Франция достигла своей цели: могущество Габсбургов было сломлено в Тридцатилетнюю войну. Европа перестала бояться Габсбургов; но опасность стала грозить ей с другой стороны, от той самой Франции, которая, по-видимому, так много послужила Европе при освобождении ее от всемирной монархии Габсбургов. Отношения переменились; прежде Франция была почти отовсюду окружена владениями могущественной династии; теперь отовсюду окружают ее слабые государства, приглашающие этою слабостию завоевателя, а завоевателю легко явиться среди войнолюбивого народонаселения Галлии. На юге по-прежнему Испания, но Испания, разбитая параличом, лишенная способности к движению, потерявшая значение в Европе; на север от Франции прежние испанские владения разбиты на две части: северная составляет маленькую независимую Голландскую республику, разбогатевшую от торговли, но не могущую вести сухопутной войны с большим государством; южная часть, Бельгия, осталась за Испаниею и по этому самому представляла лакомую и легкую добычу для Франции, ибо Испания не могла защищать ее. На востоке Германия, освобожденная из-под религиозного и политического гнета, но опустошенная вконец Тридцатилетнею войною, раздробленная, со множеством мелких владельцев, которые после Тридцатилетней войны усилили свою власть вследствие ослабления других элементов общественной жизни, но чрез это усиление не приобрели широты взгляда и достоинства: это были не государи, а помещики, хлопотавшие только о том, как бы получить побольше дохода от своей земли, от своих людей, не заботясь об интересах общего отечества, об укреплении союзного начала, которое могло дать Германии самостоятельное значение и внушить к ней уважение в соседях. Следовательно, и со стороны слабой, беззащитной Германии завоевательные стремления Франции могли встретить такое же ничтожное сопротивление, как и со стороны Испании. Швеция, сыгравшая такую важную роль в Тридцатилетней войне и получившая по Вестфальскому миру владения в Германии, получила вместе с тем и нравственную обязанность защищать интересы Германии; но шведское правительство позволило Франции обольстить себя и вступило с нею в союз. Раздробленная Италия также не могла противопоставить Франции никакой преграды. Англия не могла принимать деятельного участия в делах континента, будучи занята внутреннею борьбою, и король английский позволил себе сделаться пансионером короля французского. Таким образом, отношения переменились, и представитель габсбургского дома, государь австрийских земель, носивший титул императора римского и короля германского, должен был защищать Германию и Испанию от Франции при самых неблагоприятных для себя условиях, даже, наконец, принужден был спокойно смотреть, как французский король, знаменитый Людовик XIV, под всякими предлогами захватывал германские земли. На это положение осуждала его борьба, поднявшаяся внутри его владений, именно в Венгрии. Неудовольствия против австрийского правительства не прекращались в этой стране: слышались сильные жалобы на поведение немецких войск, расположенных в венгерских крепостях, особенно сильные жалобы слышались на притеснения, которые терпели протестанты. Знатнейшие и богатейшие магнаты составили заговор и вошли в сношения с султаном, предлагая ему подданство. Заговор был открыт, главы его казнены смертию; но волнения не прекращались, и наконец в 1678 году восстание вспыхнуло под предводительством молодого вельможи Эммериха Текели, который начал свое дело очень удачно. Опасность для Австрии еще более усилилась, когда в 1682 году Текели поддался султану. Турции, которая начинала уже разлагаться, судьба сильно поблагоприятствовала во второй половине XVII века: пограничные волнения в трех соседних державах дали ей возможность в последний раз предпринять наступательное и победоносное движение на христианский мир. Мы видели, как на польской украйне Дорошенко, недовольный польским правительством, поддался султану, следствием чего было нашествие турок на Польшу, взятие Каменца и тяжелый для Польши Журавинский мир. Покончив с Польшею, турки ударили на русскую украйну и разорили Чигирин, после чего Россия поспешила заключить с ними не очень блистательный для себя мир. Теперь смута на австрийской украйне, в Венгрии, подданство Текели приглашали победоносное турецкое войско под стены Вены. Но если туркам удастся нанести этот последний, решительный удар, овладеть столицею главы Священной Римской империи, то что станется с Восточною Европой? Устоят ли Польша и Россия и что будет с Италией? До сих пор торжество турок условливалось тем, что они нападали поодиночке на соседние державы; и теперь они вмешиваются в венгерские дела, вооружаются против Австрии, заключив мир с Россиею: следовательно, единственное средство отклонить страшную беду от Восточной Европы состояло в заключении союза между ее державами для дружного отпора Оттоманам. Польский король Ян Собеский понял, что торжество турок над Австриею будет гибелью для Польши, и потому решился вступить в союз с императором Леопольдом. Людовик XIV, радовавшийся беде Габсбургов, поддерживавший Текели, старался отговорить и Яна Собеского от подания помощи Австрии; Ян отвечал, что останется спокойным зрителем торжества турок над Австриею только в таком случае, если французский король обяжется явиться на помощь к Польше со всеми своими силами, когда турки по взятии Вены пойдут на Краков. Людовик не дал этого обязательства, и Собеский остался при своем намерении помочь Австрии. Но в Польше не все думали одинаково с ним. Во время сейма 1683 года явилось множество сочинений, в которых толковалось против войны с турками за Австрию: «Никогда мы не хотели брать себе королей из австрийского дома, а теперь хотим воевать для того, чтоб удержать под их игом братью нашу в Венгрии, Моравии, в Чехах, в Кроации! Правда, турки распространят свои владения до Дуная, но что нам до этого за дело? Когда, два года тому назад, император мог бояться, что Висла отойдет под власть турок, пришел он к нам на помощь? Турки вовсе не враги наши непримиримые: южные страны представляют им более лакомую добычу, чем наша Польша; наши вечные враги – Бранденбург и Австрия. Вот почему отцы наши всегда старались „о дружбе с Франциею, которая помочь нам всегда может, а покорить никогда“».
Но Собескому удалось осилить французскую факцию. Сейм согласился на союз австрийский, который и был заключен в мае 1683 года; император обязался выставить в поле 60000 войска, король 40000; оба государя обязались спешить со всеми своими силами на выручку, если турки осадят Вену или Краков; наконец, оба государя обязались уговаривать к союзу и других владельцев, особенно стараться всеми силами привлечь к нему светлейших царей московских (Serenissimos Moschorum czaros).
В июле месяце 200000 турецкого войска под начальством великого визиря Кара-Мустафы перешло Рааб и устремилось прямо к Вене. Император Леопольд со всем двором оставил столицу, поручив ее защиту графу Штарембергу. Штаремберг выжег предместия, отбил все приступы, продержался шесть недель и дождался избавителей: к Вене подошло 84000 христианского войска: 27000 австрийцев под начальством герцога лотарингского, 11400 саксонцев под начальством курфюрста Иогана Георга, 11300 баварцев с курфюрстом своим Максом Эммануилом, 800 франконцев под начальством князя Валденского и 26000 поляков подначальством самого короля Яна Собеского. Собеский принял начальство над всем соединенным войском, 12 сентября ударил на турок и одержал над ними блистательную победу: оставивши весь свой богатый стан в добычу победителям, Кара-Мустафа убежал к Раабу. Собеский преследовал неприятеля и вторично поразил его под Парканами.
Несмотря на то, в Константинополе не думали о мире, Леопольду и Собескому нужно было на следующий год готовиться к новой тяжелой борьбе, и они стали искать союзников. Весною 1684 года приступила Венеция к священному союзу с Австриею и Польшею, которого патроном был провозглашен папа Иннокентий XI. И в договор с Венециею был внесен пункт, что три державы приглашают к союзу всех государей христианских и «преимущественно царей московских».
Ян Собеский должен был исполнить двойное обязательство и, разумеется, исполнял его очень охотно. Извещая царей о своих победах под Веною и Парканами, Собеский писал, что пришло время изгнать из Европы врагов христианства, что все христианские государи обещают выставить войско на весну, а царским величествам можно было бы начать войну и зимою. В начале 1684 года явились в Москву и полномочные послы императорские для заключения союза против турок. Те же побуждения, которые заставили Собеского помочь Австрии, должны были действовать и в Москве: Турция в последнее время явилась для России самым опасным врагом, с которым нельзя было управиться в борьбе один на один, как доказала последняя война; а теперь представлялся верный случай вознаградить себя за эту войну в союзе с другими христианскими державами, союзе, которого следствия на первых же порах оказались столь блистательными. Не принять участия в священной войне, и если следствием будет торжество турок, то надобно будет беспрестанно опасаться появления турецких ратей под Киевом; если же Польша без русской помощи получит от турок выгодный и славный мир, то первым ее делом будет потребовать от России вооруженною рукою исполнения Андрусовских условий, т. е. возвращения Киева. Следовательно, благоразумие требовало приступить к священному союзу против неверных, но прежде, благодаря настоятельной потребности Польши в этом союзе, заставить ее заключить вечный мир с уступкою Киева в русскую сторону. Переговоры об этом мире начались в январе 1684 года на старом месте, в пограничном селе Андрусове. Тридцать девять раз съезжались уполномоченные и ничего не решили: поляки не уступали Киева, русские не соглашались подать помощи против турок.
