- Я прочитал книгу вашего коллеги академика Тарле...
- Ах, это!..
- И как вы оцениваете "это"?
- Как более или менее добросовестный труд популяризатора.
- Не ученого-академика, а всею лишь...
- Вынужден поправить вас. Евгений Викторович - не академик. Был таковым, но лишен звания вследствие нашумевшего в свое время "академическою" процесса.
- И до сих пор не восстановлен? Я думаю, это бюрократическое упущение.
- Возможно. На мой взгляд, книга написана поверхностно - в силу, вероятно, не совсем продуманного подбора и использования источников. За исключением того раздела, что касается механизма континентальной блокады Англии. Однако и этому аспекту придается неоправданно большое значение.Но для широкого читателя книга полезна, обладает определенными литературными достоинствами.Хотя, повторяю, не содержит самостоятельных открытий. У вас конкретные вопросы именно по данной книге, Лаврентий Петрович?
- Павлович!.. Петрович - это вы.
- Прошу прощения, Лаврентий Павлович!..
- Вопросы мои вот, - Берия извлек из кармана аккуратно сложенный листок. - Забавно, клочок бумаги - и целая эпоха.
- История порой способна ужиматься до бесконечно малых величин, снисходительно улыбнулся академик Днепров. - Два часа бесполезного ожидания корпуса маршала Груши под Ватерлоо превратили в ничто двадцать победных лет Наполеона и изменили судьбу Европы.
- Зато битва под Аустерлицом растянулась на все будущее столетие. Война стала творчеством, генеральное сражение - классическим искусством.
Днепров внимательно посмотрел на собеседника. Нет, он не похож на партийного догматика, одержимого идеологией! И ведь это чудо, что за вопросы... Являлась ли великая княгиня Екатерина Павловна главой заговора против своего брата Александра I?.. Почему Жозефина де Богарне поддерживала тайную связь с Фуше, будучи уже императрицей?.. Зачем Наполеону понадобилось похищать герцога Энгиенского?.. Причина смерти Жозефины?..
И так далее. Днепров заметил, что только один вопрос имел непосредственное отношение к недавно вышедшей из печати книге профессора Тарле: "Верно ли утверждение, что мысли о возможности самому прийти к власти возникли у Наполеона по возвращении из Египетского похода, когда он по сути дела лишился армии!..".
- Чтобы исчерпывающе ответить на ваши вопросы, сказал академик, - надо написать новую книгу о Наполеоне, которая никогда не увидит свет.
- Почему же не увидит, Вячеслав Петрович?
- Причин к тому множество. И прежде всего потому, что невольно будет воссоздана не слишком привлекательная историческая аналогия... В феврале 1917-го большевики и не помышляли о захвате власти в октябре. Напротив, февральская революция практически уничтожила шансы большевиков. Речь шла лишь о том, как спастись. Те же мысли терзали и Наполеона, когда он вернулся из Египта после полуторамесячной игры в прятки с английской эскадрой. Члены Директории просто обязаны были судить его и приговорить к расстрелу за гибель флота, провал экспедиции и самовольное оставление армии. Как и Временное правительство Ленин;!.
- Вы откровенны!..
- Это наказуемо?
- В нашем с вами случае - нет. - спокойно и твердо ответил Берия. - Но история вынуждает копт коснутся иных случаев... Похищения герцога Энгиенского, например. Насколько оно было оправдано в той ситуации?
- Ни в малейшей степени! Борьбу двух систем республиканской и монархической - Наполеон одной этой акцией повернул в плоскость отмщения отмщения безвинно пролитой королевской крови. Все царствующие дома Европы были незримо повязаны этой кровью.
- Мало ли ее было! Кого взволнует лишняя струйка?
- Эта кровь - табу. Хороший король, плохом король, - голова его неприкосновенна. Нарушил табу и маятник качнулся в другую сторону. Независимо ни от каких иных причин. Долго ли продержались у врасти те, которые возвели па эшафот "гражданина Людовика Капета"?
- Фуше был среди них. И стал герцогом Отрантским...
- Не имеет значения. Режим якобинцев рухнул. И Директория не удержалась - жалкая Директория не знала, что делать среди борьбы трех партий якобинцев, роялистов и "либералов", как назывались тогда сторонники конституционной монархии...
- Душой которых была мадам де Сталь?
- Какая разница - эта ли мадам, другая ли!.. - хмыкнул Днепров. Рухнуло все. Не могло не рухнуть. А таких, как Фуше, - один Фуше. И он уже тогда понимал, в отличие от госпожи де Сталь, что натворили революционеры, казнив Людовика XVI. Только прорвалось это понимание много позже - когда в Венсенском рву был расстрелян один из младших отпрысков королевского дома герцог Энгиенский, менее всех причастный к каким бы то ни было заговорам. Вы помните знаменитые слова Фуше по поводу этой казни?
