Б КОВАЛЕВ - Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944

Объективное познание исторического прошлого несовместимо с предвзятостью. В нем стоят рядом не только труд и подвиг народа, но и предательство и подлость. Все это нужно видеть и рассматривать минувшие события во всей противоречивой сложности, со всеми негативными и позитивными проявлениями.

При рассмотрении вопроса, связанного с различными формами сотрудничества населения России с нацистским оккупационным режимом, исследователь сталкивается с проблемой достоверности имеющихся материалов по данной проблеме. За последние десятилетия по истории Великой Отечественной войны и, в частности, о положении на захваченной немцами территории, по партизанскому движению, написаны сотни трудов. К ним относятся мемуары непосредственных участников событий, воспоминания партийных, советских и военных руководителей, диссертации, монографии и статьи учёных-историков.

К источниковой базе следует отнести периодическую печать времён войны, листовки, плакаты, воззвания как с советской, так и с противоположной стороны.

Особый интерес представляют документы, хранящиеся в государственных, ведомственных и личных архивах. Значительная часть из них была рассекречена только в середине 90-х годов XX века. К ним относятся распоряжения, приказы, сводки штабов партизанского движения, опросные листы Народного комиссариата внутренних дел (НКВД), чекистские донесения в Центр о положении на временно оккупированной врагом территории, архивно-следственные дела и материалы, находящиеся в центральных и региональных архивах Управлений Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Большинство из этих документов автором впервые вводится в научный оборот.

Большой интерес представляют материалы подпольных организаций, политотделов партизанских бригад и отрядов, а также отдельных народных мстителей: донесения об оперативной обстановке, информация о проделанной работе, приказы и распоряжения по отрядам.

Невозможно всесторонне исследовать ситуацию на оккупированных территориях без ознакомления с материалами различных немецких и коллаборационистских служб. Это документы военных комендантов, городских и районных управ, полиции, образовательных учреждений, церквей, различных организаций, созданных гитлеровцами для более успешного проведения своей политики. К ним так же относится переписка нацистов с различными коллаборационистскими структурами, методические разработки и планы работы различных фашистских пропагандистских школ, архивы коллаборационистских газет и журналов.

Отдельной группу источников составляют устные и неопубликованные воспоминания непосредственных участников тех событий.

Достоверность источников во много связана с временем их появления. В данном исследовании затрагиваются события, имевшие место на оккупированной территории РСФСР в 1941–1944 гг. На начальном этапе войны представители советского Сопротивления и советских спецслужб не всегда могли дать объективную оценку событий, происходящих на оккупированной нацистами территории России. Это положение можно объяснить, с одной стороны, их неопытностью и неготовностью к подпольной работе в условиях вражеской оккупации: а с другой—недооценкой пропагандистского потенциала противника. Часто советские агенты боялись посылать в Центр информацию, которая могла не понравиться их начальству. Однако уже к 1942 г. эта порочная практика была преодолена.

Наибольший интерес представляют те документы советской стороны, которые несут в себе элемент критики источника информации. К ним относятся разведывательные сводки, опросные листы НКВД, материалы допросов или ревизий. Ни в коем случае не преуменьшая значение и влияние советской периодической печати и листовок, нужно признать, что изложенные в них факты (в особенности в начальный период войны) далеко не всегда соответствовали действительности.

Что касается «правдивости» нацистских средств массовой пропаганды, то она была полностью связана с положением дел на фронтах. В 1941 году, до начала Московской битвы, ложь и дезинформация в них подавались в весьма умеренных дозах. По мере срыва плана молниеносной войны «объективность» оккупационных изданий стала резко падать.

Естественно, эта «объективность» никак не была связана с теми планами по вопросу о будущем России, которые вынашивали руководители III Рейха.

С1942 года прекратилась жёсткая регламентация деятельности сил советского Сопротивления из Центра. Подобное изменение было связано как с затруднениями вести регулярное руководство народными мстителями и подпольщиками из-за линии фронта, так и с большей, чем ранее самостоятельной деятельностью партизанских отрядов и соединений. Это позволило им более успешно заниматься разложенческой работой среди различных категорий коллаборационистов, как вооруженных, так и гражданских.

