Он узнал голос Элайаса Роди, человека, которого он искал.
И когда Роди пришел в себя, он увидел над собой уродливое лицо, которое заставило его вскрикнуть от ужаса!
Глава XXIX
РАДОСТЬ ДЬЯВОЛА
- Я вас нашел, верно?
- Хромоногий!
- Да, я Хромоногий!
- Ради любви Господа, каплю воды, одну каплю воды!
- Если бы все это место было озером, я бы не дал вам ни капли.
- Что это значит, Хромоногий?
- Ха! Время, которого я долго ждал, наконец пришло! Знаете ли вы, где ваш сын Уоррен?
- Слава богу! Он далеко отсюда и в безопасности!
- Ха! ха! ха! В безопасности! Да, в полной безопасности, с большой дырой в голове!
Элайас Роди с трудом сел и посмотрел на говорящего.
- Он умер?
- Да, умер! И я привел его к смерти! Ха! ха! ха!
- Кто ты? Ад выпустил дьявола, чтобы издеваться надо мной?
- Может, так оно и есть. Кто я? Разве вы не узнали меня, Роди? Масса Роди?
- Нет, дьявол! Я тебя не знаю! Мой сын мертв! Боже! Чем я заслужил это?
- Чем заслужил? Чем заслужил? Вы делали самые ужасные вещи, на которые способно черное сердце белого человека, но настал наконец день расплаты! Значит, вы меня не узнаете?
- Уходи, дьявол, дай мне умереть в мире!
- В мире! Нет, вы умрете так, как заставляли жить других, - в боли и страданиях! Когда уже не сможете слышать голос негра, он будет шипеть вам в уши, чтобы этот голос достиг вашей бессмертной души в последние минуты вашей жизни!
- Кто... кто ты?
- Я Рюбен, сын Эстер!
- Эстер?
- Да! Эстер, рабыни вашего отца! Это вы стали причиной ее смерти! Теперь узнаете меня?
Роди застонал.
- Это вы из забавы прострелили мне ногу, когда я был еще мальчишкой. Все эти годы я был рядом с вами, но вы меня не узнавали. Ведь я слишком ничтожен - такой джентльмен, как вы, не может меня заметить. Но у меня хорошая память, я дал клятву и сдержал ее. Моя мать была рабыня, но она была моя мать, а я, хоть и черный человек, но я человек, пусть даже вы и такие, как вы, так не считают! Теперь вы меня узнали?
Роди молчал.
- Когда я вынужден был, хромая, уйти с плантации вашего отца, я был еще мальчишкой, но мальчишка тоже может ненавидеть жестоких масса, как ненавидит сейчас хромой негр Элайаса Роди. Дни и годы прошли с тех пор, но ненависть не оставляла меня. И теперь я счастлив: умирающий плантатор в руках низкого раба. Не бойтесь! Я не подниму руки, чтобы помочь вам умереть. Буду только сидеть и смотреть, как ваша черная душа будет расставаться с телом. Это принесет мне радость!
- О, дьявол! - воскликнул раненый, страдая от нестерпимой боли.
- Дьявол? Да, я дьявол, и вы сделали меня таким!
Негр, как и сказал, сел рядом с Роди, приблизился к умирающему, и ужасная злорадная ужимка искривила его губы.
Он продолжал смотреть, пока лицо жертвы не посерело и некогда яркие глаза не потускнели и не затянулись пеленой смерти.
Крики стихли, и раздавались одни лишь жалобные стоны:
- Помогите! Помогите! Воды! Воды! У меня горит душа! Дьяволы! Демоны! Прочь! Прочь! Отпустите меня! Уберите с моего сердца свои горящие руки! Отпустите! Ах! Какой ужас!
Затем и стоны прекратились. Элайас Роди умер.
Негр без всякой жалости смотрел на агонию врага, слушал его предсмертные вопли, а когда душа отлетела, сжал кулаки и, торжествуя, встал над бесчувственным телом.
И в этот момент на сцене появился новый персонаж.
На небольшом удалении от этого места стоял человек, опираясь на ружье, и разглядывал дымящиеся руины. Он стоял уже какое-то время, но не подозревал, что на холме есть еще кто-то живой.
Но вот внимание его привлек Хромоногий. Негр, убедившись в смерти своего врага, не мог больше сдерживать свою свирепую радость, принялся приплясывать, выкрикивая при этом:
- Хо! хо! Мертв! Какое развлечение для старого негра! Только подумать, что это старый негр послужил причиной войны между белыми и краснокожими! Ха! ха! ха! Это слишком хорошо, чтобы в это поверить! Но это правда! Это правда! Закончив эту речь, чудовище неожиданно подпрыгнуло в воздух и упало замертво лицом вниз.
Из спины его торчал длинный охотничий нож.
- Будь ты проклят, черный пес! Если ты послужил причиной одной войны, то к другой уже не сможешь приложить руку! Я поклялся не проливать кровь белых и не поднимать оружие против краснокожих, но черная кровь в мои условия не входит!
Говоря так, Крис Кэррол выдернул свой нож из тела негра и хладнокровно ушел с этого места.
