Неожиданно освободившись, не поднимая оружия, от самого опасного противника, афинский народ тотчас же бодро отправился с Элевсинской равнины к восточному берегу, с целью наказать вторгнувшихся халкидийцев. Но так как фиванцы последовали за афинянами в намерении соединиться с халкидийцами, то они обратились сначала против них и нанесли им совершенное поражение. 700 виотийских гоплитов были взяты в плен и в цепях шли за афинским войском, которое в тот же день переправилось через море для преследования халкидийцев, поспешивших отступлением, в их собственной земле. Халкидийцы были разбиты, а город их покорен. Он должен был принять демократическое устройство и отказаться от лучшей части своей области, со всеми владениями знати, в пользу афинян. С этих пор искони славная Халкида сделалась незначительным городом. Афиняне же на десятую часть выкупа за пленных виотийцев и халкидийцев воздвигли в честь своей богини медную четверню на акрополе; а в воспоминание победы по стенам последнего были развешены цепи пленников.
Спартанцы еще раз пытались положить предел возрастающему могуществу Афин. В негодовании на последние неудачи своей политики, они оставили правило, которому до сих пор следовали с честью, — правило, повелевавшее всюду в Греции низвергать тиранию, и даже призвали из Азии Иппию, чтобы снова водворить его в Афинах и сломить могущество их с помощью изгнанного прежде тирана; но в союзном собрании, которое они созвали в Спарту, с целью привлечь на свою сторону союз, коринфяне снова выразили несогласие, а к коринфянам пристали и прочие союзники. Спартанцы принуждены были, таким образом, оставить свой план, и Иппия, ничего не сделав, возвратился в Сигейон.
Своим решительным мужеством и храбростью афинский народ добился свободы в своих внутренних делах, а во внешних не только защитил оспариваемую у него независимость, но и вынудил от соседей немаловажные выгоды. Вся Эллада с удивлением смотрела на быстрые победы и чрезвычайное преуспеяние Афин. Все это было плодом единодушия и дружного одушевления, которым народ был обязан учреждением Клисфена. Во время внешних войн, выпавших на долю Афин, Клисфен не остановился на пути устройства и упрочения народного владычества, умножения и укрепления государственных сил. Он провел предложение, по которому земли, приобретение государством на Эвбее, были разделены на 4000 участков и распределены между аттическими гражданами из класса фитов. Через это государство приобрело 4000 зевгитов, следовательно, увеличило свои военные силы на 4000 гоплитов. Число граждан было увеличено распространением права гражданства на множество иноземцев и сожителей (метэков), которые до сих пор за известную плату жили в городе и занимались торговлей и ремеслами; они увеличили силу народа против знати. Полномочия высших сановников, архонтов, были ограничены с той целью, чтобы они не делались, как это случилось с Исагором, опасными для спокойствия и прав народа. Для устранения раздоров и козней партий при выборах высших сановников, где честолюбие богатых и сильных всегда находило широкое поприще, было постановлено решать дела между соискателями жребием.
Клисфену обязано своим происхождением еще одно исключительно принадлежащее Афинскому государству учреждение, имевшее целью предохранение народа от господства или опасного преобладания отдельной личности, именно — остракизм или черепковый суд. Он был высшим стражем аттической демократии. Ежегодно совет в определенное время обращался с запросом к народному собранию о том, не требует ли положение государства удаления какого-либо гражданина. Если народ отвечал утвердительно, то был назначаем день для нового народного собрания, на котором каждый гражданин тайно записывал на черепке имя того человека, которого он считала опасным для государства. Если на 6000 черепков было написано одно и то же имя, если, стало быть, треть аттических граждан, имевших право голоса, объявляла кого-либо опасным для государства, то этот человек в продолжение 10 дней должен был оставить отечество на 10 лет. При этом он не терпел, однако ж, ущерба в остальных своих правах и имуществе и не считался своими согражданами, вследствие такого изгнания, наказанным или обесчещенным. Вообще остракизм был редко употребляем и им никогда не злоупотребляли. Рассказывают, что он в первый раз применен был к самому Клисфену; но этому противоречит известие, что первым подвергшимся остракизму был родственник изгнанного тирана Иппии, по имени Гиппарх, сын Харма из дома Холарга. Последний достиг Звания первого архонта в 496 году, в то именно время, когда персы грозили возвращением Иппия; и это было достаточной причиной для удаления его из государства, как человека опасного для народной свободы Развитием демократических элементов в Солоновом законодательстве и уничтожением ограничений, зависевших от аристократического влияния, Клисфен впервые довел Солоново устройство до его полноты. С тех пор мощь афинского народа развивалась быстрыми шагами, так что Афины сделались наряду со Спартой могущественнейшим государством в Греции.
