Дигби бросил быстрый взгляд на Солтера и Джима. В его глазах было то небрежное и, в то же время, какое-то нахальное выражение, которое было одинаково неприятно как адвокату, так и его секретарю.
- Здравствуйте, Солтер.
Гроут вынул шелковый платок, вытер им стул и сел, не дожидаясь приглашения. Его руки в лайковых перчатках лимонного цвета уверенно покоились на дорогой трости.
- Вы знаете моего секретаря, мистера Стейла?
Гроут кивнул:
- Он был раньше офицером и имеет крест Виктории? - полуспросил он усталым тоном. - Ваше теперешнее положение, должно быть, кажется скучным, Стейл? Я бы умер со скуки на вашем месте.
- Я тоже так думаю. Но, если бы вы прожили на фронте четыре года, вам показалось бы чудесным спокойствие этой конторы.
- Быть может, вы правы, - сухо сказал Гроут. Он чувствовал себя задетым напоминанием о том, что не был на фронте.
- Итак, доктор Гроут, приступим к делу, - сказал Солтер.
- Не называйте меня, бога ради, доктором. Если я и окончил курс на медицинском факультете и выдержал экзамен на право самостоятельно проводить хирургические операции, то сделал это только для собственного удовольствия. И мне было бы очень неприятно когда-либо заниматься медицинской практикой. Я хотел бы посмотреть договоры на аренду Кемберлендской земли. Один синдикат хочет их купить у меня, вернее у моей матери. Покупатель хочет построить гостиницу. Но, если мне не изменяет память, в договорах есть клаузула, запрещающая такую постройку. Если это так, то со стороны старого Дентона было большой глупостью приобретение этих земель.
- Мистер Дентон никогда не делал ничего глупого, - спокойно парировал Солтер. - Если есть желание, Стейл проводит вас в актовую комнату, где вы сможете ознакомиться с документами. Но вам не обязательно спускаться в подвал. Через несколько минут они будут в комнате моего секретаря.
И верно, минут через десять Гроут внимательно изучал документы.
- К счастью, никакой клаузулы, запрещающей постройку отеля, я не обнаружил. - Он закрыл актовую книгу и свободно развалился в кресле.
- О, я вижу вы интересуетесь и оттисками пальцев. А это что? - он взял в руки черную тетрадь.
- Это мои заметки, - пояснил Джим.
- По какому поводу? - Дигби попытался открыть тетрадь.
- Я бы вас попросил оставить в покое мою собственность, - решительно возразил Джим.
- Очень жаль. А я предполагал, что все вещи в конторе Солтера относятся к его клиентам.
- Да. Но вы не единственный его клиент, - Стейл с трудом сдерживал своё раздражение, которое вызывал у него этот человек.
- Не понимаю, зачем вы всё это делаете? - Как бы не замечая недовольство секретаря, Гроут продолжал перелистывать тетрадь.
- А это что такое? - спросил вдруг Дигби резко и категорично. - На кой чёрт... - прервал он себя на полуслове и деланно засмеялся. Он явно сфальшивил, и Джим это уловил.
- Вы славный малый, Стейл, - как-то развязно продолжал разглагольствовать доктор. - Но зачем себе ломать голову над подобными вещами. В ваших умозаключениях столько наивности...
Он поставил тетрадь на прежнее место и, взяв один из контрактов, сделал вид, что углубился в чтение.
- Я удовлетворён полностью, всё в порядке, - Дигби взял цилиндр, и уже выходя из конторы, повернулся к Джиму.
- Может быть, мистер Стейл, вы как-нибудь навестите меня? Мне будет приятно с вами отужинать. К тому же, уверен, вас заинтересует моя лаборатория. Я вам покажу кое-что, что оправдывает мою научную степень. Да... что касается ваших исследований... вы вступаете на опасную тропу. В данном случае второй крест Виктории вряд ли будет достаточной компенсацией ваших хлопот.
Но Джим пропустил мимо ушей его угрозу. Он всё время пытался решить для себя загадку, какая запись в тетради привела Гроута в такое возбуждённое состояние. Он открыл ту же чёрную тетрадь на первой странице и прочёл: "Некоторые заметки о шайке "тринадцати".
Глава 3. Мистер Стейл пьёт чай
В тот же день после обеда Джим вошёл в кабинет Солтера и предупредил:
- Я иду пить чай.
- Хорошо. Вы последнее время стали очень аккуратно заниматься этой приятной операцией. А что это вы покраснели, Джим? Речь идёт о девушке, наверно?
- Нет, сэр, - громче обычного ответил Джим. - Я, правда, иногда встречаю одну мою знакомую, но...
- Тогда торопитесь и кланяйтесь от меня. Женщины не любят, когда мужчины опаздывают.
Джим стремительно закрыл за собой дверь и быстро опустился по лестнице. Действительно, он опаздывал. Но, когда увидел свой столик не занятым, вздохнул облегчённо. Через минуту к нему подошла кельнерша, сияя лучезарной улыбкой.
- Ваша барышня ещё не приходила, сэр. Вам принести всё, как всегда?
- Да, пожалуйста.
