Ознакомительная версия.
Впервые достаточно широкая публика получила из книги, основанной на документах, представление о возникновении, развитии и гибели Русского освободительного движения. При этом для Красовского было немаловажно указать на то, что речь идет об официальной публикации, об издании Исследовательского центра бундесвера по военной истории, не о книге, основанной преимущественно на жизненном опыте автора, как бывало до сих пор, а о работе непредвзятого историка, которому нужно было на основе сохранившихся свидетельств сформировать собственное мнение. Переданная таким образом картина привлекла особое внимание русской читательской публики. И Красовский счел себя обязанным высказать в заключение автору свою благодарность, завершив публикацию словами: «Немецкий историк воздвиг своим произведением великолепный памятник Русскому освободительному движению. Он бросил яркий свет на фигуру вождя этого движения Андрея Андреевича Власова, почтил память его ближайших соратников и жертвы бесчисленных русских героев-мучеников, павших в отчаянной и самоотверженной борьбе за свободу своего Отечества. Большое русское спасибо ему!» Из этих слов становится ясно, что было не просто описано историческое событие, но что здесь налицо тема, которая должна была глубочайшим образом затронуть чувства русского читателя.
Оценка Олега Красовского в «Вече» привлекла к себе интерес жившего в Кавендише (штат Вермонт, США) Александра Солженицына, который в своем монументальном труде «Архипелаг ГУЛАГ» высказался о Власове, причем так, что вызвал припадки ненависти в Советском Союзе. Так, начальник Института военной истории Министерства обороны СССР генерал-лейтенант П.А. Жилин счел нужным опубликовать в государственном органе «Известия» 29.1.1974 г. ругательную статью против лауреата Нобелевской премии, которую озаглавил «Как А. Солженицын воспел предательство власовцев». «Предательство» – за пределы этого понятия советские коммунисты так и не вышли никогда.
В письме от 12.4.1987 г. Александр Солженицын от имени русских читателей поблагодарил меня за то, что я, «введя содержательный материал», бросил «свет на этот мало исследованный период русской истории». Одновременно он предложил мне издать мою «Историю Власовской армии» в дорогой ему исторической серии ИНРИ (Исследования новейшей русской истории) в качестве первой работы нерусского автора. Это русское издание «Истории Власовской армии», переведенное в США Е. Гессен, вышло в «домашнем» издательстве Солженицына, парижском ИМКА-Пресс, в 1990 г. в качестве т. 8 указанной серии. В распадающемся Советском Союзе оно встретило необычайный прием.
Уже за год до этого тогдашний заместитель начальника Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота, генерал-полковник профессор Д. Волкогонов в своей известной работе о Сталине «Триумф и трагедия» коснулся моей «Истории Власовской армии», хотя еще очень критично. Волкогонов придерживался иного мнения и, возможно, должен был его придерживаться в связи с еще недостаточным знанием предмета. Но в ряде бесед в июне 1990 г. во Фрайбурге он все же высказал мне свое удовлетворение, что я осветил эту тему со своей точки зрения, поскольку, как он подчеркивал, должны существовать различные мнения.
В Советском Союзе власовская проблема угрожала в определенной мере выйти из-под контроля. Вскоре после появления моей книги выступил соответствующий специалист Л. Безыменский, выдаваемый за профессора, который приобрел известный вес в ФРГ как политический агент влияния КГБ, но в значительной степени вновь утратил его, провинившись в грубых оскорблениях и доказуемо ложных утверждениях. Поскольку «власовскую» тему поначалу еще нельзя было превращать в предмет для обсуждения, Безыменский принялся оскорблять лично меня, автора неугодной книги. Он опубликовал в еженедельнике «Новое время» (2/1985 и 11/1986), в то время еще связанном с КГБ и московским Министерством иностранных дел и издававшемся на 9 языках, две статьи, которые превосходили по низости все доселе появлявшееся и в которых он угрожал мне прямо-таки новым «Нюрнбергом» за мои служебные публикации о советском противнике по войне в т. 4 труда о мировой войне «Нападение на Советский Союз» (Der Angriff auf die Sowjetunion), изданного MGFA. Безыменский не постеснялся даже связать меня с достойным сострадания снимком останков молодой партизанки Зои Космодемьянской. Как он писал, мне следовало бы еще раз повторить публично мою «постыдную ложь» на Пискаревском кладбище в Ленинграде. Всякие тормоза были отброшены.
В 1989 г. подполковник Н. Колесник в академическом журнале «Проблемы Дальнего Востока» (6/1989), издаваемом на нескольких языках, назвал «Власовскую армию» «одной из самых черных страниц в истории войны» и скопищем «фашистских лизоблюдов». Колесник, писавший по официальному поручению Института военной истории Министерства обороны СССР, ощутил в моей «часто цитируемой истории Власовской армии» особый вызов для себя, тем более что он считал меня «ведущим историком Центра по военной истории бундесвера».
