class="p1">Потерпев неудачу, Кассо разработал более безрассудную схему побега. На досудебные слушания в здание суда в центре Бруклина его обычно привозили в фургоне под охраной двух маршалов США. Он разработал дикий план, по которому его солдаты должны были напасть на маршалов, когда те будут возвращать его в Манхэттен из суда. Боевики Луккезе должны были заблокировать фургон на узкой бруклинской улице и открыть огонь по маршалам, заставив их выйти с поднятыми руками.
Одновременно в сговоре с заключенными из преступной семьи Коломбо был разработан альтернативный план убийства федерального окружного судьи Юджина Никерсона, которому было поручено председательствовать на раздельных процессах Кассо и его товарищей по тюрьме Коломбо. Убийство судьи, надеялся Гаспайп, спровоцирует ошибочное судебное разбирательство или, по крайней мере, затянет процесс, что даст ему больше времени для совершения побега. Его внешним союзникам было поручено проследить за судьей, когда он будет ехать на поезде домой на Лонг-Айленд, и высмотреть подходящее место для стрельбы — либо в поезде, либо после того, как он доберется до своей станции.
Все планы Кассо были внезапно отменены в конце 1993 года по указу его бывшего соратника Витторио Вика Амузо, все еще титулованного босса Луккезе. Схваченный в 1991 году, Амузо был признан виновным по пятидесяти четырем пунктам РИКО и убийствам и приговорен к пожизненному заключению без права досрочного освобождения. По словам следователей и прокуроров, Амузо пришел к выводу, что Кассо его дважды обманул, а Гаспайп был анонимным наводчиком, который направил ФБР в торговый центр в Скрэнтоне, где он и был арестован. Причина предательства? Амузо считал, что Кассо хотел присвоить себе титул босса и получить абсолютный контроль над семьей. Из своей тюремной камеры мстительный Амузо разнес новости: Гаспайп был осужден, лишен звания и полномочий младшего босса и объявлен изгоем, которого презирают все мафиози Луккезе.
Лишенный возможности спастись с помощью боргаты, с разгромными показаниями Эла Д'Арко и Пита Чиодо и горой улик против него, Кассо разыграл свою последнюю карту. В феврале 1994 года, за две недели до начала судебного процесса по делу РИКО, родственник передал Ричарду Рудольфу, ведущему агенту ФБР по делу Кассо, важную новость. Энтони Гаспайп Кассо хотел перейти на другую сторону, чтобы дать показания против мафии в качестве государственного свидетеля. Если правительство вынесет ему мягкий приговор, он обещал, что сможет сравниться с Сэмми Быком Гравано в раскрытии бесценной информации, которая подорвет позиции Луккезе и других семей.
Прежде чем заключить соглашение о сотрудничестве, прокуроры должны были оценить достоинства Кассо, не предупредив его товарищей по тюрьме о его обмане. В его блоке находились другие обвиняемые мафиози, которые следили за каждым движением сокамерников, входящих и выходящих из МКК, выискивая возможных предателей. Чтобы защитить его, была придумана хитрость, чтобы доставить его в здание суда в Бруклине и в укромный уголок подвала для беседы с прокурорами. Под предлогом того, что он должен предоставить образцы почерка для возможного доказательства на суде, его вызвали в здание суда одного, без соучастников Луккезе, которые обычно сопровождали его на досудебных слушаниях.
Через две недели после тайной встречи Кассо с прокурорами Роузом и О'Коннеллом сделка состоялась. 1 марта 1994 года на закрытом слушании перед судьей Юджином Никерсоном, которого он сговорился убить, Кассо признал себя виновным в четырнадцати убийствах и в целом ряде обвинений в рэкете и вымогательстве по РИКО. По предложению Роуза и О'Коннелла для представления интересов Кассо был привлечен Мэтью Бриф, бывший федеральный прокурор по делам организованной преступности. (Прокуроры обычно требуют, чтобы перебежчики отказались от своих прежних адвокатов, многие из которых имеют других клиентов, связанных с мафией; прокуроры не доверяют им как «адвокатам мафии». В любом случае, большинство адвокатов, защищающих клиентов мафии, отказываются представлять интересы перебежчиков, считая, что это скомпрометирует их в отношениях с клиентами).
Роуз и О'Коннелл всегда опасались, что без единого уличающего разговора, записанного на пленку, Кассо может ускользнуть от их внимания. Теперь же, без необходимости длительного судебного разбирательства и возможности оправдательного приговора или «повешенного» жюри, Кассо был загнан в угол, и признание вины грозило ему четырнадцатью пожизненными сроками.
«Теперь он связан по рукам и ногам», — сказал О'Коннелл Роузу после того, как Кассо подписал соглашение о сотрудничестве, обязуясь раскрыть все преступления и разведывательную информацию об организованной преступности, которой он обладал. Это было признание вины, не подлежащее обсуждению, с условием, что прокуроры сообщат судье о степени и глубине сотрудничества Кассо, тем самым практически гарантируя ему смягчение приговора. Роуз и О'Коннелл, хотя и отталкивались от послужного списка Кассо, знали, что компромисс с печально известным мафиози — это всегда балансирование. Они дадут ему послабление, но только если он окажет ощутимую помощь правительству в ликвидации мафии. Любое смягчение пожизненного заключения зависело исключительно от ценности информации Кассо. Прокуроры были уверены, что он сможет разгласить сокровищницу улик против других мафиози, коррумпированных профсоюзов, руководителей предприятий и, возможно, своих «кротов» в правоохранительных органах, нечестных полицейских и федеральных агентов — если будет с ними откровенен.
Кассо выглядел довольным, считая, что в одиннадцатый час ему выпал шанс начать новую жизнь. В его воображении прокуроры и агенты ФБР настойчиво внушали ему в негласном неписаном соглашении, что они будут добиваться значительного смягчения приговора в обмен на показания. Он представлял себе, как его будут опекать в тюрьме «загородного клуба» не более пяти-шести лет, а затем укроют в рамках Программы защиты свидетелей.
Кассо, которого очень ценили как перебежчика, под усиленной охраной перевезли из строгой тюрьмы на Манхэттене в отдаленную федеральную тюрьму Ла Туна, расположенную в двух тысячах миль от Техаса, недалеко от Эль-Пасо и мексиканской границы. Там его поселили в роскошных тюремных апартаментах, предназначенных для известных и находящихся под угрозой исчезновения информаторов, которым нужна безопасная обстановка. Уютные покои Кассо, расположенные в изолированной от других заключенных части тюрьмы, назывались «люкс Валачи». Она была построена тридцать лет назад для Джо Валачи, солдата Дженовезе и первого человека, публично нарушившего омерту. Хотя на ночь Кассо запирали в камере длиной шесть футов и шириной девять футов, днем он имел доступ в смежную комнату, где стояли диван, стереосистема, телевизор, холодильник, микроволновая печь и плита для приготовления кофе и чая. Комнаты в жарком пустынном климате были оборудованы «болотным охладителем» — местной версией кондиционера, работающего на циркулирующей по трубам воде.
В «Ла Туне» Роуз, О'Коннелл и агенты ФБР начали выпытывать у Кассо его мафиозные секреты. Привыкшие к эксцентричности мафиози-убийц, прокуроры, тем не менее, были позабавлены хозяйственным рвением и навязчивой аккуратностью
