Городу свойственна изменчивость: его размеры, численность населения, плотность застройки, место, занимаемое в иерархии существующей городской сети, да и сама степень урбанизации той или иной местности — все это величины переменные. К тому же, города очень разнообразны по своей форме, организации своих жителей и своим функциям в современном им обществе; все это весьма затрудняет краткую формулировку определения города.
Для Европы можно выделить несколько этапов урбанизации: сначала сокращение и замирание городской жизни в переходный период между Античностью и Средневековьем, затем мощный рост и развитие городов в Х-ХIII вв., и снова некоторый откат (общее сокращение числа горожан, исчезновение многих, особенно малых городов) после эпидемии Черной смерти. Особенностью европейской урбанизации являются малые города (до 90 % от числа всех городов в Западной и Северной Европе). Одновременно с середины XIV в. нарастают кризисные явления в византийских городах, вызванные целым рядом факторов (монополизацией крупными землевладельцами внутренней торговли, привилегиями монастырей, политической дестабилизацией, деятельностью итальянских купцов).
В Азии сперва разворачиваются схожие тенденции: зафиксирован тот же упадок (а иногда и полное прекращение) городской жизни на рубеже перехода к Средним векам, но не наблюдается аналогичного спада в конце периода. Правда, урбанизация здесь идет медленнее и для нее в большей степени характерны крупные города (каких в современной им Европе насчитывались единицы). В периоды расцвета в таких городах, как Нанкин или Каир, по скромным оценкам, проживало по 450–470 тыс. людей, хотя некоторые историки говорят о миллионном населении. Кайфэн, Пекин, Виджаянагар и многие другие перешагнули 300-тысячный рубеж, в то время как в Европе большими считались города с населением 9-10 тыс. человек, а очень крупными — с 20–40 тыс. человек. Крупнейшим городом Европы был Париж (около 250 тыс. в 1329 г.), хотя немало историков-урбанистов считают эту цифру завышенной, поскольку другие «мегаполисы» Запада (Милан, Венеция) почти вдвое уступали этой величине, а население Лондона едва достигало 50 тыс. Это не удивительно — здесь не имелось ни крупных государств с развитой централизованной налоговой системой, ни кочевых империй, способных сгонять в город десятки тысяч ремесленников, зато существовала исключительно плотная сеть мелких и средних городов, и поэтому средневековый Запад в целом, начиная с XII–XIII вв. был наиболее урбанизированным регионом мира. Урбанизация, как правило, является поступательным движением, и начиная с эпохи Средних веков даже спад городской жизни на той или иной территории в отдельные промежутки времени не приводил к полной дезурбанизации. Исключением можно считать лишь Эфиопию после аксумского периода.
Невозможно недооценить то наследство, которое Средневековье получило от предшествующей эпохи: ее опыт градостроительства, градообразования, городского управления и образа жизни. Наиболее показателен в этом отношении античный полис, а также во многом схожие с ним древние негреческие города эллинистического Востока, с традициями самоуправления, гражданской общины и городской земельной собственности.
С середины I тысячелетия до н. э. число городских поселений, а также урбанизированных территорий значительно увеличилось, что было связано с такими разными процессами, как финикийская и греческая колонизация, завоевания Александра Македонского (и связанный с ними процесс эллинизации), развитие и расширение Римского государства, образование империй (сначала Циньской, а затем и Ханьской) в Китае, державы Маурьев в Индии и др. Все эти политические процессы сопровождались ростом торговых связей, развитием товарно-денежных отношений, движением фискальных потоков, без которых не могли бы возникнуть и существовать города.
Переход от древности к Средневековью (хотя и был несколько разновременен для разных цивилизаций) сопровождался практически повсеместно, с той или иной степенью синхронности, упадком прежде существующего городского строя. Этот процесс протекал по-разному в зависимости от общеисторических процессов: сопровождался ли переход завоеванием, а вместе с ним и физическим разрушением городов и уничтожением городского населения, или носил иной, более постепенный характер. Но даже там, где сохранились древние города, они изменили свой облик.
