Ознакомительная версия.
Субъектом власти всегда является конкретный человек, отношение которого к осуществлению собственных властных полномочий опять же субъективно. Какие бы правила и инструкции не были прописаны официально, любая правящая личность поймет и воплотит их по-своему. Кроме того, при всей широте собственных возможностей правитель может либо тяготиться властью, либо наоборот стремиться к еще большему расширению сфер своего влияния. Это касается каждого правителя и каждого претендента без исключения. Психологические особенности личности, а главное – мотивационные особенности определяют различия в использовании власти, последствия чего все мы ежечасно ощущаем на самих себе.
Но даже в том случае, если «власть» как таковую мы и не «ощущаем», она все равно существует. Этот эффект, носящий название «разрежения власти», возникает тогда, когда складывается впечатление, будто никто никому не подчиняется, хотя на самом деле это совсем не так. Эффект разрежения власти мы можем наблюдать в высокоразвитых демократических странах, где благодаря умелым действиям правительства и руководства разных уровней процесс жизнедеятельности государства организован на высочайшем уровне, причем население стран практически не испытывает на себе ровным счетом никакого давления со стороны властей.
Противоположностью «разрежения власти» является эффект «сгущения власти» – иначе говоря, очень большая, очень ощутимая власть одних людей над другими. Такая власть, что называется, давит, однако при этом далеко не всегда является действенной. Подчинить волю одних людей воле других можно разными методами: с помощью разума или через чувства – любви или страха, посулами или дачей материальных ценностей, угрозой нищеты, убеждением или принуждением.
Любые существующие объекты власти – народ, сотрудники организаций, религиозная община, семья – подчиняются властям (власти) в основном не просто так, механически, а исходя из собственной субъективной точки зрения на понятие справедливости. Хотя тут, конечно, стоит сделать оговорку: не подчиниться несправедливым, с точки зрения конкретного человека, требованиям мужа или жены, отца или матери, даже начальника организации или общины гораздо проще, чем, скажем, командиру в армии или полномочным представителям соответствующих государственных органов. В этом случае вопрос справедливости зачастую отходит на второй план, и субъективный взгляд на вещи растворяется под давящей массой объективной реальности бытия. Как говорил великий Платон, во всех государствах справедливостью считается одно и то же, а именно то, что выгодно существующей власти.
Государственная власть – это не одна из разновидностей власти наряду с властью разума, чувств, властью предрассудков и так далее. Государственная власть уникальна и отличается главным образом тем, что она – наиболее важное орудие принуждения, как бы жестко, на первый взгляд, это ни звучало. Она – единственная в своем роде, если иметь в виду мощь этого орудия, имеющего разветвленную сеть в каждом городе, районе, в любом населенном пункте, а также широту спектра средств и возможностей его воздействия на граждан.
Главным из созданных государством (конкретно эти слова относились к монархии, но в этом контексте между данными понятиями можно провести параллель) средств управления народом, как считал великий философ Бенедикт Спиноза, о чем он писал в своем «Теолого-политическом трактате», является вовсе не армия или полиция и так далее, а религия. Спиноза считал, что она является тем, что заставляет введенного в самое глубокое из всех своих заблуждений человека бороться за собственное рабство.
Откуда же берется в человеке это яростное, всепоглощающее порой стремление подчинять себе подобных? Некоторые исследователи считают, что отношения господства и подчинения, то есть собственно властные отношения, заложены в самой природе человека. Так это или нет – сказать трудно, поскольку существует слишком много причин, вызывающих у человека желание прийти к власти – не править, а именно прийти к власти, и никто не пробовал (поскольку это просто невозможно), устранив все эти причины, посмотреть, что же получится.
В подтверждение версии о врожденной жажде властвовать можно привести мнение Аристотеля, который, однако, считал, что желание править присуще не всем, а лишь отдельным людям и даже целым народам, которые по природе своей призваны властвовать, все же остальные – им подчиняться. Нельзя сказать, что пропаганда подобной идеи вполне безопасна. Яркий пример тому – итальянские фашисты и немецкие нацисты, придерживавшиеся, судя по всему, похожей точки зрения. К чему привела их деятельность – ни для кого не секрет.
