«Королевские статьи» были положены в основу шведской конституции и определили ее содержание на много веков вперед. Позже был опубликован новый закон о городах, предоставивший значительные права немецкой прослойке [25] обладавшей большим влиянием.
Что касается внешней политики шведского правительства при Магнусе Эрикссоне, то она определялась главным образом его экспансионистским стремлением на восток, проявившемся в неудачной для Швеции войне с Россией. Следует отметить также заключение уже упоминавшейся выше личной унии с Норвегией; впоследствии, когда в Норвегии вместе с королем стал править его младший сын Хокан, в договор об унии были внесены некоторые изменения. Но все же основной проблемой правления Магнуса оставались взаимоотношения Швеции с Данией. Энергичные усилия Вальдемара Аттердага Датского восстановить порядок в стране вскоре привели его к конфликту со Швецией. Уступки, сделанные Вальдемаром Швеции в начале 40-х годов, явились только временным компромиссом.
С датской проблемой переплелись и внутренние распри в Швеции. Как только Магнус Эрикссон попытался усилить королевскую власть в соответствии со старыми традициями Фолькунгов, он вступил в конфликт с крупными феодалами. Магнус добился признания своего старшего сына Эрика королем (то есть фактически престолонаследником), что было шагом к установлению наследственной королевской власти. Самым выдающимся помощником короля в его деятельности по укреплению централизованной власти был Бенгт Альготссон, получивший от короля титул герцога; дворянство ненавидело Альготссона, как верного друга короля. Феодалам удалось привлечь на свою сторону молодого короля Эрика, а также зятя Магнуса, немецкого герцога Альбрехта Мекленбургского, ловко использовавшего смуту в скандинавских странах в своих личных интересах. Магнус был вынужден изгнать Бенгта Альготссона и разделить государственную власть с сыном.
Но, несмотря на эти неудачи, Магнус не собирался так легко сдаваться. Он заключил союз с Вальдемаром Аттердагом; в 1359 г. этот союз был скреплен чрезвычайно знаменательным в истории скандинавских стран династическим обручением сына Магнуса Хокана Норвежского с дочерью Вальдемара Датского Маргаритой. После этого события начали развиваться с поразительной быстротой. В том же 1359 г. молодой король Эрик умер, и Магнус снова стал единовластным правителем. И вот тут-то он сделал очень важный шаг: он созвал в Кальмаре риксдаг с участием представителей от всех сословий.
В обращении короля к участникам риксдага предписывалось, «чтобы четыре человека из народа в каждом судебном округе и выборные люди от каждого торгового города, два каноника со своим епископом от каждой соборной церкви, а также все люди из числа наших людей и жителей страны, которые захотят приехать, явились в Кальмар…» Отныне в государстве будут действовать «такое управление и такой суд, чтобы каждый жил по своему праву: государство — по своему праву и чести, церкви и монастыри — по своему, крестьяне, простой люд, купцы — все по своему праву…»
Мы не знаем, состоялось ли это собрание риксдага, но важно отметить, что в самом обращении Магнуса Эрикссона уже заложена идея сословного риксдага; позднее эта идея была осуществлена, что привело к чрезвычайно важным последствиям.
Все шло, казалось бы, хорошо, как вдруг Вальдемар Аттердаг переменил фронт: в 1360 г. он овладел Сконе, а вслед за тем завоевал даже Готланд (см. гл. VII). Тем не менее Магнус возобновил свой союз с ним. Это случилось уже после брака Хокана с Маргаритой, когда аристократия возобновила свои происки против короля. И тут на политической арене в Швеции появилось новое действующее лицо. Это был Альбрехт, сын сестры Магнуса Эрикссона и Альбрехта Мекленбургского. Осенью 1363 г. он отправился с флотом и армией в поход на Стокгольм. Крупные шведские феодалы оказали ему поддержку, надеясь найти в его лице более сговорчивого короля, чем был Магнус Эрикссон, которого они изгнали из пределов страны[26]. Правда, Магнус еще удерживал за собой в течение некоторого времени часть Западной Швеции, а его сын Хокан (норв. — Хакон) продолжал оставаться королем Норвегии; но их попытки вернуть всю Швецию, в которых им несколько раз оказывал помощь войсками Вальдемар Аттердаг, не привели ни к каким результатам. Сильное экономическое и культурное влияние Северной Германии, которое было заметно в Швеции при Фолькунтах, получило теперь свое политическое выражение; в Швеции произошло приблизительно то же самое, что и в Дании за сорок лет до того, при голштиноких графах. Времена Фолькунгов миновали. Шведские монахи в монастыре Вадстена записали в своей летописи: «Тогда хищные птицы опустились на вершины гор» — символ несчастья, заимствованный из Ветхого завета.
