Не хотелось тревожить мать. С тех пор, как принесли извещение о гибели отца, у нее несколько раз были сердечные приступы и теперь малейшее волнение могло стоить ей жизни. К тому же, Сеймур - младший брат - горяч и несдержан. Если он узнает, что произошло с Теймуром, перевернет весь квартал. Ослепленный яростью, оскорбит непричастных людей, наживет уйму врагов. Да и сам Теймур вырос в нагорном районе, - ему стыдно было признаться, что его обманули и ограбили, как мальчишку.
Теймур свернул в переулок, который был пошире других, и поэтому был удостоен детьми звания улицы. Вот здесь, за углом грузовик сбил телеграфный столб и тот повис на проводах. Это случилось незадолго до его ухода на фронт. "Наверно, столб поправили, или заменили другим", - подумал Теймур. Но столб, как подбитый аист, все еще каким-то чудом держался на проводах. Не до него людям... Война... В тот день, когда домой пришло извещение о гибели отца, Теймур прямо из школы отправился в военкомат, оставив больную мать и весь дом на попечение младшего брата. Сеймур учился тогда в восьмом классе...
На фронте, в перерывах между боями, Теймур часто представлял свое возвращение домой. И вот... "Здравствуй родной город". Чуть не убили!.. До сих пор для Теймура существовал один враг - фашист, захватчик. Его сразу можно было узнать по одежде, языку и оружию. Наконец, врага отделяла линия фронта. А здесь? Но и те, и эти - бандиты, убийцы, грабители. Взять хотя бы эту девушку... Как они назвали ее? Турач? Странное имя - Турач! Какой беспомощной и боязливой показалась она сначала. А потом - "Т'гахните его еще", - и хищные пальцы ощупывают виски. Теймура передернуло. Как будто яблоко на блюдечке подала бандитам: нате, ешьте.
На улице уже появились дети, засуетились вокруг луж, пуская бумажные кораблики. Старик в потертой каракулевой папахе вынес на угол самодельный ящичек, опустил его наземь и присел на корточки. Дрожащими пальцами свернул самокрутку, затянулся, закашлялся и, отдышавшись, притих в ожидании покупателей. Теймур-невольно заглянул в ящичек - одна ячейка была заполнена продолговатыми конфетами в истершихся и измазанных обертках с бахромой, в другой - лежали разнокалиберные иголки, с ними соседствовал табак.
"Да, невесело живется в Баку", - подумал Теймур. и остановился, завидев издалека такую знакомую зеленую калитку. "Рано... Мать, наверно, и не вставала еще". Теймур не заметил, как из соседних ворот вышла полная смуглая женщина, держа в руках коврик и, видимо, собираясь вытрясти его. Она подошла к Теймуру.
- Кого тебе, милый человек?
Теймур, вздрогнув от неожиданности, обернулся и сразу же узнал женщину.
- Месьма-ханум!... Доброе утро.
Месьма выронила коврик.
- Джаваир, Джаваир! - закричала она.
Уже через мгновение почти все жильцы соседних домов, преимущественно женщины и дети, высыпали на улицу. Теймур растерялся.
- Тише, Месьма-ханум, не шумите! У мамы больное сердце...
Но Месьму уже невозможно было угомонить.
- Что значит, потише! Что значит, вредно! Ты вернулся живым-здоровым, все равно, что снова родился. С Джаваир причитается. Джаваир, выходи, посмотри, кто пришел!
Зеленая калитка с треском распахнулась и так стукнулась о стену, что посыпалась штукатурка. Навстречу Теймуру кинулся высокий красивый парень, застегивая второпях ремень.
- Сеймур!
Братья обнялись. Соседи сбивчиво поздравляли их, кое-кто растроганно утирал слезы. Теймур левой рукой легонько отстранил брата.
- Дай-ка посмотреть на тебя! Все такой же худющий!
Ухватив брата за руку, Сеймур втащил его во двор и захлопнул калитку.
- Осторожней... - поморщился Теймур. Сеймур испуганно опустил руки.
- Что с тобой?
- Ничего Пустяковая царапина.
- Маме скажешь?
- Говори, не говори - все равно увидит. А где же она?
Сеймур смущенно пригладил волосы.
- Пошла в очередь за хлебом, надо затемно становиться...
- А почему не ты?
- Почему не я? - виновато улыбнулся Сеймур. - А кто мне позволит! Туда не ходи, этого не смей, оденься потеплее, скушай вот этот кусочек...
Теймур помрачнел:
- А что еще ей осталось? Отец погиб, я на фронте... Ну, как она, сердце как?
- Ничего, хорошо, - поспешил успокоить брата Сеймур. - Только за тебя очень переживала. Встает - "Теймур", ложится - "Теймур". Только и разговоров, - что о тебе.
Теймур оглядел двор. Небольшая площадка перед домом только что полита и чисто выметена. Старая лоза, многочисленные ветви которой сплетались в сплошной кров, разрослась еще гуще. Листва уже опала, но в двух-трех местах свисали крупные гроздья - Ягоды давно сморщились, потеряв цвет и сок.
