Соответственно, есть два варианта действий: или сказать «ну-ка все быстро снимаем сапоги, переобуваемся в лапти, ходим строем и поем патриотические песни», или начать как-то перестраивать систему перераспределения ресурсов и политическую систему. И сейчас действительно в России заметны признаки того, что элитный консенсус постепенно трещит, и в элитах начинают думать, какие выбрать новые приоритеты.
«Словосочетание «надо менять систему» мы постоянно слышим уже лет двадцать пять, и до сих пор никто не понимает, что это означает. Поясните, пожалуйста, что надо менять?»
«А если президентом станет, предположим, Лимонов – что изменится?»
«Будут ли при смене вектора стрелять?»
Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы».
Проблема в том, что смена системы сама по себе не происходит. Вытащить себя из болота за волосы по физическим законам невозможно, для этого нужен некий мощный внешний импульс, в частности, возможно, связанный с появлением крупной сильной фигуры, которая в состоянии поменять систему. Сейчас такой фигуры нет, и трудно предположить, что она возникнет внутри системы, как минимум потому, что за последние пятнадцать лет в нее старались не допускать по-настоящему сильных людей.
У власти сейчас Дмитрий Медведев, который подобно Горбачеву образца 1986–1987 годов считает, что все просто замечательно, просто надо немножечко подкрутить болты, гайки, и скоро АвтоВАЗ станет законодателем мировых автомобильных мод, наукоград Сколково станет мировым IT-центром, и мы прорвемся в новое политико-экономическое измерение. Никакой тревоги ни у него, ни у его окружения не заметно.
Поэтому вопрос о кардинальных реформах связан с тем, каков механизм появления нового человека или новой команды. Пока мы скорее входим в этап перестройки, то есть не в систему реформ, а в набор судорожных хаотических попыток существующей власти спасти систему от краха, при полном отсутствии осознания краха этой системы. Именно так было на первом этапе горбачевской перестройки, когда казалось, что все легко и весело: «больше демократии – больше социализма». А когда наступает крах, уже поздно. Поэтому система, которая закупорила сама себя и не хочет раскупориваться, не может породить новых лидеров. Кроме того, несмотря на смутное, пока не рационализированное в достаточной мере осознание многими представителями элиты полной неэффективности существующей системы, у этих элит нет ни видения другой системы, ни желания слезть с этой иглы. Нынешняя система как наркотик, она приносит деньги нескольким тысячам человек – кому-то миллиарды долларов, кому-то миллионы – и ни первые, ни вторые менять ничего не хотят, пусть и подобно наркоманам понимают, что надо лечиться, иначе завтра может наступить конец. И эта проблема даже серьезнее, чем в эпоху горбачевской перестройки, когда разным группам людей терять было значительно меньше, и поэтому готовность мобилизоваться для перемен была тогда существенно выше.
«А вам не кажется, что во власть может прийти совершенно новый человек, хотя бы просто под лозунгом «искореним коррупцию», и народ его поддержит?»
(Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы»).
Новый человек во власти сам по себе ничего не изменит, поскольку прежде всего нужен новый государственный механизм. Можно легко представить, что к власти в России придет такой новый человек с блестящими идеями, великолепный, добрый, симпатичный, честный, и прочее. Но ему надо кормить милицию и ФСБ, ему надо платить телевидению. То есть управлять все равно придется той уже готовой системой, которая ему достанется. Если эта система не будет функционировать, то развалится и сама страна, значит, ему эту систему придется каким-то образом содержать, и получится то же самое, что было с Горбачевым – он говорил громкие слова, а система жила параллельно и еще вставляла ему палки в колеса. Поэтому напрашивается простой и одновременно тяжелый вывод: для того чтобы такой человек – даже если он появится – смог начать строить свою новую систему и реально воплощать заявляемые им лозунги, ему потребуются те или иные репрессии против старой системы и ее ключевых фигур.
«Порядок в стране зависит от соотношениях двух сил – оппозиции и власти. Слабая оппозиция – причина преступлений власти».
(Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы»).
