Поздней осенью, когда над землей бушуют штормовые ветры, разбивая ледяные оковы, в которые заковано море, когда сталкиваются и с громким треском разламываются плавучие льдины и ледяные глыбы взгромождаются в диком беспорядке одна на другую, эскимосам, живущим на побережье Баффинова залива, чудится, что до них доносятся голоса духов, населяющих пронизанный опасностью воздух. Кроме того, души мертвых бешено стучатся в двери, и горе тому несчастному, который попадется им в лапы, — он скоро заболеет и умрет. А тут еще призрак громадной бесшерстной собаки начинает гоняться за настоящими собаками, которые при виде его в судорогах и конвульсиях испускают дух. Повсюду разгуливают бесчисленные злые духи, которые стараются наслать на эскимосов болезнь, смерть, дурную погоду и неудачу на охоте. Наибольший ужас из всех этих бродячих духов внушает им Сэдна, владычица нижнего мира, и ее отец, в чье распоряжение поступают души умерших эскимосов. Другие духи заполняют воздух и воду, но Сэдна встает из-под земли. У колдунов наступает горячее время. Их пение и молитвы доносятся из каждого дома: это они заклинают духов, которые скрываются в таинственном полумраке освещенной светом лампы хижины. Труднейшая задача — изгнание Сэдны — приходится на долю самого могущественного из заклинателей. На полу большой хижины сворачивают конусом веревку, причем с таким расчетом, чтобы в верхней части осталось небольшое отверстие, символизирующее продушину для тюленей. Рядом с отверстием становятся двое заклинателей: один из них держит наготове гарпун, как бы следя за тюленьей полыньей, а другой держит в руке веревку от гарпуна. Третий колдун усаживается в глубине хижины и пением магического заклинания привлекает на это место Сэдну. И вот она уже, тяжело дыша, проползает под полом, вот она появляется в отверстии, вот в нее вонзается гарпун, и в гневе она поспешно отпрыгивает, утаскивая за собой гарпун, который двое мужчин изо всех сил удерживают за веревку. Наконец после жестокой схватки Сэдне отчаянным рывком удается выбраться на свободу, и она возвращается в свое жилище в Адливуне. В доказательство своей отваги заклинатели с гордостью предъявляют собравшимся забрызганный кровью гарпун, извлеченный из отверстия. На следующий день после того, как Сэдна и другие злые духи наконец изгнаны из селения, все жители — стар и млад — устраивают в честь этого события великое празднество. Но и здесь им не следует забывать об осторожности — ведь раненая Сэдна пылает гневом и готова наброситься на любого человека, переступившего через порог своей хижины. Для защиты от ее нападений эскимосы в качестве амулетов носят на своих капюшонах куски ткани, в которую их завернули сразу же после рождения.
В честь Нового года, который они отмечали то в январе, то в феврале, то в марте, ирокезы устраивали «праздник снов», напоминающий аналогичный праздник гуронов. Праздник этот — что-то вроде сатурналий — растягивался на несколько дней, а иногда и недель. Мужчины и женщины в различных масках бегали от вигвама к вигваму, сокрушая и разбрасывая все на своем пути. Царила всеобщая распущенность нравов люди были как бы вне себя и не несли ответственности за содеянное, так что многие пользовались этой возможностью для того, чтобы свести старые счеты: дубасили своих врагов, обдавали их ледяной водой, обмазывали грязью и горячей золой. Другие хватали горящие головни и уголья и запускали ими в головы первых попавшихся людей. Единственным способом отделаться от такого рода преследователей было отгадать, что они видели во сне. В один из дней праздника совершается ритуал изгнания злых духов. Со страшным гамом от вигвама к вигваму переходили люди, одетые в звериные шкуры; лица их были скрыты под ужасными масками, а на руках были панцири черепах. В каждом вигваме они руками выхватывали из очага горящие головни и золу и раскидывали их по полу. Празднику предшествовало всеобщее покаяние, служившее, возможно, подготовкой к публичному изгнанию злых сил: людей избавляли от бремени грехов для того, чтобы разом избавиться от них.