- А почему эти не срезали? - спросил Теймур.
- Мама не разрешила. Сказала: может, Теймур вернется, его доля, улыбнулся Сеймур, ослепительно блеснули зубы. - Пойдем в дом.
Младший брат помог Теймуру раздеться, поставил воду на кухне и, не дожидаясь прихода матери, пригото-ил все для купания. Помогая брату намылить голову, Сеймур вдруг задел шишку на затылке.
- Что это? - тревожно спросил он.
- А вот этого матери знать не надо, - тоном, не допускающим возражений, произнес Теймур. - От последнего ранения я потерял много крови. Теперь мне иногда бывает плохо. Утром сошел с поезда, голова закружилась - и я трахнулся об асфальт.
- Каким поездом ты приехал?
- Да сейчас и расписания толкового нет! - попробовал отговориться Теймур. - Я и номер поезда не помню.
- Постой, постой, а где твои вещи?
- Да так, понимаешь, получилось несуразно. Меня прямо с позиций отправили в Грозный, а в тамошнем госпитале я пролежал всего один день. Ночью привезли много тяжелораненых. Немцы где-то прорвались, что ли... Ну, привезли тяжелораненых, а нас, кто мог сам ходить, отправили по домам. Вещмешок мой, когда меня ранило, остался у дружка из Ростова. Жив будет пришлет.
Сеймур весело шлепнул брата по мокрому плечу:
- Сам пришел - и ладно. Остальное - ерунда.
Он помог брату обтереться, провел его в комнату и предложил свое белье, но оно оказалось тесным Теймуру. Тогда Сеймур отпер сундук. Теймур прежде терпеть не мог запаха нафталина, но теперь из сундука на него повеяло детством, чем-то незабываемым, родным. Сеймур вынул вещи отца и заставил его одеться.
- Так почему же мать не пускает тебя в очередь за хлебом? - спросил Теймур, любовно вглядываясь в тонкие черты младшего брата.
- Она говорит, что в очереди одни женщины и мне там не место.
Теймур расхохотался, смех отдался болью в затылке, но он уже не мог сдержаться.
- Давно ли тебя дразнили девчонкой, а теперь в женскую очередь не пускают!
Сеймур тоже засмеялся, на щеках его появились девичьи ямочки. В это время снаружи донесся слабый вскрик, похожий на стон:
- Сынок, Теймур!
Теймур выбежал во двор.
- Мама!
- Вернулся! Пришел! А я и не верила, дождусь ли!... - всхлипывала старая Джаваир. Это было непохоже на нее - обычно и печаль, и радость она таила глубоко в сердце, выражая их сдержанно и немногословно... Теймур слегка отстранил мать.
- Ты нисколько не изменилась, мама!
- А ты ростом выше стал, в плечах раздался.
И вдруг спохватилась:
- Почему ты обнимаешь меня одной рукой, сынок?
Теймур, улыбаясь, глянул в поблекшее лицо матери, поправил седую прядку, выбившуюся у нее из-под косынки.
- Давай договоримся, мать, как мужчина с мужчиной. На моей голове не убавилось ни одного волоска. Правую руку я слегка вывихнул. Если ты из-за этой пустяковины станешь расстраиваться - я не рад буду, что приехал...
Джаваир сквозь слезы смотрела на сына. Дрожашей рукой она поглаживала шершавые от гипса бинты.
- Не бойся, мама, вот видишь, действует. - Теймур пошевелил пальцами.
- А разве на вывихнутые руки кладут гипс?
- Да у врачей ведь ничего не разберешь! Одни говорят так, другие наоборот. Сказали, локоть сместился, я говорю: осторожность - украшение храбреца. Наложите гипс, если нужно...
Джаваир спрятала голову на груди у сына.
- Ну, мать, так не пойдет, мы же договорилась...
Вдруг Джаваир отпрянула от него.
- Пусть сам бог покарает их! Проклятые... изверги!
"Да, хорошо, что мать, идя за хлебом, не прошла по тупику, где я лежал пластом!" - подумал Теймур,
Они вошли в дом. Джаваир после первой вспышка радости почему-то больше не подходила к сыну. Она будто боялась, что стоит ей приблизиться к нему и окажется, все только что происшедшее - сон. Наконец, она решилась поцеловать его в лоб, в щеки, и ушла хлопотать во двор. То и дело оттуда доносилось: "сыночек мой, мальчик мой, кровинка моя".
К вечеру состояние Теймура неожиданно ухудшилось, у него началась рвота, он потерял сознание. Сеймур сбегал к телефону-автомату, вызвал "скорую помощь". Врач, осмотрев Теймура, вышел в переднюю, где его ждал растерянный Сеймур.
- У больного сотрясение мозга, - не дожидаясь расспросов, хмуро сказал врач. - Должен предупредить: состояние тяжелое. Надо вылежать минимум пять-шесть месяцев.
