Особо хотелось бы оговорить вопрос об использовании трудов Льва Гумилева. С одной стороны, его книги и статьи, посвященные хазарам, носят очень спорный характер и многие его идеи не признаются современными хазароведами, поэтому пересказывать выдвинутые Гумилевым положения в небольшой обзорной книге нам представляется нерезонным. Тем более что его книги, даже самые специальные, написаны очень интересно, читаются легко и все желающие могут познакомиться с ними самостоятельно, а не в нашем пересказе. С другой стороны, работы Гумилева, в том числе о хазарах, издаются огромными тиражами и хорошо известны всем, кто так или иначе интересуется этой темой, и, если мы попросту проигнорируем их, многие читатели, которые знакомы с хазарами именно по его книгам (а таких немало), окажутся в недоумении. Поэтому авторы хотели бы высказать свою позицию в предисловии, чтобы далее к этой теме не возвращаться.
Гумилев, бесспорно, был крупнейшим специалистом по древним тюркам Центральной Азии (им посвящена его докторская диссертация{1}), однако хазары не входили в сферу его основных научных интересов. Созданная им теория «пассионарности» остроумна и, вероятно, имеет право на существование, но к хазарам и Хазарии она применима не более, чем к любому другому этносу и государству; исповедовать эту теорию или искать иные движущие силы исторического развития — это личное дело каждого человека, интересующегося историей.
Что же касается взглядов Гумилева, например, на роль иудеев в хазарском государстве или его гипотезы о том, что от хазар берут свое начало казаки, — их сомнительность (а точнее, тенденциозность) признана ведущими хазароведами России. Авторы настоящей книги не считают себя вправе выступать с критикой знаменитого профессора, но это уже сделали такие специалисты, как А.А. Тортика, В.К. Михеев{2}, С.А. Плетнева{3} и другие. Известные археологи, исследователи хазарской истории В.С. Флёров и В.Е. Флёрова, прямо пишут, что для книг Гумилева характерны «не только предвзятая позиция», но и «искажение истории», а также «полное игнорирование результатов археологических исследований»{4}. Напомним также, что крупнейший отечественный хазаровед М.И. Артамонов, долгие годы бывший наставником и другом Гумилева, осудил поздние работы своего ученика и в резкой форме отказался от общения с ним{5}. К трудам этих выдающихся ученых (а также к трудам самого Гумилева) мы и отсылаем всех, кто хочет разобраться, прав или не прав был Гумилев в своей трактовке «хазарских» событий.
Авторы настоящей книги широко использовали в своей работе труды средневековых писателей. В то далекое время, когда создавались эти тексты, представление о том, что названия народов и географические названия следует унифицировать, еще не сложилось — каждый писал их на свой лад. В результате при изложении одного и того же события в одних текстах действуют, например, «русы», в других —
«руссы», а в третьих — «росы». Этот разнобой сохранился и в переводах на русский язык. Поэтому и в настоящей книге на одной странице в цитатах из разных авторов один и тот же народ (местность, город) могут называться по-разному. Некоторые варианты написания (например, «алланы» вместо «аланы») режут глаз и воспринимаются как опечатка. Тем не менее, авторы настоящей книги сочли необходимым во всех случаях сохранить правописание оригинала (точнее, того перевода, который они использовали). Хочется верить, что читателя это не запутает. При первом упоминании этнонимов и географических названий, которые дошли до наших дней в разных вариантах, авторы приводят эти варианты в скобках.
О наших «хазарских» раскопках
В заключение авторы хотели бы сказать несколько слов о тех раскопках эпохи каганата, в которых они участвовали. Кому-то из читателей эти воспоминания могут показаться слишком личными — им мы рекомендуем сразу перейти к первой главе, в предисловии ничего особо значимого сказано уже не будет. А для тех, кому интересно узнать если не о самих авторах, то, на их примере, о «кухне» археологов на хазарских объектах, — наши следующие несколько страниц.