Русская история показывает, что в России вообще бывает сильной либо власть, либо оппозиция. Сосуществования сильной власти и сильной оппозиции не бывает. Как только теряется сакральное почтение к власти, так набирает силу оппозиция. Сейчас оппозиция слаба и склонна договариваться с властью, поэтому и новый путь для страны будет выбирать не она, а сама действующая власть. Больше шансов, что страна повернет в сторону более жестких действий – просто потому, что на кону слишком многое.
Можно опять вспомнить историю – император Николай Второй, когда ему говорили, что генерал Трепов коррумпирован, безответственен, ленив и глуп, отвечал, что зато при нем спокойно. Примерно то же самое происходит и сейчас: зачем что-то менять, если в общем все нормально. При этом риск изменений слишком велик, поэтому проще консервировать эту систему еще какое-то время – до тех пор пока она совершенно изнутри не сгниет, как было накануне крушения СССР. Процесс, скорее всего, будет происходить быстрее, чем в советскую эпоху, потому что теперь есть некоторая информационная прозрачность, а следовательно, люди быстрее понимают, что на самом деле происходит.
«Существует ли модель стратегии смены режима, которая может претендовать на успех? Например: голосовать – не голосовать, пожимать руку и принимать награды – не пожимать и не принимать, или ждать по восточной пословице: или царь, или осел?»
Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы».
В России существуют две определенные исторические традиции смены власти. Первая – монархически-династическая, вторая – революционная. Никакой третьей модели история России пока не знает. То есть это или революционный развал страны с последующей сборкой ее на пустом месте, либо передача от отца к сыну, от коллеги к коллеге. И хотя при этом политика сына может кардинально отличаться от политики отца, тут важен сам ритуал и церемониал передачи власти, который делает сына наследственно легитимным. Трудно предсказать, что ожидает Россию в ближайшие годы, но вряд ли появится какой-то третий путь, а значит, либо система пойдет на то, чтобы назначить преемника, способного к реформам, либо она развалится по революционному сценарию.
Никакой готовности к радикальным реформам сегодня в системе нет, проблема «2012» тоже по большей части надумана, поскольку по большому счету все равно, кто станет кандидатом от правящей элиты – Медведев или Путин – повестка дня у них будет одинаковая: перезагрузка и модернизация. Определенная конкуренция, конечно, будет, все же это разные люди, при них разные команды, и у них может быть даже разная система ценностей – хотя бы в силу разных возрастов. Но конкуренция будет только между частями одной и той же элиты – внутри очень узкого коридора. А реальную оппозицию будут продолжать стараться держать как можно дальше от принятия решений[8].
8
Голодомор как политическая проблема между Россией и Украиной
11 августа 1932 было написано письмо Сталина Кагановичу: «Самое главное сейчас Украина. Дела на Украине из рук вон плохи. Плохо по партийной линии».
«Осуждая преступные действия тоталитарного режима СССР, направленные на организацию Голодомора, следствием которых стало уничтожение миллионов людей, разрушение социальных основ Украинского народа, его вековых традиций, духовной культуры и этнической самобытности… в соответствии с Конвенцией от 9 декабря 1948 года о предотвращении преступления геноцида и наказания за него как целенаправленный акт массового уничтожения людей, принимает данный Закон. Статья 1. Голодомор 1932–1933 годов в Украине является геноцидом Украинского народа».
Из закона Украины № 376–V, 2006 год.
Голодомор – это массовый голод, охвативший обширные территории и приведший к огромным человеческим жертвам на территории Украинской ССР в первой половине 1933 года на фоне голода в СССР в 1932–1933 годах. Политические оппоненты большевиков называли организацию голода на Украине в этот период их самым страшным преступлением.
Среди как историков, так и политиков не достигнуто общего мнения в отношении причин, повлекших за собой голодомор. Существует точка зрения, согласно которой массовая гибель населения Украины от голода была во многом вызвана сознательными и целенаправленными действиями советского руководства. Одновременно высказывается альтернативное мнение, что эти события являлись непредусмотренным следствием проведения радикальных экономических реформ в конце 20-х – начале 30-х годов ХХ века в СССР.
