Ознакомительная версия.
Бельке был отправлен во фронтовую командировку. Он пересек Австрию, посетил Турцию, Болгарию и Русский фронт. По пути он встречался с летчиками, вел с ними беседы. Среди летчиков, отобранных им в ходе этой поездки, были выдающиеся впоследствии асы: Манфред фон Рихтгофен, Эрвин Беме и Ханс Рейман.
Бельке был назначен командиром своей «рукодельной» группы 30 августа 1916 года. Исторически эскадрилья Бельке стала второй по времени формирования германской истребительной эскадрильей. Но по сути, по итогам боевой работы в Первую мировую войну, эскадрилья Бельке всегда оставалась лучшей: 20 человек из ее летного состава стали асами, эскадрилье было засчитано 336 воздушных побед, а лист потерь включал лишь 44 имени.
В начале боевого пути летчики эскадрильи воевали на «Фоккерах Д. II» и «Хальберштадтах», но впоследствии в числе первых были перевооружены новыми истребителями «Альбатрос» Д. I и Д. II.
Бельке сбил 10 английских аэропланов за первый месяц своей службы. Пилоты его эскадрильи в полетах соблюдали выверенный строй и придерживались жесткой тактики. Бельке потратил немало сил, чтобы привить летчикам безукоризненную дисциплину и отработать принятые тактические приемы. Среди этих приемов был свод правил, необходимых для выдерживания в ходе воздушного боя, названный «Дикта Бельке», доработанный и развитый позднее, в годы Второй мировой войны.
Бельке призывал не обращать на личный успех внимание: «Все должно быть подчинено для работы вместе, когда эскадрилья идет в бой. Неважно, кто записал победу».
28 октября 1916 года Бельке совершил 6 боевых вылетов. Около 4 часов дня он отправился в свой последний боевой вылет во главе шестерки «Альбатросов». Вместе с ним стартовали его лучшие летчики — Манфред фон Рихтгофен и Эрвин Беме. Вскоре они встретили группу английских истребителей DH. 2 из 24-й эскадрильи и вступили с ними в бой. В ходе боя аэроплан Беме задел колесами верхнее крыло биплана Бельке. Тем не менее Бельке сумел совершить относительно мягкую вынужденную посадку. Но на коротком аварийном пробеге, когда колесо, по-видимому, попало в яму, привязной ремень не выдержал инерции тела, Бельке вылетел из кабины и погиб.
И Беме, и Рихтгофен оставили описания этой катастрофы.
Вот как вспоминал об этом событии Рихтгофен в своих посмертно изданных мемуарах: «Это был полетный день, и, ведомые Бельке, мы еще раз поднялись против врага. Мы всегда испытывали волшебное чувство безопасности, когда он с нами. В конце концов, он был один, и только один. Погода в тот день стояла переменчивая. В воздухе не было аэропланов, за исключением сражающихся. С большой дистанции мы заметили в воздухе двух дерзких англичан, которые, казалось, наслаждались этой погодой. Нас было шестеро, а их лишь двое. Даже если бы их было 20 и Бельке подал бы сигнал об атаке, мы не сомневались бы ни минуты. Схватка началась, как обычно: Бельке занялся ближайшим англичанином. Он преследовал свою жертву в каких-то двухстах ярдах от меня. Совсем рядом с Бельке летал один из его друзей. Оба они стреляли. Англичанин должен был рухнуть в любую минуту. Неожиданно я заметил необычное движение немецких машин. Тут же подумал — столкновение. Еще ни разу мне не довелось видеть его в воздухе. Но я представлял себе, что оно должно было выглядеть по-другому. В действительности то, что случилось, не было столкновением. Две машины лишь слегка коснулись друг друга. Но когда самолеты несутся с огромной скоростью, их легкий контакт имеет эффект сильного толчка. Бельке отвернул от своей жертвы и исчез в огромном облаке. Не было видно, что он падает, но когда я вновь увидел его внизу, то обнаружил, что часть его самолета отломана. Я не видел, что произошло позднее, но в облаке он потерял положение самолета. Теперь его машина не была более управляемой. Ее падение все время сопровождал ближайший друг Бельке. Когда мы вернулись домой, то нашли, что доклад «Бельке умер!» уже прибыл. Мы печально подтвердили это. Странно, что многие из тех, кто встречал Бельке, считали себя его единственным и настоящим другом. Бельке не имел персональных врагов. Он был равно вежлив со всеми, не делая различий. Единственный человек, кто, возможно, был чуточку ближе с ним, чем другие, был тот, кто имел несчастье быть причиной случая, приведшего к его смерти».
