Эпоха практицизма
Растущее благосостояние и новое стратегическое положение Финляндии явственно отразились также на материальной культуре, делая жителей страны все более восприимчивыми к новым идеям и влияниям. Або уже не был единственным центром для новых обычаев, хотя в городе действовал динамично развивающийся университет, а во второй половине XVIII в. население Або благодаря экономически благоприятной конъюнктуре почти удвоилось (возросло с 5700 до 10 200 человек). Недавно построенная крепость Свеаборг, а с ней и город Гельсингфорс привлекали разносторонне образованных офицеров и энергичных торговцев, которые привозили из Европы кулинарные новинки, предметы обихода, новые формы общения и способы строительства. В итоге население Гельсингфорса резко увеличилось – в 1805 г. оно составляло уже 3600 человек, а вместе с населением крепости Свеаборг – более 8800.
Многие высшие офицеры покупали недалеко от Гельсингфорса усадьбы, где приказывали разводить новые полезные растения, а также разбивать парки и сады по тогдашним французским и английским образцам. Эти парки и сады, в свою очередь, принимались за образец в других частях страны. Усадьбы одновременно являлись местом проведения светских раутов. В 1763 г. в Свеаборге было основано первое тайное общество – Ложа плотников имени св. Каролюса. Она была филиалом Ордена плотников, основанного в 1761 г. в Стокгольме. Шоколад – модный французский напиток – стали впервые в Финляндии подавать в Свеаборге, на праздниках офицерских семей. Полезнейшими новинками для широких слоев населения оказались технология взрывания горных пород, а также производство красной охры. На местах эти новшества распространялись солдатами и строительными рабочими, возводившими Свеаборг. /68/
Тот факт, что деревенские дома теперь строились на каменном фундаменте, а их фасады были красного цвета, явствует из приходских рапортов, которые начиная с середины XVIII в. по требованию властей писали пасторы, чиновники и другие ученые люди с последующей отправкой в Стокгольм. Сбор информации о топографии, природных ресурсах, застройке и культуре различных частей королевства преследовал те же цели, что и систематическая перепись населения. Вера в рационалистические общественные реформы шла рука об руку с растущим осознанием того, что эти реформы должны основываться на проверенных сведениях. Это, в свою очередь, усиливало значение научных дисциплин и убеждение в наступлении эпохи практицизма.
Данное убеждение разделяли в частности, несколько выдающихся ученых из Або Академи. Под руководством профессоров Пера Кальма, П. А. Гад- да и Хенрика Габриэля Портана был составлен ряд детальных, систематических приходских рапортов. В 1747–1751 гг. Пер Кальм – профессор экономики, ученик Карла Линнея – предпринял естественно-научную экспедицию в Северную Америку. Экспедиция вызвала интерес во всем ученом мире. По возвращении в Або Кальм основал ботанический сад, сыгравший роль важной лаборатории для выведения новых полезных культур в Финляндии. В свою очередь Гадд, возглавлявший кафедру химии, вошел в историю как пионер научных исследований в области сельского хозяйства. Портан, будучи профессором ораторского мастерства, стал основоположником новых гуманитарных исследований в области истории и языкознания, а также народных обычаев.
Интерес Портана к народностям и природе Финляндии вылился в организацию долгосрочных научных экспедиций, в частности в Эстерботнию и Карелию. Результаты путешествий ученого были использованы в важнейших географических сочинениях о шведском королевстве того времени. Экспедиции открыли Портану глаза на большие культурные и экономические различия между побережьем Финляндии и ее внутренней, озерной частью, в результате чего он пришел к убеждению, что существует две Финляндии: с одной стороны – культурные провинции побережья, еще со Средних веков тесно связанные со Швецией и с Европой в целом, а с другой – обширные лесистые и озерные края, где малочисленное население смогло сохранить поразительно многое из своих древних обычаев и диалектов. /69/
В 30-х годах XIX в. внутренние области Финляндии стали идеалом национального романтизма, но в эпоху Портана таковым было скорее процветающее земледельческое общество. Это явствует из описаний Финляндии, оставленных иностранными путешественниками. Одним из них был британец Эдвард Даниэль Кларк, который в январе 1800 г. встречался в Або с Портаном и был поражен его знанием латыни, а также глубокими сведениями о его родной Финляндии. Когда Кларк несколькими днями позже продолжил на санях свое путешествие на восток, в направлении Санкт-Петербурга, он, несмотря на снежное время года, увидел на своем пути именно ту картину, которую ему, вероятно, заранее нарисовал в своих рассказах Портан. Вслед за лесами и замерзшими озерами взору путешественника открывались благоустроенные церкви и ухоженные пашни. Добравшись до Гельсингфорса, Кларк, против ожиданий, получил возможность посетить Свеаборг. Ритм гарнизонной и светской жизни в крепости напомнила Кларку сборища в лондонском Гайд-парке.