Глава XXX
ЛИШЕННЫЙ РАДОСТИ МЕСТИ
Добравшись до лагеря, Вакора распустил воинов и в одиночестве вошел в свой вигвам.
Остаток ночи он провел в размышлениях.
Неужели кровь белого человека в жилах заставляла его думать о бойне, которую он приказал устроить и в которой сам принял участие?
Странное несоответствие природы.
Героический вождь, все еще в воинской раскраске народа своего отца, не мог сдержать дрожь, вспоминая последние несколько часов.
Дух матери, казалось, возник перед ним; глаза у нее печальные и укоризненные, на сердце камень.
- Это были люди моей расы и твоей тоже, ты принес их в жертву своей мести.
Так, казалось, она говорила.
Голова Вакоры упала на грудь. Он тяжело вздохнул.
Долго продолжал он мрачно размышлять, и мысли его были тяжелей свинцового грузила.
Медленно ползли ночные часы, но он не шевелился. Страх и недобрые предчувствия заполнили сердце воина.
- Я все это сделал ради лучшего, - говорил он. - Свидетель мне Великий Дух - ради лучшего! Ради будущего народа моего отца я закрыл свое сердце для жалости. Не только из-за наших нынешних несчастий призывал я своих людей к убийствам. Они должны начать великое дело возрождения народа уверенными в своих силах, убежденными в своей непобедимости...
Подобно всем легковозбудимым натурам, Вакора поддался приступу уныния. Когда не нужны были действия, возбуждение спадало, светлая надежда сменялась мрачными сомнениями.
Солнце высоко поднялось в небе, когда он шевельнулся и попытался стряхнуть тяжелые мысли. Сделав усилие, он вышел из вигвама, чтобы посовещаться с воинами своего племени. А когда вышел, увидел медленно приближающегося Марокоту. Спящая ненависть мгновенно пробудилась. В глазах молодого индейца он прочел, что у того есть новости.
- Говори. Ты нашел его?
- Да. Он найден!
- Я имею в виду Уоррена Роди. Не ошибись, Марокота. Скажи мне снова, что Уоррен Роди найден.
- Он найден!
- Тогда все хорошо. Быстрей приведи его ко мне - я хочу взглянуть в лицо этому бледнолицему псу!
Марокота ничего не ответил и стоял неподвижно.
- Ты меня слышал? Приведи ко мне этого пса. Глаза мои жаждут увидеть его лицо. Я хочу видеть, как он побледнеет от страха, как будет дрожать передо мной.
Марокота продолжал молчать.
- Клянусь Великим Духом, Марокота, почему ты не идешь за ним? Почему ничего не отвечаешь мне?
- Марокота страшится твоего гнева.
- Ты, индейский воин, боишься? Что это значит?
- Что я ослушался твоего приказа.
- Ага, несчастный, я понял! Ты нашел его, но он сбежал!
- Нет...
- Но что тогда? Говори! Он победил тебя? Оказался слишком силен? Тогда призови наших воинов, и даже если это будет стоить жизни всем индейцам Флориды, он должен быть пойман! Отвечай мне, или я накажу тебя!
- Марокота заслуживает наказания.
Молодой вождь, теперь уже основательно разозленный, бросил свирепый взгляд на потупившегося индейца. Вакора едва сдерживался, чтобы не бросить Марокоту на землю. С огромным усилием он заставил себя сказать:
- Больше никаких загадок! Говори! Где он?
- Он мертв!
Вакора сделал шаг к нему и воскликнул:
- Ты убил его?
- Да, я!
Марокота стоял, бесстрашно ожидая удара.
С проклятием Вакора бросил свое оружие на траву.
- Несчастный! - воскликнул он. - Ты лишил меня радости мести! Пусть рука, которая отняла у него жизнь, вечно висит у тебя на боку неподвижно! Пусть - о, будь ты проклят!
Марокота опустил голову на грудь. Он не смел встретить гневный взгляд вождя, боялся его больше, чем удара томагавка.
Некоторое время оба молчали, и Вакора нервно расхаживал взад и вперед, как тигр в клетке.
Глава XXXI
ПЕЧАЛЬНОЕ ЗРЕЛИЩЕ
Немного погодя вождь остановился перед молчащим воином.
- Расскажи, как это случилось, - сказал он, очевидно, успокаиваясь. Рассказывай все, как было!
Марокота поведал ему обо всем.
- Значит, ты выстрелил в чудовище, чтобы спасти жизнь Нелати?
- Да.
- А он? Где Нелати?
- Недалеко. Вместе с Сансутой. Вон они идут!
Вакора посмотрел в указанном направлении и увидел приближающихся брата и сестру.
Вздох, больше похожий на стон, вырвался из его груди.
Прекрасная девушка, теперь бледная и печальная, склонив голову на плечо Нелати, казалось, поглощена рассматриванием полевых цветов, которые держала в руке. Другие цветы были вплетены в ее волосы.
Только так брату удалось увести ее с того места, на котором погиб ее соблазнитель. Он уговаривал ее, как мог, каждый раз останавливаясь и позволяя ей срывать цветы, растущие вдоль тропы.
