Были и такие, кто просил не упоминать их имени, потому что опасался за свою судьбу и за судьбу своих близких.
Некоторых я все же назвать могу: я брал интервью у Бориса Гуриеля, бывшего главы Политического отдела министерства иностранных дел; у Авраама Кидрона, одного из первых деятелей разведки и впоследствии известного израильского дипломата; у Эхуда Авриеля, одного из основателей израильской разведки; у Исера Харела, бывшего начальника Мосада; у генерала Меира Амита, в прошлом тоже главы Мосада и Военной разведки; у Иехошафата Харкави, бывшего начальника Военной разведки; у генерала Хаима Герцога, в прошлом начальника Военной разведки; у Вольфганга Лоца, израильского агента в Египте в 50-е и 60-е годы; у Иехуды Тажара, израильского агента в Ираке в 50-е годы; у Шаула Авигура, духовного отца современной израильской разведки; у Виктора Леви, египетского еврея, осужденного за участие в «деле Лавона», а также у членов его команды; у Якова Кероза, бывшего заместителя главы Мосада; у Алуфа Харевена, бывшего помощника начальника Военной разведки, у генерала Аарона Ярива.
В общей сложности я взял более сотни интервью, и в большинстве случаев они записаны мной на пленку. Я беседовал со всеми без исключения, кто играл сколько-нибудь заметную роль в политической и военной разведке Израиля с момента его создания.
Особую признательность я выражаю людям, представившимся мне как Абрахам и Давид. Первый в свое время был старшим агентом Мосада в Европе, второй — его непосредственным начальником. Без активной помощи этих людей я не получил бы доступа к первоисточникам.
Абрахам, впоследствии ставший моим близким другом, своей жизнью свидетельствует, что можно сохранить цельность характера и оставаться Человеком, даже если принимаешь участие в делах, с точки зрения обыденной морали, не слишком привлекательных.
Я испытываю также чувство глубокой благодарности к человеку, который вел для меня исследовательскую работу в Израиле. Это Эйтан Хабер — один из самых блестящих израильских военных комментаторов, военный корреспондент газеты «Иедиот Ахаронот», автор и соавтор ряда книг, в том числе «Операции Энтеббе» — лучшего и наиболее достоверного отчета о рейде в Уганду.
Кроме того, я хочу выразить свою признательность госпоже Пнин Пери и господину Моргенштерну, которые переводили для меня с иврита на английский язык нужную мне для работы литературу. Я признателен также и госпоже Хизер Дайер, которая вновь и вновь печатала и перепечатывала на машинке рукопись этой книги и которой пришлось немало повозиться, чтобы интервью, записанные на пленку, стали машинописным текстом. И, наконец, я приношу свою благодарность Пэт Тауэрс за ее прекрасную редакторскую работу.
Кроме того, я хочу публично воздать должное моей жене Инке. Она делила со мной все трудности, связанные с работой над книгой, помогая в многочисленных поисках и исследованиях. Инке сопровождала меня на все интервью, и ее участие оказалось чрезвычайно полезным. Абрахам позднее рассказал мне, что однажды приглашенный на интервью человек признался ему: «Со Стюартом я мог бы справиться. Но я вовремя не сообразил, как умна его жена».
С удовольствием я выражаю здесь и свою благодарность Джорджу Гринфилду, который, на мой взгляд, бесспорно лучший в мире литературный агент и помощник автора. Джордж предложил мне работу над этой книгой и поддерживал меня в этом начинании всегда, даже в самые трудные минуты.
Пролог
Это случилось в воскресенье 7 июня 1981 г., далеко за полдень. Над массивной летной полосой израильской военно-воздушной базы в Синайской пустыне колыхался нагретый воздух. В контрольной башне у телефона, соединенного непосредственно с командным военным пунктом в Тель-Авиве, дежурил генерал. За несколько минут до этого четырнадцать самых современных в мире военных летных машин были извлечены из укрепленных подземных бункеров и стояли, готовые к полету на летном поле. Пилоты делали последние приготовления перед стартом. Они отправлялись на задание, которое, как им было сказано, является решающим для самого существования Израиля.
