Помещик Негруш хвастался среди кишиневских знакомых, что не боится Котовского: у него из кабинета проведен звонок в соседний полицейский участок, а кнопка звонка на полу. Об этом узнал Котовский и очередная игра была сыграна. Он явился к Негрушу среди бела дня за деньгами. Но для разнообразия и юмора скомандовал не руки, а
- Ноги вверх!
Котовский ценил юмор и остроумие и в других. В налете на квартиру директора банка Черкес он потребовал драгоценности. Госпожа Черкес, желая спасти нитку жемчуга, снимая ее с шеи, словно в волненьи так дернула, что нитка порвалась и жемчуг рассыпался. Расчет был правилен: Котовский не унизится ползать за жемчугом по полу. И Котовский подарил госпожу Черкес улыбкой за остроумие, оставив на ковре ее жемчужины.
Ловкость, сила, звериное чутье сочетались в Котовском с большой отвагой. Собой он владел даже в самых рискованных случаях, когда бывал на волос от смерти. Это, вероятно, происходило потому, что "дворянин-разбойник" никогда не был бандитом по корысти. Это чувство было чуждо Котовскому. Его влекло иное: он играл "опаснейшего бандита" и играл, надо сказать, мастерски.
В Котовском была своеобразная смесь терроризма, уголовщины и любви к напряженности струн жизни вообще. Котовский страстно любил жизнь - женщин, музыку, спорт, рысаков. Хоть и жил часто в лесу, в холоде, под дождем. Но когда инкогнито появлялся в городах, всегда - в роли богатого, элегантно-одетого барина и жил там тогда широко, барской жизнью, которую любил.
В одну из таких поездок в Кишинев Котовский, выдавая себя за херсонского помещика, вписал несколько сильных страниц в криминальный роман своей жизни. Этот господин был прирожденным "шармером", он умел очаровывать людей. И в лучшей гостинице города Котовский подружился с каким-то помещиком так, что тот повез Котовского на званый вечер к известному магнату края Д. Н. Семиградову.
Если верить этому полуанекдотическому рассказу, то вечер у Семиградова протекал так: на вечере - крупнейшие помещики Бессарабии - Синадино, Крупенские с женами и дочерьми. Но неизвестный херсонский помещик все же привлек общее вниманье: он умен, весел, в особенности остроумен, когда зашел разговор о Котовском.
- Вот попадись бы он вам - было бы дело! Задали бы вы ему трепку! хохочет Синадино, с удовольствием оглядывая атлетическую фигуру херсонского помещика.
- Да и я бы угостил этого подлеца, - говорит хозяин Семиградов.
- А в самом деле, как бы вы поступили? - спрашивает Котовский.
- У меня, батенька, всегда заряженный браунинг, нарочно для него держу. Раскроил бы голову, вот что!
- Правильная предосторожность, - говорит Котовский.
И в ту же ночь, когда разъехались гости, на квартиру Семиградова налетели котовцы, проникли в квартиру бесшумно, грабеж был большой, унесли дорогой персидский ковер, взяли даже серебряную палку с золотым набалдашником - "подарок эмира бухарского хозяину". А на заряженном браунинге, в комнате спавшего хозяина, Котовский оставил записку: "Не хвались идучи на рать, а хвались идучи с рати".
Рассказывают, что именно этот "скверный анекдот" и переполнил чашу терпенья полиции. Губернатор, узнавши, что у Семиградова на вечере пил и ел сам Котовский, разнес полицию. Дело поимки Котовского было усилено. Вместе с приставом 2-го участка Хаджи-Коли Котовским занялся помощник полицмейстера Зильберг. За указание следа Котовского объявили крупную награду. Хаджи-Коли был хорошим партнером Котовскому и между ними началась борьба.
В этой борьбе-игре, могшей в любую минуту Котовскому стоить жизни, Котовского не оставляла ни удаль, ни юмор разбойника. Когда по Кишиневу разнесся слух, что налет на земскую психиатрическую Костюженскую больницу, где были убиты сторож и фельдшер - дело рук Котовского, последний опроверг это самым неожиданным образом.
На рассвете у дверей дома Хаджи-Коли вылез из пролетки человек и позвонил. Пристав поднялся в ранний час, заспанный, отворил дверь.
- Хаджи-Коли, я Котовский, не трудитесь уходить и выслушайте меня. В городе распространяется подлая ложь, будто я ограбил Костюженскую больницу. Какая наглость! На больницу напала банда, работавшая вместе с полицией. Обыск у помощника пристава вам откроет все дело.
И перед оцепеневшим полураздетым Хаджи-Коли Котовский быстрыми шагами подошел к пролетке, а его кучер вихрем дунул от квартиры пристава.