- Звучат они парадоксом: "Это хуже, чем преступление, это ошибка".
- Именно! Но это не парадокс, а провидческий взгляд на естественную, казалось бы, репрессивную меру, продиктованную безопасностью первого консула
- И государства... - Ну да, разумеется: "Государство - это я"... Пусть так. Что разглядел в этом Фуше? Не преступление которое можно осудить в назидание, а затем изгладить из памяти. Роковую и непоправимую ошибку судьбы! Наполеон нарушил табу и был с той минуты обречен
- Прямо мистика какая-то, Вячеслав Петрович!..
- Человек далеко не все может объяснить себе и поэтому многое для него - мистика. Мы не знаем, что происходит в природе, в космосе, когда от какого-то и страшного известия вздрагивают миллионы, десятки миллионов людей. Укромные мысли этих миллионов в одно мгновение становятся коллективным разумом. Они еще не осознают и не чувствуют этого. Они просто спешат поделиться друг с другом своими тревогами и сомнениями. Испытывают такую потребность. Еще немного - и потребность оформляется в коллективную волю. Все. Маятник пошел в обратную сторону.
Откровение наказуемо мучительной паузой, когда надо что-то сказать, а сказать нечего, и пальцы сами ищут отвлекающей, бессмысленной работы. Никакой внешней связи сказанного с подразумеваемым. Ни даже намека. Но Париж опасно приблизился к Екатеринбургу, и ров Венсенского замка продлился заброшенной шахтой Верх-Исетскою завода, куда лилась и лилась кислота... Где тут спасительная мера иронии?
- Библейский плач на водах вавилонских..
- Что? - удивился академик.
- Жозефина де Богарне тоже была императрицей, - буднично сказал Лаврентий Павлович.
- Вас, я понял, интересует причина ее смерти?... Не знаю.
- Скорее не причина, а повод. Ведь ее отравили, не так ли?
- Вы что, где-нибудь читали об этом? Сенсационное открытие?.. Вы не могли этого прочитать.
- Не мог?.. Допустим. Но почему?Это же так очевидно.
- Очевидно, быть может, для истории. Но не для историков. Нет фактов. Отсутствуют свидетельства. Никаких следов.
- Именно это и насторожило меня. Так не бывает, Вячеслав Петрович... Давайте попытаемся исходить из той очевидности, которая напрашивается. Кто мог это сделать? Фуше?..
- Фуше - один из немногих, кто не побывал Мальмезоне в мае 1814 года, когда Наполеона отправили на Эльбу. Хотя, конечно, это еще ничего не доказывает. Некоторые исследователи утверждают, что Александр I был последним, с кем она прогуливалась по парку, - живая, энергичная, кипевшая праведным негодованием по поводу столь унизительного и жестокого решения участи великого сына Франции... Догадок тут может быть много, вряд ли подтвердится какая-нибудь одна. Если вообще подтвердится.
- Но Фуше - самая вероятная из них?
- Самая вероятная - это братья Наполеона. Весь его корсиканский клан, ненавидевший Жозефину. И именно поэтому такую версию надо отбросить сразу.Бонапартам было в ту пору не до Жозефины.
- Талейран?
- Едва ли. Ему она ничем не могла помешать. Он по-прежнему опасался одного Наполеона. А всем остальным стал мешать Александр I, уже диктовавший свою волю европейским монархам...
- Но отравили не его, а Жозефину.
- Мы не знаем, кого отравили, а кого только мечтали отравить. Мы лишь рассуждаем о том, кому и что было выгодно в тот момент. И кто кому больше мешал. Кстати, сам Фуше был неугоден всем в первую очередь. Цепь его предательств привела в конце концов на трон Людовика XVIII. И что? Пренебречь его услугой нельзя, вознаградить - невозможно. Плюс застарелая ненависть к нему Талейрана...
- Однако все они, включая самого Наполеона, остались живы. Умерла одна Жозефина. А вслед за этим - Валевская. Умирали женщины Бонапарта.Загадка?..
- Здесь-то как раз и нет загадки. Каждая из них могла поведать миру такую правду, которой он не в достоянии переварить. В том числе и о войне с Россией.
- Почему же Наполеон все-таки решился на поход к Россию? Ведь не ради Валевской...
- Интимный шантаж графини Валевской подвигнул его к идее сделать Польшу козырной картой в игре с Александром I, но ни один историк не назовет вам этот фактор решающим. Подошло время - и козырь был брошен на стол. При том, что ни Наполеон, ни Александр не намеревались восстанавливать Польское государство. Разница позиций зиждилась на циничном нюансе: Наполеон не хотел этого, но и принципе мог. Александр не мог, но повсюду заявлял, что хочет дать полякам Польшу, надеясь тем самым настроить их против Наполеона.