О том, что властвовать желает (тайно или явно) каждый рожденный на земле, говорили многие великие люди. Позднее учеными – политическими психологами, не удовлетворенными исключительно таким объяснением, были сформулированы основные причины, толкающие человека на тернистый путь, ведущий к браздам правления. Источник властолюбия они видели и в страхе, когда власть давала возможность почувствовать себя более защищенным, в первую очередь – от собственной внутренней беспомощности (сюда относится так называемый невротический тип правителей – людей злобных, враждебных и часто неадекватных, с заниженной вплоть до комплекса неполноценности самооценкой[1]), и в жажде удовольствий, к которым можно отнести материальные и эмоциональные потребности, и в необходимости самоутвердиться; и в возможности самовыразиться, и в потребности быть личностью. Благодаря этой последней потребности, с помощью прихода к власти реализуется стремление человека делать что-то не только для себя, но и для других; к этой группе относится наиболее редкий и ценный тип правителей. Как мы видим из перечисленных примеров, материальный фактор (иначе говоря, деньги) в стремлении особы к власти играет, на удивление, не первую и не основную роль.
Кроме причины, побудившей некого среднестатистического правителя собственно правителем и стать, колоссальную роль в выборе им внутри– и внешнеполитического курса управляемой страны играет его личностная самооценка. Самооценка – это позитивное чувство в отношении себя, схожее с самоуважением. Лидеры с действительно высокой самооценкой, как правило, менее зависимы от внешних обстоятельств и внутренне более стабильны. Правители (впрочем, как и все другие люди) с низкой самооценкой более зависимы от взглядов других, более восприимчивы к чужим мнениям. Они склонны легко менять самооценку, равно как и собственные убеждения, в зависимости от одобрения или неодобрения другими людьми их намерений или действий.
Однако если у власть предержащего самооценка занижена, его недовольство собой может стать той движущей силой, которая будет толкать его на взятие все новых и новых политических высот, и этот момент можно считать положительным в том случае, если рвение соответствующего руководителя не будет идти вразрез со здравым смыслом. Лидеры с завышенной самооценкой, переоценивающие собственные возможности, склонны не замечать возможной негативной реакции общественности на курс своей политики, склонны упиваться собственным (зачастую мифическим) успехом и не воспринимать ни критики, ни реальных последствий своих усилий. Правители с адекватной самооценкой могут служить образцом политического деятеля, поскольку их действия не продиктованы ни стремлением к самоутверждению, ни манией величия. Они адекватно оценивают свои действительно высокие способности и, как правило, так же высоко оценивают других лидеров и уважительно к ним относятся. Они не боятся быть униженными или обойденными и добиваются поставленных целей здраво и последовательно, к всеобщей выгоде.
Ощущение власти над кем-то может возникать даже у самого обыкновенного человека в результате проявления его превосходства, под которым можно подразумевать особую физическую силу, некие таланты и способности, серьезный жизненный опыт, положение в семье, на работе и тому подобное. Из всего вышесказанного становится ясно, что свою жажду править, проявляющуюся иногда у любого из нас, человек может удовлетворить совсем не в политике, а и в других областях. К примеру – в армии, в религиозной сфере, просто в семье, да и, собственно говоря, где угодно, на любом практически поприще, в зависимости от силы собственных амбиций. Но всё же ничто в человеческой жизни не связано с властью в такой степени, как политика, и именно об этом мы и будем говорить.
Политическая власть предполагает подчинение максимального числа граждан и имеет наибольшее количество средств как убеждения, так и принуждения (правда, это касается власти уже утвердившейся; претенденты, законные или нет – особенно последние, – практически всегда ограничены как в первом, так и во втором).
Ознакомительная версия.
