Таким же плутом был архимандрит Дионисий. В Москву он прибыл по приглашению Алексея Михайловича и Никона для работы над новыми богослужебными книгами.
Довольно скоро Дионисий стал при дворе незаменимым человеком. Ему прощались даже самые тяжкие грехи. Но русские дела мало волновали грека. Ему, как и Паисию, нужно было только государево жалованье — золото, серебро и соболя.
При участии греческих патриархов церковный Собор предал анафеме старые обряды и их приверженцев. До сих пор громовыми раскатами отзывается над русской землей это проклятие: «Если кто не послушает наших повелений и не покорится Церкви и этому Собору, но начнет прекословить и противиться нам, то мы такого противника данной нам властью предаем проклятью и анафеме, как непокорного еретика. И если он пребудет в упрямстве своем до скончания своего, то да будет и после смерти отлучен. Участь души его с Иудой-предателем и с проклятыми еретиками. Железо, камни и дерево да разрушатся и да растлятся, а он да будет не разрушен и не растлен вовеки. Аминь».
Так собор осудил не только старообрядцев, но и всю Русскую Церковь, всех русских святых, державшихся старых обрядов. Участники собора обвинили в невежестве Древнюю Русь:
— Глупы были и не смыслили наши русские святые, неученые люди были. Зачем им верить? Они грамоте не умели!
Власти преследовали не только живых христиан, но и почивших угодников Божьих. Например, от этих гонений пострадала преподобная Анна Кашинская (скончалась в 1368 году), супруга святого Михаила — тверского князя, убиенного татарами. Правая рука ее нетленных мощей, находившихся в городе Кашине, была сложена в двуперстном крестном знамении. Это свидетельствовало о древности и святости двуперстия, утверждало истинность старообрядчества и посрамляло никониан.
В 1677 году московский патриарх Иоаким исключил Анну из числа святых. Ее «Житие» было объявлено ложным, а мощи были спрятаны. Патриарх запретил совершать празднества в ее честь и молиться ей. Конечно, староверы не подчинились такому решению и продолжили почитать святую Анну…
В 1685 году гонения на старообрядцев были узаконены — были изданы «Двенадцать статей» царевны Софьи. Этот беспримерный по жестокости закон был составлен при непосредственном участии Иоакима, тем самым обагрившего руки кровью невинных.
Согласно новому закону старообрядческих проповедников надлежало казнить, сжигая в срубах, а пепел развеивать по ветру. Простых христиан следовало бить кнутом, пытать, от рубать им правые руки, урезать уши и языки, отправлять в ссылку или сажать в тюрьму. Даже тех, кто только укрывал староверов или знал об их местонахождении, но не донес властям, надлежало бить батогами и ссылать в монастыри. Все имущество старообрядцев — дворы, поместья, вотчины, лавки и всякие промыслы — повелевалось отбирать в царскую казну.
Казнь старообрядческого проповедника. Рисунок М. Малышева.
Принятие «Двенадцати статей» привело к тому, что сотни тысяч русских людей, опасаясь преследований и казней, устремились на окраины страны, в непроходимые леса севера и в бескрайние степи юга. Многие вообще покинули родину, ища убежища в соседних государствах — в Турции и Польше.
Дворяне-староверы, боясь лишиться поместий и вотчин, предпочли отказаться от веры предков и примкнули к никонианам. Так старообрядчество стало движением преимущественно простого народа — крестьян и казаков, ремесленников и торговцев.
Власти преследовали не только староверов, но также старые иконы и книги. Если, например, на иконе было изображено двуперстное крестное знамение, то ее отбирали у владельцев, предварительно наложив сургучную печать, а затем либо уничтожали, либо зарисовывали. Представители власти поступали так даже в XIX веке!
Подобным образом чиновники обращались и со старинными богослужебными книгами, напечатанными до патриарха Никона. Если такие издания находили у кого-нибудь, то их отбирали и сжигали.
В никонианских монастырях и храмах старые иконы и книги быстро заменялись новыми, а церковная древность сваливалась в чуланы и подвалы. Христиане тайно выкупали ее.
Лишь в XX веке по достоинству была оценена любовь староверов к наследию предков, была признана их огромная заслуга в сохранении сокровищ Святой Руси.
Так в середине XVII столетия началось бессмысленное гонение на старообрядцев, продолжавшееся с незначительными перерывами до недавних пор. За века преследований были загублены тысячи жизней и искалечены тысячи судеб, земля русская обильно полилась кровью и слезами новых мучеников и исповедников старой веры.
