Большим успехом явилось проникновение партизан в города и крупные населенные пункты, почти в каждом из них они имели своих людей, посылали туда разведчиков. Взаимодействие с подпольем позволяло добывать разведывательные данные, вести работу среди населения. Чувствуя близость и поддержку партизан, население примыкавших к Партизанскому краю районов саботировало распоряжение оккупантов. Староста деревни Хлебородово Дедовичского района выгрузил колхозный хлеб из амбаров и раздал его колхозникам. Амбары сжег, а потом заявил немцам, что хлеб полностью сгорел.
Саботаж охватывал и города. В Дновском депо немцы пытались наладить ремонт паровозов. Однако рабочие делали все, чтобы не выполнять приказы оккупантов. В пути паровозы останавливались, в буксах оказывались песок, железная стружка. Дышло в депо крепилось так, что через несколько километров выходило из строя.
Участились удары партизан по железнодорожным коммуникациям. При отсутствии взрывчатки выплавляли тол из найденных снарядов, а иногда просто развинчивали стыки рельсов. Особенно много диверсий и ударов пришлось на участок Витебской дороги. Так, 2 октября партизанами бригады Васильева выведен из строя крупный эшелон на участке Дно – Новосокольники, прервав на длительное время движение. Эффективность партизанских ударов вынужден был признать Ф. Гальдер. 3 октября в своем дневнике он сделал запись: «Переброска испанской дивизии и 227-й пехотной дивизии несколько затягивается вследствие разрушений на железной дороге (действия партизан)». И далее он отмечает: « Прибытие новых сил вызывает у командования группы колебания в отношении плана наступления».
Враг принимал чрезвычайные меры для охраны участка от Старой Руссы через Дно на Псков и далее на Остров и Резекне, по которому шло обеспечение 16-й армии. В районах действий партизан на путях закрытого профиля – один часовой на 10 м, а открытого профиля – один часовой на 20 м. Все станции имели гарнизоны не менее роты. Местность вокруг них в радиусе 250–300 м была подготовлена к обороне. Но это не спасало оккупантов.
После тщательной подготовки 20 октября отряды 2-й бригады разгромили станцию Судома в районе Дедовичей. Гитлеровцы потеряли 80 человек убитыми и ранеными. На несколько дней станция Судома была выведена из строя: «Потерь в этом бою, – сообщал комиссар бригады С.А. Орлов, – партизаны не имели». При нападении партизан на станцию Плотовец 30 октября было уничтожено более 100 гитлеровцев, взорван железнодорожный мост и склад боеприпасов. Вновь несколько дней участок железной дороги не работал.
Совершались нападения и на прифронтовой участок железной дороги Старая Русса – Парфино – Пола – Лычково. Здесь действовали старорусские и полавские партизаны. «В октябре в районе Старой Руссы, – констатирует штаб 10-го армейского корпуса, – снова появились партизаны и подрывные группы, которые минировали шоссе и железнодорожные пути». Трижды взрывали старорусцы пути между Старой Руссой и станцией Парфино. В начале ноября полавские партизаны пустили под откос вражеский эшелон вблизи станции Беглово. Через несколько дней полавские партизаны совершили налет уже на саму станцию Беглово, где в это время находился воинский состав.
Кроме активных действий на коммуникациях, части 2-й бригады содействовали проведению Торопецко-Холмской операции левым крылом фронта. Вот что пишет А.Н. Асмолов – начальник партизанского отдела политуправлению фронта о разговоре с Ватутиным:
«Мое внимание привлекла одна из красных стрел, направленных на город Холм.
– А когда наши войска должны взять Холм?
– В ближайшие дни, – отозвался Ватутин.
– Вот там, примерно в 70 километрах северо-западнее города, сосредоточены наиболее крупные партизанские силы – не менее полутора тысяч человек, в основном из 2-й бригады. Там сейчас как раз находятся Тужиков, Васильев и Орлов.
Ватутин обрадовался:
– Садитесь, товарищ Асмолов, и пишите приказ вашим партизанам о нападении на город Холм. Взять его мы намечаем 20 января.
Тут же, в присутствии Ватутина, я составил радиограмму Тужикову, Васильеву и Орлову, где предложил в ночь с 19 на 20 января совершить нападение на Холм, который в это время будут атаковать передовые части Красной Армии.
Прочитав радиограмму, Ватутин задумался и сказал:
– В ночь на двадцатое, пожалуй, будет поздно.
И собственноручно внес исправление: вместо «с 19 на 20 января» написал «с 17 на 18 января и расписался». Это решение было одобрено Ставкой Верховного Главнокомандования [49] .
