- Говорит агент 808.
- Офицер связи 607 слушает, - услышал он голос своей связной из
спейвота[59].
- Валенсия, ты получила мою передачу?
- Да, Генри, все в норме. Информация у меня, передаю ее сейчас
начальству.
- Прекрасно, когда прилечу обратно, отблагодарю тебя сполна.
- Оставь свою благодарность себе. Я выполняю служебный долг.
- Какая же ты сегодня колючая, - заметил собеседник.
- Попридержи-ка язык, Макензи. Я такая, как всегда. Если ты чем-то
недоволен, можешь сменить связного. - О нет, моя воинственная Эмма[60]! Я не променяю тебя ни на кого на
свете!
- Подхалим, - с усмешкой отреагировала та. - Хорошо, поговорим об
этом позже. Конец связи. На следующий день дипломаты вернулись на корабль и "Гермес" отбыл обратно на Землю. Поставка агротехники амельбекцев должна была начаться по истечении недели после окончания переговоров. Можно было сказать, что первый шаг к противоборству с гроттерщиками был сделан. После возвращения на родную планету агент Макензи тотчас же отправился в штаб-квартиру ГСБ, с подробнейшим докладом о выполненном задании. Покончив со всеми формальностями, он, усталый, добрался до своих апартаментов, располагавшихся в центре Эдинбурга. По уставу ГСБ агенту-либертину[61] воспрещалось пользоваться "мистификатором". Использование устройства перевоплощения контролировалось центром связи, офицером, работающим с агентомнапарником. Все, что видел агент на протяжении всей операции, посредством этих уникальных линз, становилось доступным и для просмотра связистом. Функция передачи видимости подключалась только после изменения внешности. Невзирая на установленное правило, Макензи очень часто нарушал его и пользовался "мистификатором" в нерабочее время. Его связная Валенсия знала об этом и прикрывала этот акт непослушания. Приняв душ и разодевшись, Генри отправился на поиски приключений. Годы и смена образа жизни ничуть не изменили его привычки. Страсть к ночным прогулкам все еще жила в нем, и очутившись вновь на родной планете, он возвращался к своим стихиям - "безрассудству и развязности". Приметив один из популярных баров, Макензи отправился туда. Звуки музыки в этом заведении оказались настолько громкими, что порой заглушали голоса говорящих посетителей. Танцующие, в такт игравшей музыке, проделывали сложные и беспорядочные движения, отчего происходящее на танцплощадке походило на пляс умалишенных в момент приступа истерии. Обслуживающий персонал сновал между столиками, а полуночные красотки, подобно вечернему прибою, набегающему на берег, океаническим валом обрушивались на всякого одинокого посетителя. Найдя свободный столик, Макензи направился к нему. Купил выпивки и стал стрелять взглядом в путан. Одна из них, заметив одинокого голубоглазого блондина (принятый Генри облик), быстрыми шагами поспешила к нему. Стройная шатенка с большим бюстом, в короткой юбке и фигаро, без спроса подсела к нему за столик и, привлекая внимание потенциального клиента показом своих прелестей, завела разговор.
- Что это ты загрустил, красавчик? Хочешь, составлю тебе
компанию? Надеюсь, ты не гей?.
- Нет.
- Ну, в таком случае мы проведем чудеснейший вечер вдвоем. Только ты
и я. Меня зовут Анжелика. А тебя? Макензи не смог ответить. Разинув рот, он уставился на плавно перемещающиеся из стороны в сторону груди путаны, похожие на две дыни.
- Ничего себе! - пробормотал он, и слова его затерялись в окружавшем
гаме. Собеседница не расслышала его, но зато слова уловил слух связистки.
- Чего уставился, рыжий развратник, - голос Валенсии заставил его
вздрогнуть. - Мало того, что отступаешь от правил, пользуясь "мистификатором", но и к тому же заставляешь меня стать свидетельницей твоего либидо[62].
- Я слышу в твоем голосе возбуждение.
- Ха! Еще чего! Таких, как ты, я ношу в кармане.
- В котором из них? В том, что у твоей груди?
- Хам! Нахал! Псих! - в негодовании выругалась связистка. Слова, обращенные к Валенсии, слышала и ночная бабочка, и Генри не сразу заметил ее кокетливые ужимки.
- Ты не пригласишь меня к себе? - спросила путана.
- Давай-давай, смелей! Эта дура только и ждет этого, - язвительно
высказалась офицер связи.
- Ты ревнуешь? - усмехнулся Макензи.
- О нет! Что ты, голубчик. - рассмеялась собеседница, сидящая напротив.
- Если захочешь пригласить помимо меня еще кого-нибудь, я буду не против. .даже наоборот.
- Ревность признак любви, а я чувствую к тебе лишь равнодушие!
