Хельги сказал:
– Всё складывается удачно. Зайдём внутрь в крепость и припомним оскорбления словом и делом, и я бы хотел, чтобы от крепости им не было никакого толку.
Торбьёрн Гремушка проснулся от их голосов. Он тотчас вскочил, бросился к двери в горницу и выглянул в оконце, которое по древнему обычаю было вырезано в двери. Он понял, что это норвежцы, и что те вошли внутрь ограды; затем он вернулся назад.
Тут Хромунд сказал:
– Какие новости, родич?
Торбьёрн ответил:
– Я думаю, что норвежцы вошли в крепость, и не с миром, и хотят отомстить нам за слова, что мы о них говорили. Но я не знаю, как они попали сюда.
Хромунд вскочил и сказал:
– Встанем и прогоним этих мерзавцев; заслужим о себе добрую славу, если будем держаться мужественно.
Затем он стал побуждать сыновей и своего воспитанника Торлейва к бою: Торлейву было пятнадцать лет, он был велик ростом и собою виден. Он тоже собрался выходить из горницы, но женщины сказали, что он слишком молод для схватки и потому обречён, а Хромунд чересчур стар, чтобы держать оборону.
Тогда Хромунд сказал вису:
[№3]
Не вчера начертан
Смерти срок мне – к смерчу
Ильм снаряжён, смело
Впредь смотри, воитель.
Предрешён мой жребий —
Хмурить бровь не буду,
Коль в щите трепещет
Шест долин Хедина[15] .
Затем все четверо, Хромунд Хромой, Торлейв, Торбьёрн Гремушка и Халльстейн, взяли своё оружие и подошли к торцовым дверям дома, а боковые двери подпёрли балкой.
Норвежцы вскочили на стены и напали на родичей Хромунда с редкой яростью, ибо Хельги был отличный воин, высок, смел и силён. Он вошёл в раж, да и все остальные были люди суровые, и иметь с ними дело было плохо. Они сказали, что скоро Хромунда будет некому прикрывать, и они припомнят ему обвинение в воровстве. В ответ Хромунд сказал, что на их совести, кроме воровства, немало других чёрных дел,
– Вдобавок вы обманом проникли в крепость.
Хромунд и его люди защищались в основном щитами и поленьями, а не оружием, норвежцы же метали в них копья и швыряли камни и наседали, что есть сил. А те стойко оборонялись, хотя их было лишь четверо. Они тоже бросали со стен большие камни, и несмотря на то, что Хромунд был уже в возрасте, он рубил мощно и держался отменно. И вот, стараниями его сыновей и его воспитанника Торлейва, пало шесть норвежцев, но в этой схватке пали сам Хромунд и юный Торлейв.
Оставшиеся в живых норвежцы кинулись из крепости вон[16] , а Торбьёрн Гремушка побежал за ними, в одиночку преследуя всех шестерых. Но когда Торбьёрн хотел закрыть за собой дверь в крепость, Хельги метнул в него копьё, и оно попало Торбьёрну в живот. Он вытащил копьё сам и метнул его обратно в норвежцев, и оно попало в живот Ёрунду, брату Хельги. Как только тот упал наземь, Хельги подхватил его, поднял себе на спину и выбежал прочь из крепости вместе с оставшимися четырьмя уцелевшими товарищами.
Халльстейн бежал вслед за ними вплоть до ручья, что берёт начало у Красивого Склона. Хельги хотел перепрыгнуть ручей, держа Ёрунда на спине, но оба берега в том месте были крутые, и ему не хватило сил, так что тело Ёрунда соскользнуло у него с плеч; тот к тому времени уже не дышал. Поэтому Хельги обернулся назад, и в этот миг подоспел Халльстейн и отрубил ему руку, а норвежцам удалось оторваться, ибо Халльстейн поразил тело Ёрунда и лишь тогда понял, что тот мёртв; тем временем норвежцы ушли, и когда Халльстейн это увидел, то повернул вспять. Тут он убедился, что его отец и Торбьёрн Гремушка мертвы. Торлейв ещё дышал; Халльстейн внёс его в дом. Женщины спросили его, чем кончилось дело; он рассказал всё как было.
Хельги и его люди в тот же день вышли в море, и все они потонули возле Лавинной Отмели.
Торлейв исцелился, жил с тех пор на Красивом Склоне и прослыл добрым бондом, а Халльстейн уехал из страны и явился к Олаву сыну Трюггви. Конунг убеждал его принять правую веру, и это оказалось нетрудно. После этого Халльстейн стал человеком конунга и с той поры неизменно следовал за ним; он проявил себя как отважный муж и надёжный воин и был у Олава конунга в почёте. Рассказывают, что он пал на Великом Змее после доблестной обороны и заслужил себе добрую славу[17] .