Немногочисленных иностранных посетителей Финляндии привлекала нетронутая природа ее внутренних областей, на формирование облика которых наложил отпечаток ледниковый период, а также причудливый климат страны. Портан же нашел для себя здесь еще и фольклорную традицию, уникальную в языковом и культурном отношении. Он принялся собирать фольклор и издавать его с комментариями на латинском языке. Этот материал стал важной отправной точкой для дальнейших исследований финского фольклора и, таким образом, способствовал зарождению идеи о том, что народ Финляндии представляет собой отдельную нацию. Однако Портан жил в донационалистическую эпоху и не видел никакого противоречия в том, чтобы быть финном в шведском королевстве. Его патриотизм проявлялся в народном просвещении и в стремлении к реформам. В 1771 г. ученый вместе с несколькими единомышленниками основал первую финскую газету, публиковавшую как исторические статьи, так и заметки, посвященные актуальным общественным вопросам. Подобные идеи лежали в основе создания Финского экономического общества, основанного тем же кругом людей в 1797 г. и впоследствии игравшего важнейшую роль.
Две русские оккупации продемонстрировали, насколько уязвима была восточная часть шведского королевства в случае войны. Сподвижники Портана питали надежду на проведение более /70/ сильной оборонительной политики на востоке. Однако Стокгольм объявил этих деятелей изменниками родины. Таким образом, вопрос о будущем Финляндии в рамках шведско-российского соперничества мог обсуждаться лишь за закрытыми дверями, на заседаниях тайных орденов – таких, как общество «Аврора», основанное Портаном в 1771 г. Конкретным выражением ограниченности законных политических возможностей стало закрытие властями нового журнала Портана, Allmän Litteraturtidning («Всеобщая литературная газета»), выходившего менее года (1803).
Указом о свободе печати 1766 г. предварительная цензура была отменена, но в 1774 г. вновь введена Густавом III. Поэтому политические дебаты велись лишь в стокгольмских газетах – и то зачастую в форме иносказаний и метафор. Требования свободы публичного выражения политических взглядов играли еще второстепенную роль. Это объяснялось тем, что подавляющее большинство подданных не владело грамотой. Правда, прихожане осваивали катехизис для экзамена на грамотность, а также обучались в воскресных школах перед конфирмацией, но такие знания были очень далеки от понимания актуальных текстов и участия в общественных делах.
Все это приводило к тому, что священники вплоть до XIX в. удерживали на местах свое положение светочей идеологии. В проповедях основное внимание, как и прежде, уделялось лютеранскому вероучению и верности королю. В то же время назрела необходимость в отражении проводившихся общественных реформ и культурных перемен как символа воли Божьей. Как люди с высшим образованием, пасторы обладали довольно основательными познаниями в естественных науках, а также в разумном землепользовании. Многие из них, подобно Андерсу Чюдениусу, стали пламенными провозвестниками идеологии общественного практицизма, подавая другим благодетельный пример в своих пасторских усадьбах.
С середины XVI столетия в Финляндии существовало два епископства. После потери Выборга восточное епископство было перенесено в Борго. Однако Абоское епископство с его 270 приходами оставалось более значительным, чем Боргоское, 130 приходов которого находились в Восточной и Юго-Восточной Финляндии. Шведский абсолютизм питал доверие к церкви, но с введением правления сословий духовенство потеряло политический престиж. Впрочем, благодаря экономическому росту священники не /71/ бедствовали, поскольку размер церковной десятины определялся производительностью хозяйств. К этому прибавлялись доходы с пасторских усадеб, которые зачастую намного превышали профессорское жалованье, выплачиваемое священникам, обладавшим научными интересами.