заявила связистка. - Делай, что душе угодно, но не впутывай меня в свои чертовы игры! Она отключила связь "мистификатора" с центральным управлением, и линзы перестали функционировать. Макензи, поняв, что за этим последует смена внешности, выскочил из-за стола и побежал в сторону танцующих. Слился с толпой и в этом сумасшедшем хаосе его перевоплощения никто не заметил. "Вот ведьма! - подумал Генри о напарнице. - Снова умудрилась нарушить мои планы". Он вернулся к столику, где оставил свою новую знакомую, но той уже и след простыл. Уныло сел и стал присматриваться к другим милашкам. Но ни одна не пришлась ему по вкусу. Он поймал себя на мысли, что отчего-то ищет именно Анжелику, то ли из желания самоутверждения, то ли из чувства мести Валенсии. Просидев более двух часов и переговорив с дюжиной гризеток, он "без улова" вернулся домой. У дверей своей квартиры встретился с соседом, низкорослым, щуплым брюнетом с маленькой головой, узким разрезом глаз, уродливым волосатым лицом, и характером мутанта, рожденного от ехидны и шакала. Завидев угрюмого соседа и догадываясь о причине его грусти, тот спешно приблизился к Генри.
- Что же ты сегодня один, Макензи? Где же они, твои красотки?
прогнусавил он.
- Наверное, к тебе сбежали, Дик, - подколол тот в ответ. Сосед рассмеялся, и в глазах его сверкнул желтенький огонек.
- Теряешь, значит, свое обаяние, мистер денди.
- Возможно, близкие контакты с тобой наводят на меня порчу, - Генри
захлопнул дверь прямо перед носом любопытного соседа. С кислой физиономией, что-то бормоча себе под нос, прошел в гостиную. Сердито снял с себя всю одежду, принял холодный душ, после чего ему сразу же полегчало. Надел халат и улегся на любимый диван.
- Юджин, что там в телевещании?
- По тридцати шести каналам идут кинофильмы, двадцати семи
новости, сорок восемь передают развлекательные шоу, на двадцати трех каналах музыкальные программы, пятьдесят четыре пропагандируют кандидатов на пост сенатора и остальные сто двадцать семь транслируют передачи различных планет содружества, - осведомил домашний интеллэйд. - Ясно, - буркнул хозяин. - Что интересного было в сегодняшних новостях?
не желая подключаться к телевизионной связи, спросил Макензи. Юджин начал пересказывать заинтересовавшие его новости. Слушателю было все равно, что говорил кибермозг, ему просто хотелось с кем-нибудь пообщаться. Но, как оказалось, интеллэйд не был подходящим слушателем. Говорить с ним или с самим собой, - эффект был бы один и тот же.
- Да! И самая главная новость! - воскликнул докладчик. - Сегодня
был заключен договор о поставке агротехники амельбекцев на Землю. Теперь-то гроттерщикам придется несладко.
- Да-а, жаль, что меня на этой сделке не было, - усмехнулся Генри.
- Интересно было бы взглянуть на лица амельбекцев, когда наши выдвинули им ультиматум.
- Тьфу, - фыркнул Юджин. - Чего интересного в этих безносых,
безбровых, безухих, слизистых, как сопля, амельбекцах?
- Они не такие уж отвратительные.
- Противнее не бывает. От них разит за целую милю, и где бы они ни
побывали, в помещении надолго после них остается зловонный запах. Замечание интеллэйда рассмешило Генри.
- Юджин, ты так говоришь, словно виделся с амельбекцем лично.
- Может, и не виделся, - обидчиво отреагировал кибермозг. - Но
ведь молва никогда не врет.
- Так уж и нет? - хмыкнул Макензи. - Та же самая молва трещала по
всем углам, что домашние интеллэйды болтливые пустословы, никчемные тупицы и что вообще раз их невозможно увидеть, раз они не существуют физически, то и слушать их мнения неправильно.
- Злословие, явная клевета! Я существую! Я кибермозг - самый лучший,
самый превосходный, самый необходимый и без меня.
- .никто не сможет жить, - закончил человек хорошо знакомую фразу
интеллэйда. - Знаюзнаю, слышал это сто тысяч раз, вот только к твоей хвалебной программе надобно добавить еще два качества.
- Какие же? - с интересом спросил Юджин.
- Самодовольный тугодум. Генри залился смехом от своих же слов.
- Смейтесь-смейтесь, вот только нехорошо потешаться над тем, кого
природа создала непохожим на вас. - он внезапно умолк. - Вам звонок. - Кто это?
- Дилан Глареан.
- Ди-лан? Что ему нужно в такое время? - недовольно проворчал Макензи.
- Выяснить мне или вы сами переговорите с ним? - Нет уж, лучше сам. Юджин подключил телекоммуникационную связь, и на экране появилось изображение некрасивого тридцатипятилетнего мужчины, с русыми, коротко остриженными волосами, и хитрыми проницательными серыми глазами. С виду он, впрочем, казался добропорядочным человеком, но в душе был сущим дьяволом. Он всеми средствами пытался отличиться и прибегал к тысячам уловок, чтобы убрать с дороги лучших агентов и "прорваться" до звания маршала. Одним из таких "лучших", кому он хотел подставить подножку, был его сослуживец капитан-лейтенант Макензи. Глареан пытался казаться тому закадычным другом и верным товарищем, но в действительности он, подобно анаконде, следящей за своей добычей, присматривался к Генри как к своему врагу. Дилан был целеустремленным человеком и не успокаивался, пока не добивался своей цели. Нескольких своих сослуживцев, кого он бесстыдно называл "товарищами", он ухитрился сбить с пути. Следующим по его плану был Макензи. Генри знал о кознях, устраиваемых "другом", и старался держаться от него подальше. Но настырный неприятель не отставал от него. И в этот вечер звонок Глареана таил в себе корыстные и злостные намерения.