В сентябре перуанские инки справляли праздник под названием Ситуа, имевший своей целью изгнание из столицы и ее окрестностей всяческой скверны и болезней. Дело в том, что приблизительно в это время начинали идти дожди, а с ними, как правило, увеличивалось число заболеваний. Готовясь к этому празднику, инки первый день после осеннего равноденствия постились. Пост длился весь день, а с приходом ночи они пекли лепешки из грубого маисового теста. Было два способа приготовления этого теста. В одном случае тесто замешивали на крови детей от пяти до десяти лет (кровь брали из надрез" между бровями). Пекли эти два вида теста отдельно, потому что они предназначались для разных целей. Члены каждой семьи собирались на торжественную трапезу в дом старшего брата, а те, у кого старшего брата не было, шли в дом ближайшего старейшего родственника. Этой ночью все те, кто днем соблюдал пост, омывали свое тело и, взяв в руки немного замешенного на крови теста, втирали его в голову, лицо, грудь, плечи, руки и ноги. Делалось это для того, чтобы их покинули недомогания. После этого глава семьи тем же тестом вымазывал порог в знак того, что обитатели дома совершили омовение и очистились. Одновременно те же ритуальные действия производил великий жрец в храме Солнца. С восходом солнца все инки поклонялись светилу и молили его о том, чтобы оно изгнало из города все напасти. Затем верующие прекращали поститься и ели тесто, но уже замешенное не на человеческой крови. Пос."с того как в установленный час они поклонились солнцу и стали разговляться, из крепости выходил посланец солнца, инка королевской крови в богатых одеждах, с чреслами, опоясанными куском дорогой ткани, и с пикой в руке. Пика от острия до раструба была украшена многоцветными перьями и золотыми кольцами. Размахивая этой пикой, инка сбегал с холма, на котором высилась крепость, и добегал до центральной части Великой площади, где стояла урна, по форме напоминающая чашу фонтана и использовавшаяся для принесения в жертву маисовой браги. Там его с пиками в руках ожидали четыре других инки королевской крови. Посланец притрагивался своей пикой к их пикам и говорил, что солнце повелело им, своим посланцам, очистить. город от скверны. После этого все четверо бегом устремлялись по четырем королевским дорогам, расходившимся от города в четыре стороны света. Когда они пробегали мимо, весь народ от мала до велика толпился у дверей домов и с криками ликования потрясал в воздухе одеждой, как бы стряхивая с нее пыль. «Пусть злые духи выйдут вон! — кричали эти люди. — О, с каким великим нетерпением ждали мы этого праздника! Творец всех вещей, о дал нам дожить до следующего года, чтобы узреть еще один подобный праздник». Отряхнув свои одежды, инки проводили руками по голове, лицу, рукам и ногам, как бы совершая омовение. Делалось все это с намерением изгнать из домов всякую нечисть, чтобы посланцы солнца получили возможность выдворить ее за пределы города. Так поступали жители всех кварталов города, а не только жители тех улиц, по которым пробегали эти четыре посланца. Кроме того, все они во главе с Великим инкой танцевали и купались в реках и фонтанах, призывая болезни выйти вон из их тел. Они брали в руки огромные соломенные факелы, перевязанные веревками, и этими факелами обмахивали друг друга, приговаривая: «Пусть выйдут вон все напасти». Тем временем посланцы бога отбегали на четверть лиги от города, где их ожидали четыре других инки, которым они передавали эстафету. Бегуны передавали друг другу пики по этапам в 5-6 лиг, после чего бежавшие омывали свое тело и оружие в реках и воткнутыми пиками отмечали границу, которую изгнанные силы зла не должны были переходить.
Гвинейские негры ежегодно в установленное время с большой пышностью изгоняют из своих поселков дьявола. В Аксиме на Золотом Береге этому изгнанию предшествует восьмидневное пиршество, во время которого царят радость и веселье; все прыгают, танцуют и поют... «высмеять можно было кого угодно, злословие достигало таких размеров, что разрешалось свободно и безнаказанно говорить о промахах, злодеяниях и надувательствах как вышестоящих, так и нижестоящих лиц, рискуя в худшем случае тем, что на тебе порвут одежду». На восьмой день гвинейцы, выгоняя дьявола, со зловещими криками гонятся за ним и забрасывают его палками, камнями и всем, что попадется под руку. «Отогнав» его на достаточное расстояние от города, они возвращаются. Таким способом дьявола одновременно изгоняют более чем из сотни городов. Женщины принимают меры против его возвращения: моют и начищают всю деревянную и глиняную посуду в доме, «чтобы очистить ее от всяческой скверны и от дьявола».
В Кэп-Кост-Касле на Золотом Береге 9 октября 1844 года один англичанин стал свидетелем обряда, который он описал в следующих словах: «Этой ночью за пределами городской черты состоялся ежегодный обряд изгнания злого духа Абонсама. Как только в 8 часов в форте раздался выстрел из пушки, люди в домах принялись палить из мушкетов, вынося из домов утварь, нанося палками удары по всем углам и издавая резкие крики, чтобы испугать дьявола. Выдворив, как они склонны воображать, дьявола из своих домов, они устремились на улицы, повсюду разбрасывая зажженные факелы, крича, визжа, ударяя палками о палки, колотя в старые кастрюли, короче, производя ужасный гам, чтобы прогнать духа из города в море. Этому обряду предшествовали четыре недели мертвой тишины: запрещалось стрелять из ружей, бить в барабаны и вести разговоры. Если двое туземцев, поссорившись, поднимали в это время шум, их незамедлительно приводили к правителю, который облагал их крупным штрафом. Собаку, свинью, овцу или козу, найденную на улице, первый встречный мог убить или взять себе, причем владелец не имел права требовать у него какой-либо компенсации. Эта тишина имеет своей целью ввести в заблуждение Абонсама. Когда же его бдительность притупится, его можно застать врасплох и выгнать из города. Если в этот период кто-нибудь умирает, родственникам покойного запрещается оплакивать его до истечения четырех недель».