«Теперь только выросли Афины, — говорит Геродот о Клисфеновом времени, — и пример их показывает, какую цену имеют свобода и равенство прав. Ибо пока афиняне находились под властью тиранов, они не могли одолеть в войне ни одного из своих соседей; по освобождении же от тиранов, далеко превзошли всех». Подобно тому, как в описываемое время нападение Спарты на свободу и независимость Афин немало действовало быстрому и неожиданному возрастанию влияния их, так точно в последующие десятилетия опасности персидских войн быстро подняли их на высшую степень могущества и политического развития.
9. Клеомен, царь Спартанский
Прежде, нежели обратимся к персидским войнам, мы должны сообщить еще некоторые сведения о спартанском царе Клеомене, с которым мы уже и до сих пор часто встречались и который руководил спартанской политикой этого времени. Клеомен принадлежал к роду Эврисфена и был спартанским царем почти от 520 до 491 года. Это был «человек необыкновенной смелости и необузданной силы духа, мужественный, предприимчивый, отличался умом и, по обычаю своего времени и страны, обладал искусством говорить кратко и выразительно, но был чрезвычайно горд, предан частью семье, частью своей собственной личности и складом мыслей походил гораздо более на своих современников, тиранов, чем сколько то приличествовало спартанскому царю» (О. Мюллер).
В девяностых годах пятого столетия мы встречаем Клеомена занятым войной с Аргосом. Аргос не только потерял свои права на гегемонию в Пелопоннесе, но и большая часть его области перешла во владение Спарты, и от этого он был непримиримым врагом ее. Повод к войне неизвестен, но кажется, что Спарта возымела намерение совсем уничтожить своего старинного врага и соперника, в это время уже не страшного. Около 495 года через бирейскую область, приобретенную спартанцами от аргивян, с сильным войском отправился Клеомен против Аргоса. По прибытии к Эрасину он принес реке жертву о благополучной переправе. Но так как жертва не обещала успеха, то он отвел войско назад к Бирею, к морю, принес морю в жертву быка и поплыл на эгинских и сикионских судах к Навилии, гавани города Аргоса в области Тиринса. Аргивяне были изумлены неожиданным появлением спартанцев и выступили против них со всей своей военной силой. Они расположились на морском берегу при Сепии, чрезвычайно близко от спартанского войска, прислушивались, для предупреждения нечаянного нападения, ко всем приказам в спартанском лагере и немедленно же в точности подражали каждому шагу спартанцев. Если в спартанском лагере герольд призывал к оружию или завтраку, то и они становились под оружие или шли завтракать. Узнав об этом, Клеомен решился обмануть аргивян их же собственной выдумкой. Он объявил по войску, что при зове к обеду солдаты должны брать оружие и идти против аргивян. Таким образом аргивяне, совершая беззаботно свою трапезу, неожиданно подверглись нападению и потерпели жестокое поражение. Большая часть их убежала с поля сражения в священную рощу Аргоса и была окружена там Клеоменом.
Умерщвление людей в священных местностях считалось тяжким грехом. От аргивских перебежчиков Клеомен узнал имена многих заключенных в роще аргивян и приказал герольду вызывать их отдельно по имени под тем предлогом, что они должны быть пощажены, так как уже за них получен выкуп в две мины. Таким образом из рощи было выманено 50 человек; они были убиты, остальные же никак не могли заметить этого, так как роща была очень густая. Но когда один из оставшихся влез на дерево и увидел происходившее, то уже никто более не являлся из рощи. Тогда Клеомен, не останавливавшийся ни перед каким бесчестием, приказал своим илотам подложить под рощу сухих дров и зажечь, отчего вся она вспыхнула, и вместе с ней погибли все аргивяне.
