В таких обстоятельствах министром внутренних дел УССР в марте 1953-го стал генерал Павел Мешик, заместителем которого Берия назначает Соломона Мильштейна. «Новая метла» смерчем пронеслась по кадрам республиканского МВД. Были сменены начальники ведущих подразделений центрального аппарата, 18 из 25 начальников УМВС. Руководителем 4-го Управления МВД, которое, собственно, занималось ОУН, был назначен опытный контрразведчик И.Шорубалко (в августе 1953-го из-за халатности отдельных оперработников его накажут – с должности начальника Управления 2-Н МВД УССР отправят руководить третьеразрядным Кременецким горотделом, понизив в звании до подполковника и «припаяв» 20 суток гауптвахты).
Пришли в ужас и следователи, не особо обременявшие себя соблюдением «соцзаконности» -Мешик создал комиссию по расследованию деятельности Следственной части МВД УССР.
Были причины для волнений у руководящего и оперативного состава УМВД западноукраинских областей. В телеграмме, адресованной им 31 марта 1949 года, глава МГБ УССР генерал-лейтенант С.Савченко отмечал: «Вместо проведения систематических и глубоких чекистских мероприятий по поиску и ликвидации вооруженных оуновских банд и террористов оперработники идут путем наименьшего сопротивления, подменяя ликвидацию этих элементов работой по изъятию пособий и других второстепенных оуновских связей… Добиваясь таким образом формальных показателей в работе, они фактически прибегают к очковтирательству, порождают нарушение норм Уголовно-процессуального кодекса и советской законности».
Только на протяжении 1949-1950 гг. по МГБ Украины к уголовной ответственности было привлечено 105, к административной – 2000 и уволено 446 кадровых работников. В 1950 году «сели» сразу четыре «опера» Магеровского райотдела МГБ на Львовщине. Только в Станиславской (ныне Ивано-Франковской) области в 1951 году работники МВД по пьянке застрелили пятерых невиновных граждан. С 1 января того же года по 1 мая 1952-го Особые инспекции ведомства расследовали дела на 3800 работников…
Новый министр (которого некоторые публицисты в «перестроечную» эпоху назвали «конотопским проходимцем») сразу зарекомендовал себя большим оригиналом. У членов парткома МВД глаза лезли на лоб, когда Мешик запросто заявлял: «…Слушать «Голос Америки» и Би-Би-Си – отнюдь не криминал, я и сам их слушаю». Или: «…С удовольствием изучаю «Историю Украины» Грушевского». «Как это так, – возмущались идейно закомплексованные, – министр принимает у себя для бесед «скрытых националистов» Владимира Сосюру и Остапа Вишню, отсидевшего 10 лет!»
Тем временем министр изучал социально-экономическую ситуацию, прежде всего в Западной Украине. Обращал внимание на «перегибы» в колхозном строительстве, массовые необоснованные репрессии, преследование Украинской греко-католической (униатской) церкви. Ясное дело, тщательно изучал и оперативную обстановку в «мятежных» областях.
В результате 30 мая 1953 года П.Мешик подготовил для Москвы записку, в которой руководство Компартии Украины прямо обвинялось в грубых действиях при создании колхозов, насилии, репрессиях. С резкой критикой партуправленцев он выступил и на упомянутом Пленуме ЦК КПУ в июне 1953 года. Руководитель украинской спецслужбы был категорическим противником некомпетентного вмешательства номенклатуры в оперативно-розыскную деятельность органов. На совещании с оперсоставом во Львове, узнав, что один из секретарей ЦК пытается взять под контроль ход ответственной оперативной разработки, откровенно заявил с «высокой» трибуны: «Он в этом деле ничего не смыслит, и нечего ему там делать».
Как вспоминал генерал НКВД Павел Судоплатов, ставленник Берии мог дерзко посоветовать первому секретарю ЦК КПУ учить украинский язык. Мог потребовать от секретаря Киевского обкома П.Шелеста возвратить «одолженный» для охоты катер пожарного надзора. Первый секретарь Львовского обкома КПУ З.Сердюк намеревался забрать себе дом из ведомственного детсада МВД, но его представитель натолкнулся у калитки садика на неприветливого вида ребят, предусмотрительно выставленных Мешиком.