Начавшийся в 1943 году коренной перелом в войне способствовал активизации политической деятельности противоборствующих сторон. Большая часть пропагандистской работы была возложена оккупантами на всякого рода коллаборационистов. В значительной мере их деятельность замыкалась вокруг крупных немецких гарнизонов. Это было связано с тем, что руководство советским Сопротивлением (к тому времени контролировавшее значительную часть оккупированных территорий), поставило перед личным составом партизанских бригад и соединений, а также оповестило местное население о необходимости первоочередного физического уничтожения всех сотрудников нацистских пропагандистских служб.

Попытка представить населению Советского Союза активную деятельность Русской освободительной армии (РОА), Комитета освобождения народов России (КОНР), Русской освободительной народной армии (РОНА) и т. п. вела к массовой фальсификации документов со стороны пособников оккупантов. Их работа не закончилась 9 мая 1945 года. И в послевоенные десятилетия, оказавшись на Западе, они делали все, чтобы доказать свою непричастность к преступлениям нацизма. Свою деятельность они сводили к борьбе со сталинизмом за якобы подлинно национальные интересы России.

В послевоенные годы были написаны сотни трудов по разным аспектам истории Второй мировой войны. Но в российской исторической науке до сих пор нет работ, в которых комплексно анализируется проблема взаимодействия нацистских и коллаборационистских служб на местах, на временно оккупированной территории нашей страны.

Из работ, написанных за послевоенные десятилетия, по вопросу различных сторон деятельности нацистов и их пособников на оккупированной территории РСФСР, следует выделить две основные группы: воспоминания непосредственных участников событий и научные исследования.

Авторы многих мемуаров (особенно это касается текстов, не подвергавшихся редакторской правке) с хорошим пониманием обстановки и чувством рассказывают о минувших событиях. Они используют воспоминания своих товарищей по борьбе, их устные рассказы, письма, дневники, часто прибегают к архивным документам и материалам.

Но мемуарная литература имеет и свои недостатки из-за присутствия субъективного момента. Нередко авторы воспоминаний оставляют в стороне свои ошибки и промахи, пытаются представить себя в более выигрышном свете. Иногда они незаслуженно критикуют своих соратников по борьбе.

На научно-исследовательскую литературу определённый отпечаток наложил период её написания. Иногда одни и те же авторы изменяли свои подходы и оценки в угоду политической конъюнктуре.

Вопросом генезиса и развития фашистской идеологии активно занимались Д. Е. Мельников, Л. Б. Чёрная, А. С. Бланк, Л. А. Безыменский, Д. М. Проэктор3.

Их труды связаны между собой общим подходом к рассматриваемой проблеме. Внутренняя и внешняя политика нацистов, их политическая и военная стратегия освещаются с точки зрения исследователя исторических корней германского фашизма, его классовой и социально-политической сущности.

В большинстве своём в этих работах, которые несут в себе элементы научно-популярной литературы, авторы ставили перед собой задачи сравнения фашизма и неофашизма в современной им Европе (исследование А. С. Бланка «Старый и новый фашизм»), но монография А. А. Галкина «Германский фашизм» свободна от этих недостатков4. Она состоит из трёх разделов: фашизм и правящие классы, фашизм и народные массы, фашистская система манипулирования. Известный исследователь истории III рейха освещает не только генезис нацистской идеологии и её социальное содержание, но и фашистский механизм контроля над обществом, его аппарат организационного воздействия на массы. А. А. Галкин рассматривает события в Германии ещё до начала Второй мировой войны, но поскольку специфика нацистской политики первоначально была апробирована на населении рейха, а затем уже на гражданах оккупированных стран, изучение процесса становления её служб оказывает значительную помощь исследователю при рассмотрении событий Великой Отечественной войны.