А в самом конце XV века грянул гром, буквально за какие-нибудь четверть века перевернувший веками устоявшееся равновесие сил в Европе. Испанские корабли, отправившиеся за индийскими сокровищами не вокруг Африки, а на запад (страшно-то было как: вдруг за Атлантикой «конец земли»?!), открыли индейские сокровища Америки. И завалили Европу мексиканским и перуанским золотом. Гегемоном Европы сразу стала испанская монархия (а это помимо Испании и обеих Америк еще и Нидерланды плюс Австрия с прилегающими землями) — монархия, в пределах которой, по хвастливому замечанию ее монарха, «никогда не заходило Солнце». Очень скоро возникла антииспанская коалиция Франции, Англии и позже Швеции. Испанцы попробовали обойтись с голландцами как с американскими индейцами: выжать из них все до нитки, а сопротивление потопить в крови (см. Ш. де Костер «Тиль Уленшпигель»). Но вместо этого получили Нидерландскую революцию XVI века — первую из потрясших в последующие два века Западную Европу. При желании можно считать началом Возрождения и эту революцию, давшую первый победный бой Средневековью.
Наконец, есть дата, средняя между двумя предыдущими. В 1517 году профессор одного из германских университетов прибил к дверям церкви лист бумаги с 95 тезисами, напрочь отвергавшими догмы католицизма. Родился протестантизм, отделившийся от католицизма таким же образом, каким за две тысячи лет до этого буддизм отделился от индуизма, за полтысячи лет до этого католицизм отделился от православия, а через полтораста лет после этого старообрядцы отделились от Русской Православной Церкви.
Протестантизм — тоже важная веха в смене Средневековья Возрождением.
Возможно, размежевание между католицизмом и различными течениями протестантизма могло пройти менее кроваво. Но многие из монархов Европы (преимущественно Северной) быстро сообразили, что переход в протестантство дает им в руки богатейшие монастырские угодья и сокровищницы. Почему это сообразили на севере и не сообразили на юге — загадка природы. Но и по сей день — Скандинавия, Северная Германия, Нидерланды, Великобритания — территория протестантства. А все, что южнее (даже Бельгия с ее двумя враждующими национальностями: валлонов и фламандцев), — территория католицизма. Так что, как видим, религиозность оказывается сильнее национальности. И не только в Бельгии.
Тяжелее всего пришлось тем, кто оказался на «линии раздела». Например, из старшего поколения мало кто не слышал об ужасах Варфоломеевской ночи 1572 года в Париже — о том, как католики за одну ночь вырезали несколько тысяч протестантов.
Одна из древнеримских пословиц гласит: «Горе побежденным!» Ее смысл: пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу. Человечество так и не решилось ввести в обиход прямо противоположную пословицу: «Горе победителям!» Хотя история буквально пестрит примерами того, как зарвавшийся и зазнавшийся победитель погибает в пучине горя.
Один из ярчайших примеров на эту тему — Испания. Испанцы совершили редкий подвиг: восемь столетий подряд они отвоевывали свою страну от захвативших ее арабов. Арабы (точнее, мавры — население Северо-Западной Африки), овладев страной, расслабились и погрязли в неге-роскоши благодатного испанского климата. А испанцы с исступлением фанатиков атаковали, атаковали и атаковали мавров. Начали в VIII веке, а к середине XIII века в руках мавров осталась лишь часть Южной Испании (Гранадский эмират). В 1492 году пал и он. И в тот же год Господь вознаградил испанцев первой экспедицией в Америку. Почти столетие после этого Испания была гегемоном в Европе. Испанская мода царила при всех европейских дворах. Испанская армия считалась сильнейшей в мире. А потом разразились одна за другой две катастрофы — и Испания вылетела из списка великих держав (куда вместо нее попала Швеция. Правда, ненадолго — через столетие Швецию в этом списке сменила петровская Россия).
К концу XV века Испания входила в сложное феодальное объединение Западной Европы. Австрийский эрцгерцог, женившись на дочери герцога Бургундского, получил в приданое Нидерланды и одну из французских провинций. Женив сына на наследнице испанского короля, обеспечил за своими наследниками испанский престол, а также Чехию и Северную Венгрию. К этому добавил Южную Италию, Сицилию и Сардинию, а также значительную часть Северной Италии. На вершине такого своего могущества Испания на время присоединила к себе и Португалию. Добавьте к этому владения в Америке от Мексики до Аргентины и нескончаемый поток золота оттуда. Казалось бы, такой монстр станет гегемоном Европы навеки.