Четвертая соловецкая челобитная
Царю-государю и великому князю Алексею Михайловичу, всей Великой, Малой и Белой России самодержцу, бьют челом богомольцы твои, Соловецкого монастыря келарь Азарий, казначей Геронтий, священники, диаконы, соборные чернецы, вся рядовая и больничная братия, служки и трудники все…
В нынешнем, государь, в 7176 (1668) году… прислан к нам в Соловецкий монастырь в архимандриты, на место архимандрита Варфоломея, нашего монастыря постриженик Иосиф. А велено ему служить у нас по новым служебникам. А мы, богомольцы твои, предания апостольского и святых отцов изменить отнюдь не смеем, боясь Царя царствующих и страшного от Него прещения.
И хотим все скончаться в старой вере, в которой отец твой государев, благоверный государь, царь и великий князь Михаил Федорович всея России, и прочие благоверные цари и великие князья богоугодно препроводили дни свои…
Молим твою, великого государя, благочестивую державу и плачемся все со слезами. Помилуй нас, нищих своих богомольцев и сирот, не вели, государь, у нас предания и чин преподобных отцов Зосимы и Савватия переменить! Повели, государь, нам быть в той же нашей старой вере, в которой отец твой государев, все благоверные цари, великие князья и отцы наши скончались, и преподобные отцы Зосима, Савватий, Герман, митрополит Филипп и все святые отцы угодили Богу.
Если ты, великий государь наш, помазанник Божий, нам в прежней, святыми отцами переданной, в старой вере быть не благоволишь и книги переменить изволишь, милости у тебя, государя, просим. Помилуй нас, не вели, государь, больше к нам учителей присылать напрасно, ибо отнюдь не можем прежней своей православной веры переменить. И вели, государь, на нас свой царский меч прислать и от сего мятежного жития переселить нас на безмятежное и вечное житие.
А мы тебе, великому государю, не противны. Да, государь, от всей души у тебя, великого государя, милости о том просим и все с покаянием и с восприятием на себя великого ангельского чина на тот смертный час готовы. Великий государь-царь, смилуйся, пожалуй!
Одним из неутомимых защитников старообрядчества был преподобный Досифей. Проповедуя верность древнему благочестию, он обошел всю Русь от Белого моря до Черного, побывал во многих монастырях, городах и деревнях, наставляя людей в старой вере.
Протопоп Аввакум и боярыня Морозова знали и любили Досифея. Почитали его и простые люди — горожане, крестьяне и казаки. Всеобщее уважение Досифей заслужил не только праведной жизнью и иноческими подвигами, но и неустанным обличением разнообразных лжеучений и заблуждений.
К сожалению, у нас нет сведений о времени и месте рождения Досифея, о его мирском имени. Можно лишь предположить, что он принял иноческий постриг и священнический сан в старинном Николо-Беседном монастыре в окрестностях города Тихвина[37].
Когда царь и патриарх начали вводить по всей стране новые богослужебные обряды, Досифей оказался в числе противников новшеств. Чернец ушел из обители и отправился странствовать — побывал в Великом Новгороде, в Москве и на Дону.
Но вернулся в Николо-Беседный монастырь и даже был назначен его игуменом. Однако в декабре 1669 года Досифей окончательно покинул обитель, тайно уехав в Москву.
В столице он поселился в доме Феодосии Морозовой, всегда ласково принимавшей ревнителей старой веры. Боярыня горячо желала принять иночество, поэтому Досифей, уступая настойчивым просьбам Феодосии, постриг ее и нарек Феодорой.
Затем старец снова отправился странствовать, скитаясь между севером и югом, иногда посещая Москву. На севере местом его обитания являлась Троицкая Сунарецкая пустынь близ Онежского озера. А на юге Досифей подолгу жил в Жабынской Введенской пустыни возле города Белева[38].
Бывая в столице и живя у Морозовой, старец иногда служил в ее тереме литургию и причащал боярыню с домочадцами. В один из осенних дней 1671 года, когда Феодора и ее сестра Евдокия Урусова с умильными слезами приступали к причастию Тела и Крови Христовых, Досифей увидел, как внезапно их лица ослепительно засияли и стали лучезарными, словно у ангелов Божьих. И оставались такими, пока сестры причащались.