Начало упадка городской жизни на некоторых территориях Римской империи относят уже к периоду Поздней империи (начиная с III в.). Правда, процесс этот отличался неоднозначностью, и, например, археологические данные позволяют говорить о значительном росте некоторых североафриканских городов в IV в., но в основе этого подъема городской жизни лежало не укрепление экономического положения городского населения или муниципальной организации в целом, а деятельность отдельных городских магистратов.
В раннее Средневековье еще сохранялось немало античных городов: в их числе Константинополь, Фессалоники и Коринф в Греции; Рим, Равенна, Милан, Флоренция, Болонья, Неаполь и Амальфи в Италии; Париж, Лион, Марсель и Арль во Франции; Кёльн, Майнц, Страсбург, Трир, Аугсбург, Вена в немецких землях; Лондон, Йорк, Честер и Глостер в Англии и др. Большинство античных полисов или колоний пережили упадок, их население и размеры как бы «ужались», а сами эти центры в значительной степени аграризировались. На первый план вышли их политические функции — административного центра, резиденции светского вельможи или епископа, укрепления (крепости). Однако эти города были все же (относительно деревень) густо населены, в них действовали рынки, проживали ремесленники и торговцы, работали таверны и постоялые дворы, имелись некоторые муниципальные службы, часто там располагались резиденции местных правителей, уполномоченных монархами. И хотя на античных площадях, некогда многолюдных, среди обломков статуй, храмов, терм и центрального рынка теперь нередко пасли овец, в целом эти города оставались особой структурой и сохраняли свою планировку. Отдельные города, особенно в Италии и Византии, а также по Рейну, служили крупными центрами посреднической торговли. Многие из сохранившихся античных городов не только составили основу для первых собственно средневековых городов, но и оказали мощное воздействие на развитие урбанизма по всей Европе.
Практически повсеместно упадок городов в этот переходный период связывается с натурализацией хозяйства, хотя необходимо отметить, что землевладение всегда играло важнейшую роль в экономической жизни античных городов. Для многих из них (особенно небольших) преобладающей сферой производственной деятельности являлось сельское хозяйство. Между тем, натурализация не всегда приводила к полному замиранию городской жизни, но скорее к сокращению городского населения и площади городских поселений. Можно говорить об изменении функций городов, а также их хозяйственной деятельности. Большую роль играет самообеспечение (в условиях натурализации), что приводит к распахиванию части городской территории.
В результате завоеваний германцев, славян и других «варваров» на пространстве Римской империи, кочевников в Средней Азии и Северном Китае, эфталитов в Индии множество городов подверглись разграблению и разрушению, а связи между ними прервались. Большую роль могли сыграть и такие частные моменты, как, например, принятое конунгом вандалов Гейзерихом решение срыть в Северной Африке все городские стены, кроме карфагенских, что облегчило военные набеги берберских племен. Правда, последствия завоеваний были неравнозначны для разных слоев тамошнего городского населения: больше всего пострадали средние куриалы-землевладельцы и в меньшей степени — ремесленники, купцы и судовладельцы портовых городов.
Таким образом, упадок городов начинается с III в. в Китае, с IV–V вв. на землях Западной Римской империи, с IV–V вв. — в Средней Азии, с VI в. — в Индии, с VII в. — в Византии (кризисные явления проявляются с VI в.). Впрочем, не стоит преувеличивать значение этого упадка. На большей части территории империи (кроме Британии) римские civitates сохранились в раннее Средневековье, претерпев при этом значительную трансформацию. Экономические функции городов значительно снизились, наблюдается уход аристократии-землевладельцев (а с ними зачастую и светской администрации) из городов. В этом отношении для Византии «роковым» оказался 366 г., начиная с которого налоги с территории собирали не курии городов, но сельские землевладельцы. Однако при этом возрастает роль городов в качестве крепостей (например, «кастрон» в Византии) и административных и ритуальных центров христианской церкви (епископские кафедры). В Хорезме, хотя и была разрушена древняя структурная система оазисов, торговые пути и отдельные пункты на них вдоль левого берега р. Амударьи продолжали функционировать. Но были территории, которые не испытали такого упадка городской активности. Так, в Иране трансформация во многом была связана с постепенной ликвидацией городского самоуправления в III–IV вв., с подчинением его государству, а не с затуханием городской жизни.
