Ознакомительная версия.
Далее Юсупов рассказывает, что Распутин сумел встать, выбежать вверх по лестнице на двор и только там его четырьмя выстрелами повалил участник заговора, член Государственной думы Пуришкевич, после чего заговорщики на автомобиле повезли топить тело в Неве.
При этом продолжались попытки различных политических сил склонить царя к уступкам либеральной оппозиции. Но на этом пути стояли императрица Александра Федоровна и так почитаемый в царской семье Распутин. Тогда против временщика составили заговор. Распутина заманили в петербургский дворец Феликса Юсупова, и там заговорщики вначале дали временщику яд, но он не подействовал, потом они несколько раз стреляли в Распутина, затем бросили тело в прорубь на Неве… Тем не менее вскрытие извлеченного из-подо льда тела показало: Распутин погиб от недостатка воздуха, то есть причиной смерти стало то, что он… утонул.
Впоследствии труп похороненного в Царском Селе Распутина был выкопан и публично сожжен.
«Великокняжеская оппозиция»
К 1915—1916 годам относится усиление так называемой «великокняжеской оппозиции». Еще в 1886 году Александр III пересмотрел «Учреждение об императорской фамилии» 1797 года. Дело в том, что императорская фамилия за истекшие сто лет увеличилась в несколько раз. У Николая II было 29 родственников – великих князей (брат его деда Александра II, четверо дядей, десять двоюродных дядей, брат, четверо двоюродных братьев и девять троюродных братьев. Большинство из них имело жен и много детей, что вело к огромным расходам. С 1886 года великими князьями считались только внуки императора. В семье Романовых было немало умных, образованных, влиятельных людей. Среди них встречались либералы, но больше всего было консерваторов. Мнение последних было весомо для Николая II, который, как человек слабый и порой нерешительный, был подвержен влиянию своих родственников. Особенно он считался со своими дядьями – великими князьями Алексеем, Николаем, Сергеем и Владимиром. Как писал – не без сарказма – великий князь Александр Михайлович, император
…провел первые десять лет своего царствования, сидя за громадным письменным столом в своем кабинете и слушая с чувством, скорее приближающимся к ужасу, советы и указания своих дядей… Особенно любили стучать кулаком по его столу дядя Алексей, 250-фунтовый генерал-адмирал, и дядя Николай, рост которого составлял шесть футов и пять дюймов… Они всегда чего-то требовали. Николай Николаевич воображал себя великим полководцем. Алексей Александрович повелевал морями. Сергей Александрович хотел превратить Московское генерал-губернаторство в собственную вотчину. Владимир Александрович стоял на страже искусств. Все они имели, каждый, своих любимцев среди генералов и адмиралов, которых надо было производить и повышать вне очереди, своих балерин, которые желали устроить «русский сезон» в Париже, своих удивительных миссионеров, жаждущих спасти душу императора, своих чудодейственных медиков, просящих аудиенции, своих ясновидящих старцев, посланных свыше… и т. д. К шести вечера молодой император был без сил, подавленный и оглушенный. Он с тоской смотрел на портрет своего отца, жалея, что не умеет говорить языком этого грозного первого хозяина России.
К концу же императорского периода мы можем говорить о попытках части великих князей влиять на политику режима, во-первых, в направлении его либерализации, конституционного развития России и, во-вторых, в стремлении ограничить политическую роль и значение Распутина и императрицы, которые им казались губительными для страны. Лидерами «великокняжеской партии» считались великие князья Николай Михайлович и Николай Николаевич, а также отчасти Павел Владимирович. Если взгляды последнего на демократизацию режима не встречали поддержки большинства великих князей, понимавших, что изменение строя приведет к падению роли и снижению статуса семьи Романовых, то в борьбе с распутинской кликой и императрицей они были, за редким исключением, едины. Однако формы этой «борьбы» были самые незатейливые и сводились к беседам с императором, которые не приводили ни к какому решению, да и единства в их среде не было. Лишь только после убийства Распутина, когда стала реальна (по настоянию императрицы) ссылка участвовавшего в убийстве временщика великого князя Дмитрия Павловича, великие князья объединились и составили петицию на имя императора в поддержку Дмитрия. Ответ государя: «Никому не дано право заниматься убийством; знаю, что совесть многих не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению. Николай». На этом и закончилась «организованная» оппозиционная борьба великих князей.
