наречие — но за несколько поколений она ассимилировалась.
На каком языке разговаривало остальное население, правящей элите было, по большому счету, безразлично. Главное, чтобы подданные своевременно платили в положенном объеме дань (ренту), которую представители элиты потом делили между собой.
Церковь пользовалась церковнославянским. Это название искусственное: на самом деле это был староболгарский или, как его еще называют, древнемакедонский язык. Едва ли кто-то на Руси на нем говорил — он был исключительно письменным. При этом местные переписчики церковных книг совершали характерные ошибки, по которым можно судить, какой диалект они использовали. Ошибки киевских книг имеют черты, которые позволяют говорить о близости местной версии церковнославянского к будущему украинскому языку. «Украинские» черты можно заметить в граффити Софийского собора в Киеве и других церквей: звательный падеж, которого нет в русском языке («Марку», а не «Марк»), украинская форма дательного падежа («Петрові» а не «Петру») и имени князя («Володимир», а не «Владимир»).
Но, повторюсь, это не украинский язык. Это местный диалект, наречие или, точнее говоря, вернакуляр.
На нем разговаривали, но не писали. Сколько диалектов было на Руси, определить трудно. В «Повести временных лет» упоминается 25 восточнославянских племен, из них восемь жили на территории современной Украины. Каждое из этих племен, как пишет автор «Повести», имело свои обычаи, законы и, можно предположить, собственное наречие.
Ни одно из этих племен не оставило после себя текстов. Кроме того, неизвестно, насколько полон этот список. Делать же обобщения на основании археологических находок рискованно: это как если будущие исследователи решат, что на территории современной Украины жили американцы, отыскав банки из-под кока-колы.
Филологи предлагают такую формулу: славянское население Руси разговаривало на различных диалектах, при этом понимая друг друга. Степень понимания зависела от расстояния между землями, на которых они жили. Считается, что эти диалекты были намного ближе между собой, чем, например, диалекты итальянского, немецкого или французского. Только постепенно, под влиянием больших городских центров власти и культуры, они консолидировались в отдельные языки.
Вероятно, возникнуть в итоге могло не три, а четыре восточнославянских языка. Четвертым мог стать новгородский — язык Новгорода, одного из самых крупных и очень своеобразных центров на севере Руси, если бы в конце XV века его не завоевало и не уничтожило Московское царство.
Кроме того, со временем развился отдельный язык делопроизводства — «проста», или «руська», мова.
Ее использовали в Великом княжестве Литовском, и она была достаточно близка к современному белорусскому языку.
В каждом случае формирование языка — очень сложный и длинный процесс. В основном он закончился в XIX веке, который называют столетием национализмов — то есть формирования современных наций. Один из главных элементов национального строительства — это изобретение национальных традиций, или мифов.
Все нации очень молоды, но представить себя стремятся как можно более древними. Причина проста: у кого глубже корни — у того больше прав на ту или иную территорию. Отсюда распространенные мифы, будто современные евреи — прямые потомки персонажей Ветхого Завета, украинцы наследуют трипольской культуре или племенам гуннов, этруски — «это русские», румыны и литовцы — потомки римских легионеров, а поляки — сарматов. Ничего уникально польского, литовского, румынского здесь нет — это частное выражение общих процессов.
Вопрос о том, на каком языке говорили в Киевской Руси и чье это было государство, русское или украинское, остается ключевым для национального строительства, но он лишен смысла с точки зрения современной науки. Подобные дискуссии отражают мышление политика- националиста XIX века, которое близко, к примеру, Владимиру Путину.
Люди, ставящие вопрос таким образом, могут не подозревать, что Киевской Руси вообще не существовало, — а киевские князья очень удивились бы, если бы узнали, что их «государство» так называлось. Это название придумали опять-таки в XIX веке русские историки, чтобы отличить Русь с центром в Киеве от позднейшей Руси (России) со столицей в Москве и в Санкт-Петербурге. За незнание этого теперь приходится расплачиваться нескольким народам, в первую очередь украинцам.
Блокпост, поставленный боевиками самопровозглашенной ДНР, на границе Донецка. 27 августа 2014 года
Евгений Фельдман
Путин — типичный имперский националист XIX века. Обратите внимание, какое важное место в его риторике занимает статус русского языка. Для него русскоязычные в Украине — это русские. Он не понимает или не хочет понимать ту огромную эволюцию, которую пережила украинская идентичность в XX веке и особенно за последние несколько лет, когда сформировалась гражданская нация, главный критерий принадлежности к которой — не язык и не этническое происхождение, а готовность защищать национальную независимость.
Но народы и нации не обречены на конфликты и войны. Лучший пример — французско-немецкие отношения.
До окончания Второй мировой войны они тоже вели ожесточенный спор: чьим национальным государством была империя Карла Великого? А сам Карл Великий — немец или француз? Спор был решен в 1952 году, когда появилось Европейское объединение угля и стали , считающееся важной частью послевоенного примирения. Организация стала краеугольным камнем Европейского союза, а Карл Великий из немецкого или французского правителя превратился в отца объединенной Европы.
Русские и украинцы тоже могут последовать этому примеру и назвать Владимира Великого, крестителя Руси, основателем объединенной Европы на другом конце европейского континента. Ведь Русь была действительно европейским государством — и. в отличие от современной России, не старалась изолироваться от Запада.
Путин говорит, что в Средние века, когда Украина попадала под влияние «западных государств» — Польши, Литвы, — там все сразу становилось плохо. Это правда?
Во-первых, литовская аннексия белорусской и украинской частей Древней Руси защитила их от монгольского ига. В Великом княжестве Литовском руський язык был языком чиновников и суда, а полным названием этого государства было Великое княжество Литовское, Руськое и Жемайтийское. Вряд ли это говорит о том, что «руськие» находились здесь в более угнетенном положении, чем в Московском царстве.
Во-вторых, объединение Литовского княжества и Польского королевства — оно началось как династическое в 1385 году и закончилось в 1569-м созданием единой Речи Посполитой — позволило местному руському населению наладить интенсивные контакты с католической культурой Запада. Древняя Русь была частью Европы, но еще перед монгольским нашествием наметился разрыв между европейским Западом и европейским Востоком. Русь не переживала