Эпоха Фолькунгов была мрачным периодом в истории Швеции. Первые годы их правления ознаменованы кровавыми внутренними распрями, а последние — поражениями и унижением. В середине XIV в. Швеция, как и вся остальная Европа, пострадала от ужасной эпидемии — «большой смерти», которую в соответствии с представлениями того времени рассматривали как ниспосланное богом наказание за грехи. В своей внешней политике Фолькунги также потерпели целый ряд неудач. Но Швеция все росла, и труд народа восстанавливал то, что уничтожали войны и болезни. Продолжалась запашка целины. В Вестерйётланде, Смоланде и других областях появилось много новых деревень, заселенных арендаторами, в новых поселках процветало скотоводство. Заселялись также северные области Швеции и ранее пустовавшие земли Финляндии. В древней крестьянской стране начинает создаваться обособленное сословное общество, напоминающее континентальные европейские государства того времени. По-прежнему в значительном количестве экспортировались масло и металлы. Конституционализм и абсолютизм вели между собой упорную борьбу, которая в течение долгого времени являлась лейтмотивом истории Швеции. Кроме того, как ни велико было немецкое влияние, в это время были заложены основы шведской средневековой культуры, пережившей власть Макленбургской династии. По оставленному им культурному наследию XIV век занимает в истории Швеции особое место. Именно в этот век появились и лучшие поэтические произведения шведского средневековья, хроника Эриков и общегосударственный свод законов, определивший на много веков характер правовой и политической культуры Швеции.
Глава VII
ВИСБЮ И ВАЛЬДЕМАР АТТЕРДАГ
(до 1361 г.)
Известный датский автор псалмов Томас Кинго в своем стихотворном описании острова Готланд посвятил знаменитейшему в средние века на севере городу Висбю следующие торжественные строки:
Хочу отправиться в путь, хочу попрощаться,
иду в Висбю, который в древние времена был
таким прекрасным торговым городом,
богатым зданиями и большим,
как никакой другой город на всем севере…
И Кинго был прав. Ни один город Швеции — ни Бирка и Сигтуна, ни Стокгольм, ни епископские и торговые города, возникшие в стране в годы раннего средневековья, не могли сравниться с Висбю. О былой величественной красоте Висбю свидетельствуют еще и теперь многочисленные средневековые здания, развалины его некогда великолепных церквей и его могучие городские стены со старинными воротами и башнями. Все это делает Висбю одной из главнейших достопримечательностей Скандинавии.
Уже в древнейшую эпоху переселения народов, а также при викингах остров Готланд играл значительную роль и в торговле и в войнах, которыми была так богата история скандинавских стран. И впоследствии жители острова очень долгое время продолжали плавать вдоль южных и западных берегов Балтийского моря и совершать поездки в Россию, что подтверждается найденными на острове монетами: более половины всех куфических (арабских), англо-саксонских и немецких монет IX–XI вв., обнаруженных в Швеции при раскопках, открыты археологами на острове Готланде. Важный торговый путь, который вел из Новгорода в России в Хедебю в Дании и по которому русские меха и другие товары доставлялись на мировые рынки, шел через Готланд: в те времена было широко распространено каботажное плавание. Торговля на Балтийском море была тогда сосредоточена в руках купцов и шкиперов из крестьян — жителей многочисленных портовых поселений, расположенных на берегах Готланда. Города Висбю тогда еще не существовало, но на территории будущего города уже имелись селения. В течение XI и XII вв. немецкие переселенцы с запада стали продвигаться вперед по южному побережью Балтики, где в то время жили венды и другие славянские племена. Здесь, на берегах Балтийского моря, немцы осели и основали ряд больших колоний. Благодаря этим колониям перед германскими купцами открылись новые возможности. Раньше их путь к Балтийскому морю шел только через датские и славянские земли, теперь же они могли проникать в богатые русские торговые области уже по балтийским путям. На нижнем течении реки Траверс в 1143 г. возник новый немецкий торговый центр, Любек, имевший сильного покровителя — Генриха Льва. Обосновавшись на побережье Балтийского моря, немецкие купцы получили возможность плавать на собственных кораблях, тогда как раньше они должны были пользоваться для торгового плавания датскими или готландскими кораблями. Они не замедлили иопользовать новый путь для установления непосредственной связи с Новгородом через Балтийское море. С этого времени началась конкуренция между немецкими и готландскими купцами из-за торговли с Россией. Немцы быстро оценили исключительно благоприятное положение Готланда. На этом острове поспешили укрепиться различные торговые компании, возникшие в Любеке и в западногерманских областях. Центром, где они начали вести свои дела, стало место, на котором впоследствии был заложен нынешний Висбю. В удобной, хорошо защищенной природой гавани постепенно вырос, в упорной и постоянной борьбе между старыми купеческими династиями готландцев и немецкими купцами на Готланде, новый город, похожий по типу на Любек.