На этом кончается то, что можно сказать о нём.
Почти во всех изданиях памятник причисляется к «Прядям об Исландцах», а не к сагам, однако это тот случай, когда граница между жанрами древнеисландской прозы условна.
В отличие от большинства прядей, представляющих собой вставные новеллы в сагах о норвежских конунгах, приуроченные к апокрифическим персонажам, рассказ о Хромунде Хромом никак не связан с историей Норвегии (если не считать упоминаемой в конце памятника поездки Халльстейна к конунгу Олаву Трюггвасону), и по своему содержанию примыкает к кругу родовых саг, в первую очередь к «Саге о Людях из Озёрной Долины».
Сага или «Прядь» о Хромунде дошла до нас в составе «Книги с Плоского Острова». Памятник опирается на устную традицию – местные предания Западной Исландии, скальдические стихи, генеалогии и топонимику. Этот факт почти не нуждается в доказательстве, поскольку следы более ранней редакции пряди обнаруживаются не в королевских сагах, а в «Книге о Заселении Земли» , в разделе, повествующем о памятных событиях, произошедших в Хрутовом и Среднем фьордах (S 168 = Н 137; с. 201–209). Действие пряди разворачивается в конце X в.
По всей видимости, выход пряди за рамки узко локального предания и литературная обработка её текста произошли в процессе оформления цикла вис, приписываемых Хромунду и его семейству. В ранней редакции стихов больше, причём их произносят все члены рода, кроме юного Торлейва. Уцелевший в битве сын Хромунда Халльстейн (в Книге о Заселении земли он назван Хастейном) произносит пять заключительных вис: все они были опущены рассказчиком «Книги с Плоского Острова». Возможно, именно этим задаётся стремительный темп повествования, целиком сосредоточенного на основной распре и не отвлекающегося на второстепенные детали. Второму рассказчику удалось при помощи весьма экономных средств представить конфликт бонда Хромунда с нечистыми на руку соседями как неумолимый закон жизни общества: слова, сказанные одним из персонажей – «…бонды в стране крепки и умеют давать отпор» могли бы послужить квинтэссенцией всего памятника. Достигнутая в конечной версии строгость изложения делает текст «Пряди о Хромунде Хромом» замечательным образцом повествовательного мастерства.
Как и ряд других саговых текстов, «Прядь о Хромунде» показывает, что в спорной ситуации общество принимает сторону бонда, а не пришлых людей или выходцев из низов. Знаменательно вложенное в уста заглавного героя рассуждение о наличии выбора – предпочесть спокойную жизнь и примириться с пропажей, либо пойти на риск и отстаивать своё достоинство – альтернатива мнимая для человека героической эпохи, но вполне реальная и мучительная для исландца эпохи записи саги о Хромунде. Данный аспект придаёт тексту этическую проблематичность: антиподом главному герою служит его сосед бонд Торир, малодушно уступивший викингам и в силу этого навлёкший несчастье на всю округу. Вывод рассказчика: справедливость не торжествует сама собой – её нужно добиваться и, более того, заслужить. Бросается в глаза объективированная манера изложения: рассказчик не питает никаких симпатий к викингам, но и не берётся утверждать, что обвинение в краже было справедливым и не ставит последней точки над «i» (…у них на столе было больше мяса, чем можно было ожидать). Точно также, мотив предательства работников, обозначенный в реплике Хромунда в гл. IV, никак в дальнейшем не комментируется.
Неизвестно, имел ли Хромунд сын Эйвинда прижизненную славу скальда, однако умение сочинять стихи входило в набор «искусств» (íþróttir), которыми полагалось владеть мужу. Поэтому свидетельство о том, что герой произнёс ряд вис накануне своей смерти, в историческом плане вполне достоверно, тем более, что поведение Хромунда является воплощением героической морали.
Перевод сделан по изданию: Íslendingasögur, I–III. Reykjavík, 1987, Svart á Hvítu и сверен с изданием Íslenzk Fornrit, VIII.
Ингимунд Старый– первопоселенец, герой «Саги о людях из Озёрной Долины». В той же саге упоминается факт самоубийства ряда старых товарищей Ингимунда. Возможно, они были связаны со своим патроном каким-то обетом.
Ёрунд Шея – знатный хёвдинг из северной Исландии.
О схватке на Спорном Пригорке подробно рассказывается в «Саге о людях из Озёрной Долины». Своё называние Пригорок получил именно после данной распри.
Объявление вне закона могло ограничиваться территорией одной округи; такая мера, заставлявшая убийцу отселяться от потерпевшей стороны, особенно часто практиковалась в первые века заселения Исландии.
