Ознакомительная версия.
С точки зрения русских патриотов, русский большевизм, сумевший влить хаос революционной весны в суровые, но четкие формы своеобразной государственности, явно поднявший международный престиж объединяющейся России. должен считаться полезным для данного периода фактором в истории русского национального дела».
* * *
Люди разных политических убеждений, разумеется, по-разному относились и относятся к В.И. Ленину. Но бесспорен тот факт, что Ленин сыграл решающую роль в создании обновленной могучей российской державы.
Сегодня, когда наше веками собиравшееся государство в одночасье разрушено предателями, еще шире и глубже раскрывается величие В.И. Ленина как собирателя земель русских.
Глава I. После краха империи. Россия на краю пропасти: февраль – октябрь 17-го
«Не давали почти ничего стране…»
Февраль 1917 года. Революция в России.
Она не была неожиданной.
Правящие круги чувствовали ее приближение и по– своему готовились к ней. Не случайно самодержавие сделало ставку на участие в Первой мировой войне. Помимо агрессивных, захватнических целей рассчитывало с помощью войны предотвратить революцию. Тщетно. История повторилась: в 1904 году министр внутренних дел Плеве говорил военному министру Куропаткину: чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война. Русско-японская война была развязана, царская Россия потерпела поражение, и это еще более приблизило революцию.
Самодержавие, дворянско-помещичья «аристократия» России изжили себя. Изжили себя и в политическом, и в интеллектуально-нравственном отношении.
Н. Берберова, писательница, хорошо знавшая, что такое русский правящий класс, свидетельствует в своей книге «Железная женщина»: «Русская аристократия, или, иначе говоря, феодальный класс России, в XVIII и XIX веках давший людей значительных, европейски образованных, энергичных, а иногда и гуманных, теперь пришел к моменту своего разложения… Чем была русская аристократия, считавшая себя когда-то. хозяйкой России, в последнее царствование? Гвардия, дипломатия, чиновничество столицы. не давали почти ничего стране, от которой они старались, как могли, брать то, что, они считали, им принадлежит по праву, и которой запрещалось меняться. Для чего перемены? Кому они нужны? Разве есть место на свете, где живется лучше, чем живется в России? Мы не французы, нам революции не нужны».
Н. Берберова справедливо отмечает: «Здесь звучит нота квасного патриотизма, открытой ксенофобии и скрытого мессианизма». В целом, продолжает Берберова, «представители дворянской аристократии ни по их образованию, ни по их воспитанию, ни по их образу жизни не были даже интеллигентными людьми; они были в России необыкновенно темными людьми!». Были, разумеется, исключения, но в целом «из высшего класса России за последнее два царствования не вышло сколько– нибудь замечательных людей ни в науке, ни в искусстве, ни в политике. Их дурной вкус в современной поэзии, живописи, музыке служил мишенью для насмешек, наивность и нищета их мысли в политике возбуждали раздражение, возмущение и презрение. Оба класса – дворяне и буржуазия – как будто были лишены способности расти и меняться. Когда пришел февраль 1917 года, аристократия была неорганизованна… и не знала ни как защитить себя, ни как принять реальность, ни как включиться в нее. Она, в сущности, не поняла, что происходит, никогда не слыхав о различии между голодным бунтом и социальной революцией. На что, собственно, жалуется мужик? Что он, в рабстве? Его не купить, не продать больше не дозволено, пусть радуется! А царя трогать нельзя, он наместник Бога».
Поэт А. Блок, будучи членом Чрезвычайной комиссии Временного правительства, допрашивал высших сановников, окружавших царя; вывод его краткий: «придворная рвань». В окружении царя лишь Распутин, по мнению А. Блока, был фигурой; ему истерично поклонялись и его глубоко ненавидели; на него молились и его стремились уничтожить. Распутин – пропасть, куда потом все и провалилось.
Анализируя истоки русской революции, видный философ Г.П. Федотов также ее причины видит в реакционности правящего класса, в реакционности русской монархии. С Александра I русская монархия есть сплошная реакция, прерываемая несколькими годами половинчатых, неискренних реформ. Смысл этой реакции. топтание на месте, торможение, «замораживание» России. Целое столетие бездействия, уныния, страха: предчувствие гибели. В самые тихие «бытовые» годы Николая I, Александра II, все усилия и весь строй государства ориентированы на оборону… Пять виселиц декабристов – это «кормчие звезды» Николая I, пять виселиц первомартовцев освещают дорогу Александра III. Русская монархия раскрывает в этом природу своей императорской идеи: «не царство, а абсолютизм». Ключ к ней на Западе. Революция во Франции убила абсолютизм просвещенный, и реставрация могла лишь на несколько лет оживить абсолютизм охранителей. «Русский абсолютизм повторил. этот излом, не имея своей революции, и этим самым создал карающий призрак революции», – пишет ГП. Федотов.