Беме, с чьим самолетом в своем последнем вылете столкнулся ас, также оставил записки: «Бельке нет теперь среди нас. И ничто не могло уязвить нас, пилотов, сильнее. В субботу, после обеда, мы сидели в нашем аэродромном блокгаузе. Мы только что начали с командиром шахматную партию, как около четырых из нас позвали к самолетам, для поддержки атаки пехоты на фронте. Как обычно, Бельке повел нас. Мы пролетели немного, когда встретили и начали строить атаку на несколько маленьких английских аэропланов, одноместных, быстрых, умевших защищаться. Мы предполагали попросту срезать нашего оппонента, как делали это уже не раз. Бельке и я зажали англичанина, тогда как другой противник, преследуемый нашим другом Рихтгофеном, оказался прямо на нашей траектории. Быстрые, как молнии, Бельке и я отвернули, и на одно мгновение наши крылья закрыли нам видимость друг друга — это случилось в тот самый момент. Как я могу описать свои чувства от случившегося, когда Бельке неожиданно появился в нескольких метрах справа от меня, его машина клюнула, я резко прибавил газа, тем не менее мы столкнулись, и оба устремились к земле. Это было лишь легкое касание, но на огромной скорости столкновение оказалось гибельным. Судьба обычно безразлична в своем выборе: для меня всего лишь сместилась одна сторона шасси, для него — отломилась внешняя часть левого крыла. После провала на несколько сот метров я вновь почувствовал, что моя машина под контролем, и последовал за Бельке, который, как я мог видеть, перешел в аккуратное планирование по направлению к нашей линии фронта. Было заметно, что машина его повреждена и приближается к земле быстрее, чем необходимо. Низкая облачность мешала мне, но я видел, что сильный порыв ветра наклонил его аэроплан круто так, что он не мог сидеть в ней ровно, и видел падение самолета рядом с позициями батареи. Люди немедленно поспешили ему на помощь. Мои попытки приземлиться рядом с моим другом были тщетны ввиду воронок и траншей. Тогда я быстро возвратился на наше поле. Я был убит горем, но еще была надежда. Но когда мы прибыли на машине, они принесли его тело к нам. Он погиб мгновенно в момент катастрофы. Бельке никогда не носил аварийного шлема и не привязывал себя в «Альбатросе», а ведь он мог выжить: удар был не таким сильным. Теперь все пусто для нас. За эти полтора месяца мы сбили в воздушных боях около 60 аэропланов и сделали присутствие англичан в воздухе едва заметным. И теперь мы видим, что его победоносная душа не ушла всуе. Днем были похороны в Камбраи, когда родители и братья эскортировали своего героя для погребения на кладбище чести в Дессау. Его родители — удивительные люди! Они мужественно воспринимали всю невозвратимость утраты, всю боль, которую они чувствовали. Эти люди дали мне некоторое утешение, но ничто не могло избавить от мысли о тяжести потери этого экстраординарного человека».
Коря себя за смерть Бельке, Беме пытался покончить жизнь самоубийством. Товарищи буквально организовали дежурство, следя за ним и пряча оружие.
Бельке был похоронен с почестями на аэродроме в Кабраи. Англичане — тогда еще Королевский летучий корпус — прислали венок день спустя после гибели Бельке. На венке было написано: «Памяти капитана Бельке, смелого и рыцарственного врага».
В честь своего лидера 2-я эскадрилья 17 декабря 1916 года была официально названа эскадрильей Бельке.
Э. Беме погиб ровно через один год, один месяц и один день после своего злоключения с Бельке.
Бельке стал жертвой несоблюдения одного из установленных им же законов — никогда не сближаться с отдельным противником, когда другие также преследуют его.
Капитан Освальд Бельке удостоен высшего военного ордена Пруссии Pour le Merite.
Годвин БРУМОВСКИ (Godwin Brumowski) — лучший ас Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны, 35 побед, капитан.
Годвин Брумовски родился 26 июля 1889 года в польском местечке Вадовицы в семье военного. С конца XVIII века эти земли принадлежали Австрийской короне. Годвин с детства отличался интересом к ездящим, плавающим и летающим механизмам, дни напролет проводя в облюбованной им дедовой мастерской. В 1910 году он окончил Техническую военную академию в Вене и получил звание лейтенанта. Был направлен на службу в 6-й артиллерийский дивизион.
В начале Первой мировой войны лейтенант Брумовски воевал на Восточном фронте против русских, командуя батареей, и как артиллерийский офицер был награжден Бронзовой и Серебряной медалями за храбрость.
В 1915 году он добился перевода в авиацию. Свой первый боевой вылет совершил в качестве наблюдателя при налете на русские позиции 12 апреля 1916 года на двухместном «Ганза-Бранденбург». В этом вылете на счет Брумовски и его летчика были записаны сбитыми два русских аэроплана «Моран-Сольнье». 3 июля 1916 года он совершил первый боевой вылет уже в качестве пилота. Недостаток зрения своего правого глаза он возмещал с помощью монокля! Летчик в монокле — целая тема для карикатуристов. В ноябре 1916 года он был переведен в 12-ю эскадрилью на Итальянский фронт. 2 января он стал асом, сбив итальянский «Фарман» на своем двухместном и тяжелом «Ганза-Бранденбург» C. I. Когда была создана первая австрийская истребительная эскадрилья (Flik 41J), ему доверили сформировать и возглавить ее. В марте 1917 года Брумовски провел 9 дней в немецкой 24-й эскадрилье, участвовал в четырех воздушных боях, изучая ее тактику. Здесь он познакомился со знаменитым Красным Бароном — Манфредом фон Рихтгофеном. В мае продолжил свою боевую работу, сбив три самолета противника. Теперь Брумовски летал на одноместном истребителе «Ганза-Бранденбург» D. I. — неповоротливой машине с плохим обзором, впоследствии прозванной австрийскими летчиками «летающим гробом». В августе 1917 года их эскадрилья была перевооружена на немецкие «Альбатросы» Д. III. На своем истребителе он тут же применил новинку, установив телескопический прицел.
Ознакомительная версия.
