Отныне он стал национальным французским орденом (король сохранил за собой право пожалования титула его великого магистра). Но надо отметить, что объединенный орден влачил жалкое существование. Его последним великим магистром был Людовик XVIII, когда он еще носил титул графа Прованского. В период Реставрации они еще значились среди королевских орденов, но более не появлялись в качестве жалованных после 1815 г. Наконец, в декрете от 10 февраля 1831 г., отменяющем все французские ордена, за исключением ордена Почетного легиона, среди прочих упоминаются объединенный орден Богоматери Кармильской горы и св. Лазаря. Распущенный в 1603 г. Папой Римским, в 1831 г. отмененный во Франции, орден св. Лазаря так и не познал самостоятельного существования, ибо был объединен с другим орденом, и бесславно завершил свою жизнь. И более никто не говорил о нем, по крайней мере вплоть до 1910 г. В этом году один подозрительный персонаж создал на пустом месте странноприимный орден рыцарей св. Лазаря и Милосердной Богоматери. Автором этого нового воинства являлся берлинский еврей Иоганн Йозеф Мозер, в 1905 г. принявший католическую веру и в дальнейшем называвший себя Иоганн, барон де Мозер де Вейга, камергер Его Святейшества. Основание этого ордена не было для него пробным камнем, ибо несколькими годами ранее он не побоялся создать сообщество, в точности копировавшее Мальтийский орден и нареченное им странноприимным орденом св. Иоанна. Этот человек сумел для своего творения, названного орденом св. Лазаря, обманом добиться покровительства антиохийских патриархов. Но было бы ошибкой преувеличивать его мошеннические дела. Будучи вынужденным бежать из Берлина, он вскоре продолжил свою активную деятельность в Париже, где его арестовали и приговорили к четырем месяцам заключения. После возвращения в германскую столицу Мозер, оказавшись в отчаянном положении, покончил с собой в 1928 г.
Но с 1920 г. мнимый орден св. Лазаря (от дополнения в виде «Милосердной Богоматери» отказались) стал охотничьим угодьем для не менее любопытного, чем Мозер, человека: Карла Отзенбергера. Он, будучи сыном эльзасского виноградаря и трактирщика, сначала работал служащим в компании спальных вагонов, а затем зарабатывал на жизнь презентацией вин своей провинции. К группе Мозера этот человек присоединился в 1911 г., а когда фальшивый барон и его первые товарищи были вынуждены пуститься в открытое плавание, он стал развивать торговую деятельность, олицетвориемую искусственным орденом, который создал его предшественник. Сначала Отзенбергер официально представил в Париже устав своей организации, ведь это можно делать какой угодно группе людей, если она не имеет в качестве основной цели покушение на общественный порядок. Затем он стал искать обладателя громкого имени для «украшения» своего ордена св. Лазаря, человека, чье имя было способно удержать лодку на плаву. И он находит искомое в лице герцога Севильского, принадлежащего к испанской ветви Бурбонов, чью судьбу трудно назвать безмятежной (его дед из-за вероломного поведения по отношению к своему монарху был лишен звания инфанта Испании, почестей, орденов, званий, титулов и должностей, которыми герцог был облечен; отметим еще, что после одного «незаконного» брака герцоги и герцогини Севильские не могли претендовать на корону Испании). Итак, 15 декабря 1935 г. сам Франциск Бурбон, герцог Севильский, был избран великим магистром военного ордена св. Лазаря Иерусалимского (госпитальеры), между тем как его сына, тоже Франциска, назначили коадъютором. Воспользовавшись случаем, Карл Отзенбергер присвоил себе титул графа.