В самом центре Ростовской области, неподалеку от берега Северского Донца, протянулась курганная цепь, известная как Нижнедонские Частые Курганы. Здесь в течение нескольких тысячелетий, по крайней мере с эпохи ранней бронзы и до времен Золотой Орды, хоронили своих покойников многочисленные кочевые народы, сменявшие друг друга в степях Северного Причерноморья, в том числе и хазары. Курганов этих около тридцати, самый большой из них имеет около шести метров в высоту, самый маленький (из найденных) был не выше десяти — пятнадцати сантиметров, и археологи обнаружили его лишь потому, что поле стояло под паром и на черной вспаханной земле едва заметно выделялось большое рыжеватое пятно (впрочем, ни самый большой, ни самый маленький курганы не были хазарскими). Многие курганы содержали по нескольку могил разных эпох — некоторые степные народы, не желая тратить время и силы на возведение собственных курганов, подзахоранивали своих покойников в уже существующие, превращая их в своего рода загробные коммуналки. Но такой традиции не было ни у хазар, ни у тех народов, которые сменили их в донских степях (в основном подзахоронениями увлекались так называемые «срубники», жившие здесь на рубеже второго и первого тысячелетий до н.э.). Поэтому хазарские курганы («курганы с ровиками»), как правило, имеют одну могилу, и лишь изредка под насыпью могут быть похоронены несколько человек, умерших или погибших одновременно.
Международная экспедиция, в состав которой входили археологи-профессионалы, студенты и любители из России, США, Канады, Англии и Франции, работала на Частых Курганах с 2000 по 2006 год. Владимир Ключников был одним из ее руководителей (он ведал прежде всего интернациональной бригадой), а Олег Ивик в полном составе работал в поле под его руководством вместе с зарубежными волонтерами. Исследовать за это время все тридцать (или больше) курганов не удалось, но около двадцати курганов были раскопаны, четыре из них оказались хазарскими.
Это были классические курганы «с квадратными ровиками», опоясывавшими каждый курган правильным квадратом. Конечно, от ровиков за прошедшие двенадцать столетий на поверхности ничего не осталось, но зато их следы прекрасно сохранились в «материке» — так археологи называют тот слой земли, который лежит под черноземом и который в Ростовской области обычно представляет собой рыжую глину. Когда люди копали землю, будь то могила, ров или мусорная яма, они в конце концов доходили до материка и углублялись в него. Рано или поздно яму чем-то засыпали или она сама заполнялась землей — смесью выкинутой наверх глины и чернозема, травы и мусора… Потом надо всем этим нарастал новый слой чернозема, и яма становилась неразличима. Недостаточно археологам снять верхние слои земли и зачистить поверхность материка, как на рыжей глине проступают темные пестрые пятна от всех былых ям, могил и рвов, которыми она была прорезана. Такими темными полосками, явственно видными на материке, были опоясаны все четыре хазарских кургана. Полоски эти были не широки, обычно не больше полуметра, а в материк они углублялись и того меньше. Но мы-то видели только самое дно ровиков, которые когда-то были выкопаны с уровня чернозема. Кое-где в них лежали кости животных и черепки. Сегодня уже трудно сказать, как выглядел сам погребальный обряд, но, скорее всего, ровики исполняли роль своего рода ритуальной ограды, границы между миром мертвых и миром живых.
Три хазарских кургана из четырех были почти полностью ограблены еще в древности. Эта судьба, кстати, постигла большинство курганов, которые стоят в степях; нетронутыми остались очень немногие, обычно — благодаря какому-то особому стечению обстоятельств, очень маленькому размеру или мощному каменному панцирю. Хазарские курганы, раскопанные нашей экспедицией в 2001 году, не избегли обшей участи. Но кое-что археологи в них все-таки нашли. В одном, среди разворошенных грабителями костей (человеческих и лошадиных) лежали наконечники стрел и золотая серьга. В другом — костяные накладки на лук и узорчатая бронзовая бляха — часть поясной гарнитуры. Пояса, украшенные многочисленными декоративными бляхами и пряжками, серебряными или бронзовыми, вероятно, считались у хазар этого периода неотъемлемой принадлежностью знатного воина — их очень часто находят в могилах с «квадратными ровиками». Конечно, сами пояса за это время сгнили, но гарнитура сохранилась.
В третьем кургане нас ждала достаточно необычная находка: во рту у черепа оказалась крохотная золотая пластинка. Будь покойный древним греком, она не вызвала бы удивления — ее бы истолковали как традиционную плату Харону за перевоз через Ахерон. Но хазары, судя по всему, в свой загробный мир попадали беспошлинно, по крайней мере, авторам настоящей книги известно еще лишь одно хазарское погребение с золотыми изделиями (в том числе разрубленной монетой) во рту{6}. В нашем случае размеры пластины и ее толщина (она напоминает фольгу) не допускают мысли, что покойный с ее помощью собирался обеспечить себе загробный капитал, скорее это было похоже на мелочь, которую держат под рукой на небольшие расходы. Но какие расходы предполагались у покойного хазарского воина, не известно — религия хазар и их загробные представления изучены слабо (эти погребения были совершены до иудаизации).