Получив приказ о захвате города вместе с наступающими частями Красной Армии, командование бригады провело тщательную разведку. Было установлено, что гарнизон города насчитывает 1300 солдат и офицеров. Вокруг – широкая сеть дотов и дзотов, обширные минные поля и проволочные заграждения. Враг мог рассчитывать на поддержку гарнизонов соседних населенных пунктов. Были выявлены и уязвимые места. Имелась возможность перерезать дороги, по которым к противнику могло подойти подкрепление. На стороне партизан была внезапность.
Для помощи в бригаду было сброшено с самолетов более 4 тонн оружия и боеприпасов. Ранним утром 15 января восемь отрядов, в которых находилось более 1000 партизан, тремя колоннами двинулись к Холму. Надо было преодолеть 80 км. Только одна колонна на санях двигалась по дороге. В двух других лошади тащили сани по глубокому снегу. Через 15–20 км делали привалы, главным образом, чтобы накормить лошадей.
18 января к 4 часам утра все были готовы к атаке, по общему сигналу нанесли концентрированный удар на узких участках. Сводная группа отрядов под командованием начальника штаба бригады В.А. Головая ворвалась на окраины города со стороны Старорусского шоссе [50] .
Бой шел за каждый квартал, за каждый дом. К 12 часам дня партизанское кольцо сомкнулось вокруг большого каменного собора и здания тюрьмы. Укрывшись за толстыми каменными стенами, гитлеровцы яростно отстреливались. Настойчивые атаки партизан со стрелковым оружием не дали результата.
Из соседних гарнизонов пробивались подкрепления. В районе деревни Сопки на заслон из 80 партизан наседали два батальона 396-го полка 218-й пехотной дивизии. Крупные силы подходили и из других направлений. Партизаны испытывали острый недостаток в боеприпасах. Поэтому было принято решение об отходе. Минируя дороги, партизаны сумели оторваться от преследования. Во время боя в городе погиб командир отряда Василий Иванович Зиновьев.
Вот как вспоминает участник того боя с противной стороны: «…немецких убитых уже убрали. Среди них был сам Комендант Холмской гарнизонной комендатуры. С намерением исследовать тактику партизан в этой операции мы обошли окраину города, насколько это было возможно. Стало ясно, что партизаны приближались по точно известному маршруту. Мы сделали вывод, что организованность у партизан была умной и компетентной. Основная часть нападавших продвигалась к командному пункту вдоль главной дороги на запряженных в сани лошадях. На санях были установлены «максимы».
Затем партизаны украдкой двигались огородами параллельно центральной улицы. Особая группа прокралась другим путем с задачей снять часовых по ходу основных сил. У нас создалось впечатление, что они имели необыкновенно точную информацию о расположении немецких частей в городе.
Мы прошли мимо нескольких часовых, убитых ударом штыка в спину. Других вытащили из нор скрюченных, полуобмороженных, испуганных, но еще живых. Это были старые солдаты, служившие обычно в тылу, их главная функция – снабжение частей всем необходимым. При опасности они старались прятаться в укромном месте.
Было понятно, что эти старые люди проигнорировали сигнал тревоги и предпочли спрятаться в укрытии. Поэтому партизаны смогли пройти незамеченными на КП и открыть по нему огонь из всего имеющегося оружия.
Один из часовых рассказал, как он увидел медленно двигающуюся в тумане колонну людей, а через несколько метров двигались сани с пулеметом. Они спокойно скользили мимо. Посты с часовыми были окружены людьми в белых полушубках. Быстро пораскинув мозгами и взвесив свои шансы выжить, он спрятался с головой в какую-то нору, где просидел в течение всего боя. Он даже слышал стоны раненых партизан и весь их отход. Когда, наконец, он вылез из укрытия, испуганный, полусумасшедший, то обнаружил, что воздух вокруг него пропитан ужасной вонью и понял, что в спешке залез в выгребную яму уборной» [51] .
Перевозки, в основном на лошадях
Не получился совместный удар партизан и 33-й стрелковой дивизии. У штабов советских войск не было опыта во взаимодействии с партизанами. Позже командир 2-й бригады Н.Г. Васильев писал: «Нам дали несколько телеграмм взять Холм 16–17 января и предложили связаться с командиром 33-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии полковником Макарьевым, но откуда он идет и где находится, не было указано даже ориентировочно. Запрашивали по радио, но ответа не получили. Между тем дивизия была в 20 километрах, но не знала, где мы. Самому полковнику Макарьеву не было известно о нашей задаче».
Дивизия Макарьева лишь к 20 января вышла к Холму, но выбить противника из города не смогла. Вот какова цена исправления текста телеграммы генералом Ватутиным.