Час пробил. Ватикан, обеспокоенный тем, что первоначально мошенническое действо стало маскарадом, обратился к католикам с официальным предупреждением об истинной сущности этого искусственно созданного ордена в коммюнике, опубликованном в «Osservatore romano» от 15–16 апреля 1935 г. (текст вновь воспроизведен 21 марта 1953 г.). В этом предостережении, после напоминания об отмене старинного ордена св. Лазаря, как в Риме, так и во Франции, Ватикан заявлял: «Каковы бы ни были названия, принятые этими мнимыми орденами <…>, речь неизменно идет о “возрождении” уже окончательно прекративших свое существование старинных рыцарских орденов, предпринимаемом частными лицами, которые развивают активную деятельность и способны обманом получить доверие многих людей, не умеющих определить настоящую цену этих, лишенного всякого права, начинаний. <…> Не каждый может знать, что древние рыцарские ордены были настоящими духовными братствами. <…> Старинные ордены не имеют ничего общего, за исключением своих прежних названий (если они сохранились), с современными знаками рыцарского отличия, которые <…> могут продолжать существование, если только монарх или глава государства, в пределах своей юрисдикции, придает их деятельности светский характер. Ничего подобного нет в случае с мнимым орденом св. Лазаря». И с достаточно редкой строгостью Ватикан заключил в своих официальных заявлениях: «Каждый понимает, на каком шатком песке возведено строение мнимого ордена св. Лазаря, являющегося предметом этого обращения, и насколько лишены основания и реальности рыцарские звания и звания командоров и т. д., присвоенные состоящим в этом сообществе по отношению к светским людям и титулованному наследнику, служителям Церкви…»
Несмотря на это, орден и его организаторы продолжали благополучно существовать. Плохо кончил лишь один так называемый граф Отзенбергер. Дважды арестованный из-за своих сделок с совестью, заключенных в 1940–1945 гг., он умер, покинутый почти всеми, на больничной койке. (Этот человек имел слабость в течение этого периода завязать отношения с немецкими оккупационными властями, называемые главным образом торговыми, хотя речь шла о Красном Кресте.)
Ныне же этот абсолютно фальшивый орден рыцарей св. Лазаря Иерусалимского, бойкотируемый Мальтийским орденом, вербуя ненастоящих дворян (полагающих, что таким способом они обеспечат себе «дворянское звание») и атеистов (и даже противников христианской веры), но выскользнувший из рук мошенников, чтобы стать маниакальной целью мечтателей и тщеславных людей, которые, как мы уже сказали, являются либо объектом для смеха, либо пациентами психиатра, удачно следует своей дорогой. Как и при своем возникновении в 1910 г., он главным образом состоит из мелких буржуа (таков его нынешний канцлер), которым нравится воображать себя дворянами; но теперь в орден входят и многие представители знатнейших дворянских фамилий. Помимо этого во Франции должность великого приора этого ордена занимает самый настоящий герцог, род которого связан с именами четырех маршалов Франции. И со своим званием этот человек не является единственным, кто играет роль на торговом лотке, созданном Иоганном Йозефом Мозером, которого его мошеннические дела довели до самоубийства.
Главной причиной этого является, скорее всего, тщеславие. Но ведь хорошо известно, что тщеславие является лишь формой глупости.
III. ДАЛЬНЕЙШЕЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ РЫЦАРСКОГО ДУХА
Дух старинного рыцарства не живет в орденских знаках, неверно называемых рыцарскими, которые монархи и главы государств, как вчера, так и сегодня, раздают, желая крепче привязать к себе своих слуг. Менее всего институт рыцарства представлен, если вообще такое возможно, в так называемых орденах, которые постоянно создают движимые болезненным тщеславием или алчностью частные лица. Рыцарство, военное братство, частично окрасившее Средневековье своим колоритом, умерло. Ныне никто не смел бы назвать себя по праву рыцарем. Для этого понадобилось бы, чтобы претендент на звание рыцаря мог вести свое происхождение от рыцаря, посвященного в это звание по своей воле согласно старинному ритуалу, до подлинного и вольного рыцаря, жившего во время, когда этот институт еще существовал. Можно только восторгаться подобной родственной связью, столь престижным генеалогическим древом, похожим на те, которые объединяют епископов, принявших посвящение, с апостолами. Но это лишь мечта: связь, соединявшая одних членов рыцарского братства с другими, от поколения к поколению, ныне окончательно разорвана.
Но связь — это лишь вопрос. Рыцарство, как мы отмечали это с первых страниц данной книги, являлось больше, чем государственным институтом, управляемым строгими законами; оно означало состояние души. Рыцарское звание, по крайней мере в идеале, менее всего приобреталось благодаря церемониалу, а скорее было выражением личных качеств, таких, как призвание и преданность. И если институты прекращают свое существование, душа более не имеет цели. То же произошло с тем, что можно назвать рыцарским духом.
Высокий идеал рыцарства, таким образом, долго не оставлял в покое человеческое воображение — как воспоминание о мечте, от которой не удается избавиться. Одни, как мы уже говорили, пытались вернуться к этому идеалу, возродив рыцарский орден, другие основывали воинства в надежде, подражая внешнему облику былого рыцарства, обрести и его духовные качества: эти иллюзорные ордена не имели ничего общего с настоящим рыцарством.