Стоит ли говорить, что обвинения в «попытке вывести органы из-под партийного руководства» в дальнейшем будут основными против Мешика и его московского патрона? На самом деле Компартия, превратившая правоохранительные структуры в главную «дубинку» собственной антинародной политики, сама же лицемерно устами Никиты Хрущева (у которого, как он сам сознавался, пребывая на пенсии, «руки по локти в крови») свалит на «органы» всю ответственность за репрессии. Дескать, вот к чему приводит выход из-под родительского крыла ленинской партии…
Новаторство новой «команды» МВД УССР сразу же обнаружилось и в области оперативно-судебной практики. 10 апреля 1953 года издается директива о запрете применять войска МВД без личного разрешения начальников УМВД, тогда как ранее их применяли по любой просьбе райаппаратов. Чуть раньше, 23 марта, поступает указание об аресте членов ОУН только с санкции МВД, за исключением захвата на месте преступления. 4 мая министр распорядился приостановить исполнение смертных приговоров и аресты оуновцев, которые явятся с повинной. Начинается пересмотр дел с целью возвращения осужденных «бандоуновцев», высланных членов их семей и «бандпособников». Кроме того, «непримиримым» давали понять, что в случае отказа от крайних методов борьбы диалог сторон возможен.
Бесспорно, такие новации настроили против Мешика и Мильштейна значительную часть оперативного состава, особенно в Западной Украине. Ведь под сомнение ставилась апробированная годами тактика, основанная на массированных «чекистско-военных операциях», «активных допросах на месте», жестких методах вербовки («такого-то завербовать, в случае отказа – подготовить документы на высылку в отдаленные районы СССР»).
Естественно, мы далеки от мысли объяснять все характером антиподпольных мероприятий и тем более только «патологическими» чертами работников МГБ-МВС. Противоборство сопровождалось крайней жестокостью с обеих сторон. Понятно, что взаимная озлобленность на согласие не вдохновляла. Замминистра госбезопасности УССР генерал-майор Дроздов спрашивал радиограммой руководителя операции в горах: «Сообщите, применялись ли к задержанному Н. особые методы допроса». Ему отвечали: «Особые методы к нему не применялись, тем не менее я лично дал ему понять, что они могут быть применены». На фоне такой незамысловатой конкретики рельефнее можно осознать важность инициатив, направленных на прекращение или уменьшение кровопролития.
Мешик и Ко отнюдь не были приверженцами отказа от ликвидации подполья ОУН. Подобное и представить себе трудно. Их кредо – в одном из высказываний министра: «Передайте: не выйдут из подполья – уничтожим всех!» Но конкретные шаги и новая стратегия борьбы с ОУН означали намного меньшие жертвы и некоторую безболезненность процесса урегулирования.
Узловым моментом плана Мешика по «пацификации» Западной Украины стала идея создания мнимого Центра (Провода) подполья ОУН в регионе. По глубине и размаху этот проект был действительно уникален.
…Во Львове работал агент органов госбезопасности с 20-летним стажем «Бард». Как авторитетный участник украинского освободительного движения 1917-1920 годов, член Центральной Рады, который был знаком с Грушевским, Винниченко, Петлюрой, а со временем осужденный, он пользовался доверием выдающихся представителей местной интеллигенции. Они за «чашечкой кофе» откровенно делились с ним своими изначально не просоветскими размышлениями. «Бард», в свою очередь, исправно писал сообщения замначальника Львовского УМВД, с которым поддерживал связь.
Майской ночью 1953-го куратор неожиданно привез продуктивного агента в опергруппу МВД УССР во Львове. В кабинете начальника их принял сам генерал Мешик. Разговор продолжался 15 минут. Министр предложил ошеломленному «Барду» подготовить записку по ряду вопросов: какова роль Галичины в истории Украины, как сделать более привлекательной коммунистическую власть в регионе и кого из авторитетных интеллектуалов он мог бы порекомендовать для участия в «примирении» с подпольем ОУН. На западе Украины, заявил собеседнику Мешик, сделано немало ошибок в национальной и религиозной политике, положение нужно исправлять. Спустя два дня подробные соображения агента были у министра на столе.
«Бард» тогда и не представлял, что именно его планируют сделать «руководителем» мнимого Центра ОУН. Через неделю, 27 мая, в столичном отеле «Москва» с агентом встретились руководители 4-го Управления МВД СССР генерал-лейтенант Сазыкин и генерал-майор Утехин. Откровенно говорилось о замысле создать Центр и о роли в нем «Барда». Подчеркивалось, что это мероприятие инициировал сам «товарищ Берия».
Пришло время рассказать и о плане. Его авторами выступили, кроме Мешика и упомянутых генералов, ответственный работник 4-го Управления МВД СССР полковник Хамазюк, замминистра внутренних дел УССР генерал-майор Поперека, майор Зубатенко (4-е Управление МВД УССР) и подполковник Богданов (Львовское УМВД). Четко формулировались задачи Провода-«фантома»:
