Когда люди Запада достигали Иерусалима, то ими естественно овладевало двоякое чувство. Когда на долю их выпадало счастье иметь возможность молиться у Гроба Господня, они не только предавались безумному восторгу, но также решительно охватывала их горячая злоба на то, что в святейших для них местах властвовали враги их веры, и недоставало только какого-нибудь внешнего толчка, чтобы вызвать на Западе громадный военно-религиозный взрыв.
Этот толчок дали сельджуки…" [2].
Такого же мнения придерживается и русский историк А.А. Васильев:
"Положение европейских паломников в Иерусалиме и в других Святых Местах сразу ухудшилось. Арабы обходились с ними хорошо, беспрепятственно позволяли поклоняться святыням и совершать богослужения. Турки, овладев Иерусалимом, начали чинить всяческое препятствия, преследовать и оскорблять паломников. Мало-помалу в Европе создалось убеждение в необходимости помочь христианству на Востоке и возвратить христианскому миру его наиболее драгоценные и почитаемые святыни.
Для всех классов средневекового общества крестовые походы казались весьма привлекательными и с мирских точек зрения. Бароны и рыцари, помимо религиозных побуждений, надеялись на славные подвиги, на наживу, на удовлетворение своего честолюбия [3]; купцы рассчитывали увеличить свою прибыль расширением торговли с Востоком; угнетенные крестьяне освобождались за участие в крестовом походе от крепостной зависимости и знали, что во время их отсутствия церковь и государство будут заботиться об оставленных ими на родине семьях; должники и подсудимые знали, что во время их участия в крестовом походе они не будут преследоваться кредитором или судом" [4].
Первый крестовый поход. Взятие Иерусалима
В 1095 г. доведенный до отчаяния император Византии Алексей Комнин обратился к римскому папе за помощью против турок-сельджуков. В ноябре 1095 г. Урбан II созвал церковный собор во Франции, в Клермоне, на котором присутствовало 14 архиепископов, 200 епископов и 400 аббатов. Собор решил организовать Крестовый поход на Восток — "ради освобождения Гроба Господня в Иерусалиме".
В августе 1096 г. стотысячная армия крестоносцев из Нижней Лотарингии, Италии и Франции отправилась в поход. "Главных ополчений, двинувшихся на освобождение Гроба Господня, было четыре: 1) лотарингское под начальством Готфрида Бульонского [5], герцога Нижней Лотарингии, с которым находился и брат его Балдуин; 2) средне- и северо-французское, в котором главными руководителями были брат французского короля Гуго Вермандуа, герцог нормандский Роберт и Роберт Фриз из Фландрии; 3) южно-французское, или провансальское, во главе с Раймундом, графом тулузским, и 4) норманнское из южной Италии под начальством Боэмунда, князя Тарентского, к которому присоединился его племянник Танкред" [6].
Сельджуки были разгромлены крестоносцами 1 июля 1097 г. в страшной битве при Дорилее — исход войны в Малой Азии стал очевиден.
В начале 1098 г. отряды Балдуина взяли Эдессу — крупный армянский торговый город на пути из Сирии в Мессопотамию. Балдуин основал Эдесское графство — первое государство крестоносцев на Востоке.
После взятия в июне 1098 г. Антиохии Боэмундом Тарентским было создано второе государственное образование крестоносцев — Антиохийское княжество.
К моменту штурма крестоносцами Иерусалим был уже во владении египетским халифом [7].
В анонимной итало-нормандской хронике XI века "Деяния франков и прочих иерусалимцев" описывается взятие Иерусалима крестоносцами 15 июля 1099 г.:
"И вот мы подошли к Иерусалиму во вторник, за 8 дней до июньских ид. Роберт Нормандский осадил Иерусалим с северной стороны, возле церкви первомученика святого Стефана, где тот был побит камнями за Христа. К герцогу Нормандскому примыкал граф Роберт Фландрский. С запада город осаждали герцог Готфрид и Танкред. С юга, укрепившись на горе Сион, вел осаду граф Сен-Жиль.
В пятницу 15 июля мы ринулись на укрепления. Была такая бойня, что наши стояли по лодыжки в крови. Войдя в город, наши пилигримы гнали и убивали сарацин [8] до Храма Соломона, скопившись в котором, они дали нам самое жестокое сражение за весь день, так что их кровь текла по всему храму" [9].
В "Истории Дамаска" Ибн-ал-Каляниси так описано взятие Иерусалима: "Затем они пошли на Иерусалим в конце раджаба этого года. Они установили осадную башню и придвинули ее к городским стенам, и продолжали сражаться до конца дня. А на следующий день франки снова подступили к городу, поднялись на осадную башню и оттуда хлынули на стены, и горожане обратились в бегство. А франки вошли в город и овладели им" [10].
Средневековая хроника Раймунда Ажильского "История франков, которые взяли Иерусалим" продолжает: "Наши, уже было изнемогшие, пустились бежать к стенам, другие начали приставлять лестницы и закидывать веревки. Какой-то молодой воин зажег стрелы и стал пускать их в мешки, которыми обкладывались укрепления, что сарацины сделали как раз с воздвигнутыми напротив деревянной башни герцога и обоих графов (Готфрида Бульонского, Роберта Фландрского, Евстафия Булонского. — Авт.); набиты же мешки были хлопком. Огонь, разгоревшись здесь, обратил в бегство тех, кто оборонял укрепление. Тогда герцог и находившиеся с ним быстро перекинули щитовое прикрытие из сплетенных прутьев, которое закрывало башню спереди-сверху до середины, и, сделав мост, неустрашимые, стали таким образом прорываться в Иерусалим" [11].
Итак, 15 июля 1099 г. крестоносцы после долгой осады и ожесточенного штурма взяли Иерусалим. Первым государем Иерусалимского королевства стал Готфрид Бульонский, которого в 1100 г. сменил его наследник Балдуин Эдесский, правивший до 1118 г.
С 1100 по 1124 гг. крестоносцами были взяты важнейшие торговые порты Хайфа, Арсур, Кесария, Акра, Триполи, Сидон, Бейрут и Тир и основаны новые государства крестоносцев — королевства, княжества, графства, разделявшиеся на баронии, феоды и лены.
Создание Ордена св. Иоанна Иерусалимского
При посещении иоаннитского странноприимного дома первый иерусалимский король герцог Готфрид Бульонский подарил для содержания госпиталя деревню Сальсола, расположенную вблизи Иерусалима. Четверо рыцарей-крестоносцев из свиты короля — Раймонд де Пюи, Дюдон де Компс, Конон де Монтегю, Гастус добровольно остались у Жерара де Торна, приняв монашеские обеты бенедиктинцев.
В 1099 г. братство иоаннитов было преобразовано в Орден, первым начальником которого стал Жерар де Торн. Тогда же вошла в обиход для членов Ордена черная длинная одежда с нашитым на ней восьмиконечным крестом. Сначала члены Ордена ухаживали за больными и ранеными, а с первой половины XII века начали участвовать в войнах с мусульманскими государствами Ливаном, Сирией, Палестиной и охранять паломников, прибывавших в Палестину двумя путями — по суше через Малую Азию и Византию или по Средиземному морю. Братство стало принимать в свои члены рыцарей, обязывая их защищать паломников в пути.
Исследователь средневекового монашества Л.П. Карсавин отмечал:
"Аскетический идеал оказывал влияние не только на церковные слои. Он воздействовал и на мирян, и от слияния его с идеалом рыцарства получилась своеобразная форма — рыцарские ордена. Не будучи еще аскетическим, и не сливаясь еще с монашеским, рыцарский идеал был уже идеалом христианским. Рыцари были, по мысли идеологов, защитниками слабых и безоружных, вдов и сирот, защитниками христианства против неверных и еретиков. Миссия защиты паломников в Святую Землю, помощи тем из них, которые, больные или бедные, в ней нуждались, защита Гроба Господня от неверных вытекала из идеала христианского рыцарства. Благодаря господству аскетического миросозерцания, она сочеталась с принесением монашеских обетов, и так возникли рыцарские [12] ордена" [13].
Почти тогда же, в 1118 г., французскими рыцарями был основан орден тамплиеров[14] или храмовников, а позднее был создан и тевтонский рыцарский орден [15].
"Первые рыцарские ордена — три наиболее известных ордена Святой Земли и три испанских ордена — возникли как чистейшее воплощение средневекового духа в соединении монашеского и рыцарского идеалов, во времена, когда битва с исламом становилась… реальностью" [16].
"Дух крестовых походов был главным образом военный и религиозный, поэтому он породил монашествующее рыцарство, которое является лучшим выражением настроения и интересов эпохи, когда христианство вынуждено было силою оружия отражать вооруженную пропаганду ислама.