Посол Франции в царской России М. Палеолог, умный, опытный дипломат и политик, изучивший российскую элиту, дает последнему русскому царю Николаю II и его главным министрам убийственную характеристику. О Николае II он пишет следующее: «Не знаю, кто сказал о Царе, что у него «все пороки и ни одного недостатка». Для самодержавного монарха, у Николая II нет ни одного порока, но у него наихудший недостаток: отсутствие личности. Он всегда подчиняется. Его волю обходят, обманывают или подавляют, он никогда не импонирует прямым и самостоятельным актам. В этом отношении у него много черт, сходных с Людовиком XV, у которого сознание своей природной слабости поддерживало постоянный страх быть порабощенным. Отсюда у того и у другого в равной степени наклонность к скрытности».
А вот характеристика главных министров Николая II: Председатель Совета Министров Горемыкин действительно устарел (ему 87 лет), у него нет воли к управлению и активности. Сменивший Горемыкина Штюрмер (ему 67 лет) – человек также ниже среднего уровня. Ума небольшого, мелочен, души низкой. И никакого делового размаха. В то же время с хитрецой и умеет мстить. Все удивляются этому назначению. Но оно становится понятным, если допустить, что он должен быть лишь чужим оружием; тогда его ничтожество и раболепность окажутся очень кстати. За него перед императором хлопотал Распутин.
Управляющий канцелярией Штюрмера – Манасевич-Мануйлов. Еврей по происхождению, ум его быстрый и изворотливый; он любитель хорошо пожить, жуир и ценитель художественных вещей. Совести у него ни следа. Он в одно время и шпион, и сыщик, и пройдоха, и жулик, и шулер, и подделыватель, и развратник – странная смесь Панурга, Жиль Блаза, Казановы, Роберта Макера и Видока.
Министр иностранных дел – Протопопов. «Октябрист», умеренный либерал. Знаток тайных наук, главным образом самой высокой и самой темной из них: некромантии. Кроме того, болен какой-то заразной болезнью; у него осталось после этого нервное расстройство, а в последнее время в нем наблюдали симптомы, предвещающие обширный паралич.
Саркастическое резюме Палеолога: внешняя политика империи в хороших руках. За экспансивным фанфаронством и суетливой активностью Протопопова нет ничего, кроме раздражения спинного мозга. Это мономан, которого скоро отправят в дом для умалишенных.
* * *
Подавить революционные выступления в феврале 1917 года правящий класс, самодержавие просто уже не могли; не было реальных сил противодействовать революции. Николай II двинул, было, войска на Петроград, но солдаты, в конечном счете, отказались выступить против революции. В. Шульгин, ярый приверженец монархии, вспоминает, как он мечтал о 50 пулеметах, о нескольких тысячах солдат, верных самодержавию. Их не было…
Возвращение Ленина в Россию. Клевета о шпионаже Ленина в пользу Германии
После разрушения Советской власти плутодемократы начали бешеную кампанию клеветы. Ленин – шпион, Ленин сделал революцию на немецкие деньги и т. д. и т. п. Вопрос о «немецких деньгах» не новый и ответ на него давно дан.
…После победы русской революции в феврале 1917 г. в Петрограде было сформировано буржуазное Временное правительство. Ленин рвался домой, в Россию. Но как добраться до России? Легальный проезд невозможен: в Европе война. Ленин, конечно, предпочитал вернуться в Россию через Францию и Англию. Однако это не удалось. Мартову пришла в голову мысль обратиться к Германии с просьбой разрешить русским эмигрантам проехать через территорию этой страны в обмен на обещание добиваться такого же разрешения проезда по русской территории для немецких граждан, интернированных в России. Это предложение Мартова Лениным первоначально было отклонено.
Но других вариантов не было. С немцами начались переговоры. Их вели немецкие и австрийские социал– демократические депутаты. Ленин никогда ни в какие контакты с немцами не вступал и никаких заверений не делал. У немцев, конечно же, был свой расчет: Ленин, другие русские противники войны, вернувшись в Россию, начнут антивоенную пропаганду, что неизбежно приведет к дезорганизации военных усилий России и в конечном счете – к сепаратному миру с Германией, что позволит последней перебросить войска на запад и закончить войну.
Ознакомительная версия.