Попытки унизить Власовскую армию любым возможным способом, предпринятые им даже в столь далеких от темы журналах, как «Сельская новь» (8/1990), имели результатом, как он признавал, сотни читательских писем, сообщавших о сомнениях в его объяснениях и вообще в официальной версии. Чтобы заставить замолчать всех сомневающихся, а также с учетом периода разоблачений, начавшегося в Советском Союзе, Колесник получил теперь официальное задание. На этот раз он должен был «документально», так сказать, неопровержимо, доказать, что в случае с «генералом Власовым и Власовской армией» имела место не идейная, т. е. вроде бы оправданная оппозиция «сталинскому режиму», а исходящая из низменных личных побуждений измена «родине», а именно сталинскому Советскому Союзу.
С этой целью в 1990 г. в публику была заброшена массовая брошюра с необычным даже для советских условий тиражом в 300 000 экземпляров и многозначительным названием «РОА – Власовская армия. Судебное дело А.А. Власова». Какие же документы имелись в распоряжении Колесника для этого «доказательства», подчеркнуто направленного в качестве контрсочинения против моей книги? Об этом свидетельствует уже заголовок. Это были, во-первых, выдержки из протоколов тайного процесса 1946 г. против Власова и других высших офицеров Освободительной армии перед Военной коллегией Верховного Суда СССР во главе с обагренным кровью генерал-полковником юстиции В.В. Ульрихом. Во-вторых, это было известное выступление Гитлера 3.6.1943 г. перед командованием сухопутных войск на Востоке, где он резко возразил против почти единодушного стремления своих генералов к военному сотрудничеству с русскими. Да, эти высказывания были показательны для образа мыслей Гитлера и свидетельствуют о том, почему он должен был потерпеть поражение в России. Но они не имели отношения к Власовской армии, которая вообще появилась на свет лишь во второй половине 1944 г., и не касались содержания моей работы. Для своих утверждений Колесник в превратном виде и без указания источника воспользовался моими конкретными данными, которые он исказил, а также без разрешения позаимствовал из книги 12 моих иллюстраций.
Попытка унификации общественной мысли с помощью брошюры Колесника не достигла своей цели. Чтобы лишить опасного воздействия мою «Историю Власовской армии», доступную с благоволения Солженицына теперь и на русском языке, были мобилизованы два известных авторитета в области сталинской апологетики: главный военный прокурор Советской Армии, генерал-лейтенант юстиции А.Ф. Катусев и член редколлегии официального советского военного журнала, капитан 1-го ранга В.Г. Оппоков. Их задача состояла в том, чтобы еще убедительней, чем это сделал А.В. Тишков в 1973 г., доказать «преступный характер» Власовской армии. Под предлогом ответа на читательское письмо «ветерана Великой Отечественной войны», который спрашивал, «не знали ли все же власовцы, быть может, правду о Сталине и не хотели ли они убедить нас в этом, а мы тогда этого не поняли», они опубликовали в ведомственном «Военно-историческом журнале» (ВИЖ, 6/1990) статью объемом не менее 15 страниц под столь же неправдивым, как и злобным заголовком: «Иуды. Власовцы на службе у фашизма».
Столь большое внимание к неугодной теме со стороны официального органа Министерства обороны СССР («За нашу советскую Родину») имело достаточные основания. Ведь эта статья должна была явиться ответом на мою книгу «История Власовской армии». Именно в те дни, 29.6.1990 г., биограф Сталина, генерал-полковник профессор Волкогонов настоятельно предупредил меня о явно сталинистском характере этого ведущего военного журнала Советского Союза.
Два автора стремились дискредитировать генерала Власова и других руководителей Освободительной армии, которые были казнены 26.8.1946 г. в московской Таганской тюрьме[1], как борцов за свободу своего российского Отечества, и они еще более подчеркнуто, чем до сих пор, изображались на основе материалов суда как чистые уголовники. Какие для этого пришлось использовать средства, видно с самого начала, по фотографиям 12 обвиняемых московского инквизиционного процесса после их обработки в пыточных подвалах организации «СМЕРШ» («Смерть шпионам!», Главное Управление контрразведки), где они засняты как преступники, в профиль и фас – странный аргумент в журнале все-таки историографического характера. Аналогичными методами пользовалось когда-то и кадровое управление СС (SS-Hauptamt) в своей пресловутой брошюре «Недочеловек» (Der Untermensch) – следует, однако, добавить, что имелся в виду «большевистский», а не «русский» недочеловек, как неверно утверждается до сих пор.
Ознакомительная версия.