В 1916 году назрел общий, системный кризис в обществе. Военное производство стало разрушать внутренний рынок. Возник невиданный ранее дефицит промышленных изделий, возросли цены на все товары, и в частности, на продовольствие. Условия жизни в городах быстро ухудшались. Очереди за хлебом стали пугающим символом грядущей катастрофы. Власть оказалась бессильной в борьбе с инфляцией, ростом цен, коррупцией и воровством. Спасительная в той ситуации идея введения карточек долго не реализовывалась, и карточки появились лишь в 1917 году, когда было уже поздно.
Особенно опасными для власти стали настроения в армии. Здесь с успехом начали действовать агитаторы различных революционных партий, призывавшие солдат к неповиновению и бунту. Тяжелые условия окопной жизни, ощущение бессмысленности войны, слухи о повсеместной измене все больше овладевали солдатами – вчерашними крестьянами. Гарнизоны городов были настроены особенно революционно и не хотели отправляться на фронт.
Экономический кризис дал толчок и кризису политическому. В Четвертой Государственной думе обострились политические распри, усилились противоречия между сторонниками правительства и оппозиционерами-либералами, которые требовали повышения роли парламента в стране, передачи ему новых функций контроля и управления, проведения реформ в системе управления и организации военного дела. Шесть фракций Думы создали в 1915 году оппозиционный Прогрессивный блок, настаивавший на изменении экономической политики. Эти требования, исходившие из среды буржуазии, а главное, неудачи на фронте побудили власть дать больше свободы частному капиталу для участия в военном производстве, получении и распределении заказов и прибыли. Возник Центральный военно-промышленный комитет, который возглавил лидер партии октябристов А. И. Гучков. Но это не решило проблему взаимоотношений царя и Думы. В феврале 1916 года царь последний раз присутствовал при открытии очередной сессии Думы, и с тех пор их контакты свелись к минимуму.
В 1916 – начале 1917 года кризис в Петрограде выявился уже со всей очевидностью. Это ощущалось даже на облике Петрограда, утратившего свой изящный, щеголеватый вид имперской столицы. Никто уже не ремонтировал фасады домов и мостовые, поколебался веками установленный бытовой порядок, пришла разруха. Образовался невиданный ранее дефицит на большинство промышленных изделий, выросли цены на все товары и на продовольствие. Правительству, которое оказалось бессильным в борьбе с инфляцией, ростом цен (они выросли за годы войны в три раза) и коррупцией, пришлось ввести карточки на все необходимые товары.
Февральская революция. Свержение самодержавия
Двадцать третьего февраля 1917 года на улицы столицы вышли десятки тысяч забастовавших рабочих и с лозунгами «Хлеба!», «Долой самодержавие!», «Долой войну!» двинулись к центру, громя на своем пути магазины и хлебные лавки, переворачивая трамваи. В этих действиях нашло выражение и отчаяние измученных людей, и стадное чувство толпы, и умелая манипуляция ее действиями со стороны революционных агитаторов от левых партий. К 25 февраля забастовка охватила половину рабочих Петрограда, начались столкновения полиции с толпой, на помощь полиции были брошены войска. Однако народ на улицах не был настроен враждебно к выведенным из казарм «солдатикам», у которых, как стало известно всем, даже не было патронов к винтовкам.
Николай, находившийся в Ставке верховного командования в Могилеве, в ответ на телеграммы о росте беспорядков в столице потребовал прекратить их «завтра же». Ночью солдатам раздали патроны. Утром 26 февраля толпы демонстрантов опять двинулись к центру, на Невский проспект, поперек которого стояли войска. Как только толпа приблизилась к цепям войск, раздалась команда «Пли!» На месте погибло более двухсот человек, сотни раненых увезли в больницы. Толпа рассеялась, Невский проспект был «очищен» от демонстрантов, казалось, что порядок, наконец, наведен. Однако он не продержался и нескольких часов. Перелом наступил ночью, когда вспыхнул бунт солдат Волынского полка, положивший начало общему восстанию солдат Петроградского гарнизона утром 27 февраля. Повсюду шло братание солдат с демонстрантами, начались погромы полицейских участков и тюрем, из которых начали выпускать без разбору всех заключенных. Зловещим символом мятежа стал пожар Окружного суда на Литейном проспекте.
Ознакомительная версия.