В этот момент в дверях появилась девушка, и Джим поторопился к ней навстречу. Она была высока ростом и хороша собой. Не стану описывать её красоту, но поверьте, при виде её ни один мужчина не остался бы равнодушен.
- Ты извини, я немного опоздала, - сказала она с обезоруживающей улыбкой. - У нас в ателье была прескучная герцогиня, которую мне пришлось фотографировать в семнадцати различных позах. Она не очень хороша собой, и с такими всегда больше всего хлопот.
- Что поделаешь. Единственная возможность хорошо выглядеть для людей с посредственными лицами заключается в хорошей фотографии, - пошутил Джим.
Ева служила в большом фотоателье на Рэджент-Стрит. Джим случайно познакомился с ней в этом же кафе. С этого времени они часто встречались в обеденные часы за чаем. Однажды Джим попытался пригласить её в театр, но она отказалась наотрез. Когда были съедены первые бутерброды, разговор стал неспешным, будто продолжением вчера прерванной беседы.
- И как продвигаются ваши поиски молодой девушки?
- Мистер Солтер объяснил мне сегодня, что дело мало в чём изменится, даже если я её найду.
- Однако было бы интересно, мне так хочется, чтобы ребёнок оказался живым.
- Не следует питать особых иллюзий. Меня лично больше всего обрадовало бы то обстоятельство, если бы вы оказались пропавшей наследницей.
- Вы неисправимый фантазёр, - откровенно смеялась Ева. - К сожалению, я дочь бедных, но честных родителей, как говорится в нравоучительных рассказах.
- Не торопитесь с выводами. Ваш отец жил в Южной Африке?
- Да, он был музыкантом. Маму я мало помню. Но она была чудесным человеком.
- А где вы родились?
- В Капштадте. Джим, мы этот диалог с вами ведём не первый раз, только одного не пойму, с какой целью вы стремитесь найти давно пропавшую женщину?
- Потому что я не хочу, чтобы этот гнусный тип стал наследником дентоновских миллионов.
- А кто этот человек? Вы не назвали его даже по имени.
- Его зовут Дигби Гроут.
При этом имени от Джима не укрылось, как реагировала Ева.
- Что с вами?
- Я вдруг вспомнила, что наш первый фотограф сказал о том, что миссис Гроут - сестра Джонатана Дентона.
- Вам знакома семья Гроутов?
- Я её не знаю... Во всяком случае, моя информация поверхностна. Но я получаю место секретарши у госпожи Гроут.
- И вы мне об этом ничего не сказали? - воскликнул он. - Конечно, понимая, что поступил бестактно, пытался оправдаться он, - вам совершенно незачем делиться своими планами, но...
- Я об этом только сегодня узнала. Мистер Гроут в сопровождении своей матери приходил фотографироваться. Кстати, это уже не первое их посещение. Но я как-то не обратила внимания. Сегодня мой шеф вызвал к себе и сказал, что миссис Гроут нужна секретарша. И что я вполне могла бы справиться с её обязанностями. Мне будут платить пять фунтов в неделю. При этом гарантирован полный пансион.
- А когда миссис Гроут решила завести себе секретаршу?
- Этого я не знаю. А почему вы об этом спрашиваете?
- Месяц тому назад она посещала наше бюро, и мистер Солтер посоветовал ей завести секретаршу для приведения в порядок корреспонденции. Она отказалась категорически, так как не хочет иметь в доме чужого человека.
- Очевидно, она изменила свою точку зрения, - сказала Ева, улыбаясь.
- Да. Значит, мы больше с вами не будем встречаться за чаем. Когда вы приступаете к работе?
- Завтра утром.
Джим вернулся в контору в прескверном настроении. "Кажется, дружище, ты влюблён" - сказал он себе.
Глава 4. Имя в записной книжке
Письменный стол мистера Солтера обычно содержался в образцовом порядке. Но у него была странная манера засовывать в укромные места особо важные документы. Джим снял со стола книги законов, чтобы посмотреть, нет ли под одной из них какой-нибудь деловой бумаги. От неловкого движения со стола упала небольшая записная книжка. Стейл прежде никогда её не видел. Когда он открыл её, то понял, что это календарь за 1901 год. Мистер Солтер писал свои заметки по какой-то особенной стенографической системе. И эта книжка была исписана какими-то непонятными иероглифами. Джим перелистывал книжку и удивлялся, как это такой аккуратный человек, как мистер Солтер, небрежно оставляет на столе, безусловно, важные записи. Обычно подобные миниатюрные тома хранились в большом денежном шкафу. Быть может, адвокат вынул одну из них, чтобы навести необходимые справки. Джим не владел этой "китайской" грамотой. Но в календаре под "4 июня" помещалась заметка, написанная латинским шрифтом. Часть текста, написанную зелёными чернилами, Стейл прочёл автоматически раньше, чем сообразил, что не имеет права читать частные заметки своего патрона. "Месяц исправительного дома в тюрьме Хеллоубя. Освобождена второго июля. Медж Бенсон (имя было подчёркнуто). 14, Памерс Террес, Педингтон. 74, Хайклиф Гарденс, Маргейт. Совещалась со шкипером "Соси-Вель", след простыл". А дальше следовали иероглифы.