Но жадность губительна. В Нидерландах, где протестантизм успел пустить в торговых городах глубокие корни, умеренные буржуа обратились к королю с петицией прекратить религиозные гонения и произвол властей (читай: грабеж). Ответом были репрессии и разорительный налог. Тогда в 1566 году по всей стране вспыхнуло восстание, были разгромлены 5500 католических церквей и монастырей. Последовала жесточайшая карательная экспедиция и отчаянная война, с неравными, казалось бы, силами. Война длилась почти полвека (точнее, ровно 43 года) и закончилась независимостью Нидерландов. Это был сильнейший удар по престижу испанской монархии.
В самый разгар этой войны Испания решила разделаться еще с одним своим смертельным врагом — Англией, чьи корабли пиратствовали в Атлантике и грабили испанские суда с американским золотом. За три года был подготовлен мощный флот — Непобедимая армада (130 кораблей и 30 вспомогательных судов, на которые погрузили 13 тысяч человек десанта — к ним в Нидерландах должны были добавиться еще 31 тысяча человек). Английский флот насчитывал всего 80 кораблей, а английская армия была несопоставима по силе с испанским десантом. Однако сильный шторм рассеял испанские корабли, а многие из них — потопил. В Испанию вернулось лишь несколько сильно поврежденных кораблей. Эта катастрофа окончательно подорвала военное могущество Испании. Еще около ста лет длилась агония, и к XVIII веку Испания сделалась заурядным второразрядным европейским государством, без малейших претензий на гегемонию. На протяжении следующего, XIX века она лишилась и почти всех своих колоний. Встала в один скромный ряд с Португалией и Бельгией. Как это назвать: обвал или облом?
Беда не приходит одна. Но случается, приходят не две, а три беды. После падения Гранадского эмирата на его территории остались мориски (так здесь называли мавров) — самая экономически активная часть подданных испанского короля. Им запретили употреблять родной язык, их насильственно обратили в католичество, десятками тысяч сжигали на кострах инквизиции, сотнями тысяч выселяли в пустыню. Наконец, в 1609 году — аккурат в тот год, когда Испания потеряла Нидерланды, — морисков в массовом порядке выселили в Африку. Результатом этой акции стал экономический упадок, сравнимый с последствиями тяжелого поражения в войне. Этот изуверский фанатизм принес стране не меньше вреда, чем успех Нидерландской революции и гибель флота.
Кстати, спустя столетие Франция в точности повторила ту же изуверскую глупость: после долгих лет убийств и глумлений король вынудил сотни тысяч гугенотов переселиться в протестантские государства Германии. А ведь гугеноты, как и мориски, были самой экономически активной частью французского общества. Результат: Германия стала сильнее Франции и впоследствии трижды (в 1870, 1914 и 1940 годах) жестоко наказала ее за былой изуверский фанатизм.
Вообще, пожалуй, самым трагическим явлением в смене Средневековья Возрождением следует считать протестантизм, И если останавливаться на какой-то конкретной дате — хотя дух протеста накапливался постепенно, — то, по нашему мнению, более всего подходит 31 октября 1517 года, когда доктор богословия прибил на дверях церкви лист с 95 тезисами против католицизма. Более сотни лет после этого реки крови текли по Европе, это была самая настоящая первая мировая война, которую ошибочно относят к началу XX века. Логично к этой религиозной войне добавить Крестьянскую войну 1524–1526 годов в Германии, так как идейный толчок ей дал именно упомянутый прибитый листок.
Надо сказать, что протестантизм начался мирно. Протестанты требовали только свободы своего вероисповедания и поначалу совсем не задирали католиков. Но контраст был слишком разителен. На одном полюсе — пышная литургия с разодетым священником (обычно — упитанным, часто — развратным и алчным), да еще на непонятном слушателям латинском языке. Тем не менее основная масса темного крестьянства поддерживала именно это традиционное действо. Поддерживала его и основная масса дворянства, видя в католицизме свою опору. На другом полюсе — истовые псалмопения в скромном молитвенном доме, предельно скромно одетый пастор, общающийся с паствой на родном языке. Для приятия этой веры нужно было выбиться из темного крестьянства и забубённого дворянства в более просвещенные слои, преимущественно дворянско-буржуазные. Словом, пафос озарения против тупой традиции. Понятно, и в количественном отношении протестанты во много раз уступали католикам. И не им было задираться первыми.