Из четырнадцати самолетов — восемь, построенных в Америке Ф-16, были из партии, прибывшей в Израиль в 1977 г. Американские проектировщики, однако, могли теперь и не узнать их. Израильтяне, покупая оружие и военную технику, лишь в редких случаях не меняют их конструкцию в соответствии с особыми своими нуждами.
В продукции «Дженерал Динамикс» Ф-16 фигурировали как истребители. Израильтяне превратили их в быстрые, с высокой маневренностью, смертоносные бомбардировщики — самолеты, обладающие всеми качествами истребителей, но способные при этом нести груз бомб, обычный для бомбардировщика, размер которого вдвое больше размера истребителя. На каждом самолете было по две тысячи бомб. Всего 16 тонн ТНТ. Кроме того, под крылом у такого самолета находилось дополнительное оружие внушительной мощности — ракеты «Сайд-Уиндер».
Ф-15 были стандартными машинами, на борту которых находились ракеты «Сперроу» и «Сайд-Уиндер». У израильтян они были дополнительно оборудованы баками с горючим, которые позволяли им летать на большие расстояния, чем первоначально предполагалось.
В 4.40 по местному времени телефон в контрольной башне зазвонил. Генерал поднял трубку и с напряженным вниманием выслушал передаваемый по телефону код и команду: «Взлет!»
Он спокойно положил трубку, сделал знак контролеру наземной службы. Операция «Вавилон» началась.
Спустя четырнадцать часов, весь мир облетела весть о том, что сделали израильтяне. Одним ударом, одним рейдом, проведенным с потрясающей воображение точностью, они отбросили на несколько лет назад осуществление ядерной программы Ирака — одной из самых враждебных Израилю стран.
А может быть, «ядерная карьера» Ирака и вообще на этом закончилась. Во всяком случае, закончилось участие в ней международного сообщества.
Бомбардировщики летели по направлению к Озираку — реактору огромного ядерного комплекса в Эль-Тувейте, всего в нескольких километрах от Багдада. Там ученые и технологи из Франции и Италии уже в течение многих лет работали над созданием арабского ядерного комплекса. В своих переговорах с правительствами западных стран иракцы утверждали, что собираются использовать ядерную энергию исключительно в мирных целях. Однако своих воинственных арабских друзей одновременно радовали намеками на то, что смогут наконец покончить с Израилем.
«Иранцам нечего опасаться, — писала багдадская газета в сентябре 1980 г. после того, как комплекс был поврежден в результате налета иранских самолетов. — Реактор не предполагается использовать для борьбы с иранцами. Его цель другая — сионисты».
Итак, Ф-15 и сопутствующие им Ф-16 в соответствии с блестяще разработанным планом полета, маршрут которого не засекли ни радары, ни подслушивающие станции противника, зашли на цель. Ведущий сбросил две бомбы «смарт» с видеонаведением точно в огромный купол ядерного реактора. Следующий самолет зашел ниже, сбросив свой бомбовый груз в образовавшийся кратер. Покрытие при этом в полном смысле слова расплавилось, а за ним — и сердцевина реактора, центр всей системы. Пылающие обломки полетели в охлаждающий бассейн, расположенный под реактором.
Примерно через три часа после вылета, все четырнадцать самолетов, выполнив задание, возвратились в Израиль. Операция «Вавилон» была завершена.
Столь решительное уничтожение построенного Францией реактора вызвало неблагоприятную международную реакцию. Операция «Вавилон» стала еще одним напоминанием о возможностях израильтян. В критически настроенных кругах мировой общественности это событие рассматривалось как претензия, неподобающая крошечной стране с ничтожными ресурсами, а именно таким был Израиль. Однако совершенно неожиданно, каким-то чудом, в военном отношении именно Израиль стал супердержавой на Ближнем Востоке.
В хоре протеста едва различимы были голоса тех, кто склонен был прислушаться к аргументам премьер-министра Израиля Бегина, оправдывавшего акцию своей страны. Строительство реактора близилось к завершению. Как только он вступил бы в строй, в распоряжении Ирака было бы все необходимое для производства атомного оружия. Это ставило под угрозу само существование Израиля. «В истории Израиля холокоста больше не будет. Никогда», — вдохновенно заявил Бегин.