Расследование, произведенное по указанию Котовского, действительно раскрыло дело об ограблении больницы.
Яростная ловля Котовского Зильбергом и Хаджи-Коли не прекращалась. История "бессарабского Карла Мора" стала уже слишком шумным скандалом. За шайкой Котовского по лесам гоняли сильные конные отряды. Иногда нападали на след, происходили перестрелки и стычки котовцев с полицией, но все же поймать Котовского не удавалось.
То на то, то на другое именье налетал Котовский с товарищами, производя грабежи. К одной из помещичьих усадеб подъехали трое верховых. Вышедшему на балкон помещику, передний верховой отрекомендовался.
- Котовский. Вероятно, слыхали. Дело в том, тут у крестьянина Мамчука сдохла корова. В течение трех дней вы должны подарить ему одну из ваших коров, конечно, дойную и хорошую. Если в три дня этого не будет сделано, я истреблю весь ваш живой инвентарь! Поняли!?
И трое трогают коней от усадьбы. Страх помещиков перед Котовским был столь велик, что никому и в голову не приходило ослушаться его требований. Вероятно, и в этом случае крестьянин получил "дойную корову".
Напасть на след Котовского первому удалось Зильбергу. Меж Зильбергом и Хаджи-Коли шла конкуренция - кто поймает гремящего на юге России бандита? С отрядом конных стражников Зильберг налетел на шайку Котовского. Но Котовский с полицейскими вел настоящую войну. И в результате стычки не Котовский, а Зильберг попал в плен.
Вероятно, Зильберг считал себя уже мертвецом. Но в который раз Котовский сделал "эффектный жест". Он не только отпустил Зильберга с миром, но подарил ему якобы, еще ту самую "серебряную палку с золотым набалдашником", которую украли котовцы у Семиградова после знаменитого вечера. Только, отпуская Зильберга, Котовский взял с него "честное слово", что он прекратит теперь всякое преследование.
Конечно это было нереально. Прекратить преследование Котовского вряд ли мог и хотел Зильберг. Да к тому же, Зильберг верил, что во второй раз в плен к Котовскому он, вероятно, не попадет. Но Котовский любил - "широкие жесты благородного разбойника" - и только остроумничал и хохотал, отпуская Зильберга, уносящего серебряную палку - "подарок эмира бухарского".
Но не прошло и месяца, как Зильберг, конкурируя с Хаджи-Коли, схватил потрясателя юга России, героя 1001 уголовных авантюр и политических экспроприаций. Через провокатора М. Гольдмана Зилъберг устроил Котовскому в Кишиневе конспиративную квартиру и на этой квартире схватил и Котовского и его главных сподвижников.
Правда, не прошло года, как котовцы убили Гольдмана, но сейчас весть о поимке Котовского печаталась уж в газетах, как сенсация: - Котовский пойман и заключен в Кишиневский замок!
2. ТЮРЬМЫ, НЕРЧИНСКАЯ КАТОРГА, СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР.
Высокой каменной стеной опоясан Кишиневский тюремный замок. Вокруг стен снаружи и внутри каждые сорок метров - часовые. В зданье тюрьмы ведут тройные, тяжелые, железные ворота с маленькими волчками. Все - крепко замкнуто. Не убежать, а подумать о побеге из кишиневского замка трудно.
Но заключенный в высокую башню замка Котовский шагал - три шага вперед, три назад. - распевая густым мощным басом старую тюремную песню: "Не ваше дело часовой, вам на часах должно стоять, а наше дело удалое, как бы из замка убежать..." Это было - обдумывание плана первого побега.
Не один раз и не из одной тюрьмы бежал Котовский. И каждый его побег глава романа Конан-Дойля. Мощный, атлетически-сложенный, необычайной физической силы и железной воли человек, Котовский выдумывал самые фантастические, "нахальные", как называл он, - планы побегов. Дело было не только в том, чтобы бежать, но бежать так, чтобы "вся Россия" заговорила о побеге Котовского. "Эффект" любил неудержимый анархист-разбойник.
Первый план побега был таков. Котовский решил:
- разоружить всю тюремную охрану, захватить в свои руки тюрьму, вызвать по телефону товарища прокурора, полицмейстера, жандармских офицеров, всех здесь арестовать, вызвать конвойную команду, обезоружить ее и потом, имея в распоряжении одежду арестованных и конвойных, инсценировав отправку большого этапа из Кишинева в Одессу, захватить поезд и уехать на нем из города. По дороге же скрыться с поезда всей тюрьмой.
Более невероятный и несбыточный план наверное никому никогда не приходил в голову. Но недаром же зачитывался фантастическими романами мальчик Котовский. И шагающий взад-вперед по камере арестант Котовский, напевая любимые песни, остановился именно на этом плане.
