В другом случае Кафаро утверждал, что «отмыл» через офис Кона незаконный букмекерский долг в 200 000 долларов. Должник, бизнесмен, выписал чек на 200 000 долларов фирме Кона в качестве предполагаемого юридического гонорара, а Кон передал большую часть денег наличными Кафаро и Тони Салерно, вычтя плату за услуги. Ни одно из обвинений Кафаро против Кона не привело к возбуждению уголовного дела против адвоката, который умер в 1986 году, вскоре после того, как Кафаро перешел на другую сторону.
* * *
С самого начала своего правления Джиганте беспокоился о том, что вольные разговоры его подчиненных могут быть опасны и использованы против него. Ни жучок, ни телефонная прослушка, ни осведомитель не смогли бы заманить Чина в ловушку, получив уличающее замечание из его собственных уст. Чтобы защитить себя от косвенных улик в обвинительном заключении по РИКО или другому уголовному делу, Джиганте распространил среди Дженовезе и других боргатов предупреждение о том, что он жестоко накажет любого, кто произнесет его фамилию или прозвище в прямом или телефонном разговоре. Высшие лейтенанты Бенни Яйца Мангано, Лысый Дом Кантерино и Тихий Дом Чирилло передали всем семьям указ: никогда не упоминать имя Джиганте в разговоре. Солдаты Дженовезе могли обращаться к нему, указывая на подбородок или прикасаясь к нему, или образуя большим и указательным пальцами букву «С» и говоря: «Этот парень», «Моя тетя» или «Тетя Джулия».
Во время встречи по поводу совместного строительного рэкета Сэмми Бык Гравано из Гамбино получил замечание от своего коллеги из Дженовезе Винсента ДиНаполи за использование имени Джиганте. Дразня ДиНаполи, Гравано намеренно спросил о взглядах Чина на межсемейный вопрос. «Сэмми, — серьезно сказал ДиНаполи, — если ты попадешь на пленку или доставишь этому парню неприятности, ты пострадаешь».
В 1986 году Энтони Торторелло, солдат Луккезе, подслушал разговор одного из гангстеров Дженовезе, который спросил, почему Чина расстраивают сделки с наркотиками, когда он сам наживается на торговле, осуществляемой его людьми. Разъяренный Джиганте отправил консильери Луиса Бобби Манну к иерархам Луккезе с требованием убить Торторелло. Гаспайп Кассо, который в то время был заместителем босса Луккезе, согласился с тем, что Торторелло согрешил, но счел его слишком ценным, чтобы его убивать. Умиротворяя Джиганте, лидеры Луккезе пообещали, что Торторелло будет жестоко избит за оскорбление Чина. Чтобы убедить Джиганте в том, что нарушитель его указа наказан, было устроено фальшивое побоище.
Один из мафиози Коломбо, Джозеф «Джо Блэк» Горгоне, получил сообщение от ФБР о том, что Джиганте просто действует и не сошел с ума. До Джиганте дошло сообщение, что бюро записало на пленку высказывание Горгоне. «Я убью его, если это заявление когда-нибудь попадет в зал суда», — пригрозил Джиганте в послании консильери Коломбо Кармине Сесса.
Одним из заболеваний, которое Джиганте не симулировал, была его коронарная болезнь. В 1988 году ему заменили аортальный клапан и установили кардиостимулятор, чтобы регулировать сердцебиение. Выздоровев осенью того же года, он согласился на предложение Джона Готти провести заседание Комиссии в сокращенном составе. Люди Готти организовали первый личный конклав между двумя боссами в квартире брата капо Гамбино Фрэнки Д'Аполито. Гамбино полагали, что это будет безопасное место для Готти, на случай если встреча будет подстроена Джиганте, чтобы устроить ему засаду. Они не знали, что для Чина это место было еще более безопасным: у его родственников была квартира в комплексе в Гринвич-Виллидж.
После того как Готти прибыл с представителями Луккезе Виком Амузо и Гаспайпом Кассо, появился Джиганте в сопровождении своего босса Бенни Эггса Мангано. Одетый в пижаму и халат, он объяснил, что восстанавливается после недавней операции в квартире, которую используют его мать и другие родственники. Чтобы присутствовать на собрании, ему достаточно было войти в лифт.
Главной темой было утверждение мест в комиссии для боргат Коломбо и Бонанно. Джиганте не возражал против возвращения раздираемых междоусобицами Коломбо, но отверг предложение Готти разрешить Бонанно вернуться из изгнания. Признание Джо Массино, принадлежащего Бонанно, исполняющим обязанности босса с полным правом голоса позволило бы Готти доминировать в верховном совете мафии, имея три голоса из пяти; Массино был союзником Готти и подчинялся ему в случае разногласий между семьями Дженовезе и Гамбино. Более чем вероятно, что делегат от Коломбо, Вик Орена, также встанет на сторону Гамбино. Чин мог рассчитывать на поддержку со стороны комбинации Луккезе — босса Вика Амузо и младшего босса Гаспайпа Кассо, который недолюбливал Готти и участвовал в заговоре Джиганте с целью его убийства. Чин не собирался рисковать, отказываясь от контроля над комиссией и отдавая Готти два голоса сателлитов.
Еще одним пунктом было пополнение рядов семей. Чин жаловался, что Луккезе недавно назначили одиннадцать человек, не проверив их вместе с ним. Более того, он возражал против одного из кандидатов, высмеивая его как «доброго самаритянина» за то, что тот помог полиции арестовать грабителя. «Он больше не проблема, — подхватил Гаспайп. — Мы его убили».
Обе семьи Гамбино и Дженовезе, две крупнейшие мафиозные группировки страны, были сокращены с максимальной численности — примерно по четыреста бойцов каждая. Воспользовавшись ситуацией с сокращением рядов, Готти призвал Джиганте усилить свою семью еще сорока людьми. Сэмми Бык Гравано знал, что Готти замышляет подмять под себя Джиганте и заручиться лояльностью новых членов Дженовезе, сообщив им, что именно он ответственен за их прием в Коза Ностру.
Чин понял все махинации Готти и, по словам Сэмми, резко отверг эту идею. «Почему я должен создавать людей, чтобы ты их уважал? Если бы они были со мной, ты бы их уважал, нет? Я ценю вашу заботу, но я сделаю эти шаги, когда буду готов».
Гравано впечатлило замечание Чина о выживании в качестве дона Козы Ностра. Упомянув, что у него достаточно богатства от собственных махинаций, Джиганте сказал, что не требует от своих банд огромных доходов от их рэкета. Бык Сэмми решил, что это умная стратегия, позволяющая обеспечить лояльность семьи, у которой и так много денег — более 100 миллионов долларов в год.
Перед тем как прервать встречу, Джиганте рассказал о своей операции на сердце и распахнул пижаму, чтобы показать огромный шрам на груди. Когда они выходили из квартиры, Готти заметил Гравано, насколько «умным» и предусмотрительным был Джиганте, организовав их первую встречу в здании, в котором он жил. «Он умен, как лиса, этот парень», — нехотя ответил Готти.
Это была единственная встреча Джиганте и Готти. Одной из острых тем, оставленных без внимания, был приговор нескольким членам Дженовезе из Нью-Джерси, обвиненным в федеральном сговоре с целью убийства
