствор азотнокислого серебра, наиболее щадящий ткани, и показал благоприятное действие его на гранулирующие раны. Антисептика позволяла значительно расширить круг операций— вплоть до резекций суставов, ампутаций, удаления осколков, пуль и т. д. Однако Н. И. Пирогов не всегда применял ее в условиях перевязочных пунктов.
Сравнивая результаты лечения огнестрельных ранений в период русско–турецкой войны с данными, относящимися к предшествующим войнам, Н. И. Пирогов отмечал, что военные действия в Болгарии до самого почти окончания их в январе 1878 года отличались необыкновенно «благоприятным ходом ран и умеренною болезненностью». Он объяснял это «сберегательными» методами лечения и антисептикой. На перевязочных пунктах и в госпиталях работало много студентов IV и V курсов Военно–медицинской академии и медицинского факультета Московского университета. Впервые в истории военной медицины на фронт прибыли тогда женщины–врачи. Кроме того, 2000 сестер милосердия и фельдшериц добровольно приехали на театр военных действий в Болгарию и для работы в тылу русско–дунайской армии. Это вызвало особое восхищение Н. И. Пирогова, который сам впервые привлек сестер милосердия к тому, чтобы они оказывали помощь раненым и больным во время обороны Севастополя в 1854 году.
По инициативе Н. И. Пирогова была создана в Петербурге «Крестовоздвиженская община сестер попечения о раненых и больных». Он же написал устав общины, главной целью которой являлась подготовка сестер милосердия для работы на Крымском театре войны, где ощущался острый недостаток медицинского персонала. В Севастополь приехало немногим более 200 сестер. Они оказали военным медикам огромную помощь, самоотверженно трудились не щадя ни сил, ни своей жизни. Сестры работали на перевязочных пунктах, в операционных палатах, в аптеках, сопровождали санитарный транспорт, следили за приготовлением и выдачей пищи. С редким мужеством переносили они все лишения осажденного города, постоянно подвергаясь опасности. Многие из них погибли или «пали жертвами прилипчивых (инфекционных. — В, К-) госпитальных болезней».
