В книге была также дана официальная оценка позиции Советского Союза в создавшейся ситуации. СССР, подчеркивалось в ней, проводя свою мирную политику, в то же время предпринимал все от него зависящее для укрепления своих границ, усиления обороноспособности Красной Армии и Военно-Морского Флота. Эти мероприятия сочетались с некоторыми дипломатическими шагами, такими, как: вступление СССР в Лигу Наций (1934 г.), заключение соглашений с Францией, Чехословакией (1935 г.), МНР (1936 г.) о взаимной помощи, а также подписание договора о ненападении с Китаем (1937 г.).[253]
Такова была интерпретация событий второй половины 1930-х гг., связанных с генезисом Второй мировой войны, в изложении «Краткого курса истории ВКП(б)» или, вернее, по версии Сталина. Она предназначалась для восприятия многомиллионными массами населения Советского Союза. Именно так и трактовали происходившее на международной арене вождь и его ближайшие соратники в своих открытых выступлениях.
В то же время Сталин хорошо осознавал, что дипломатические демарши никоим образом не избавляют от участия в войне. Еще 13 июня 1934 г., т.е. до вступления СССР в Лигу Наций и до подписания договоров с Францией и Чехословакией, выступая на совещании работников оборонной промышленности, он заявил буквально следующее: «Когда говорят, что опасность войны существует – это ведь не фраза. То, что мы пакты заключаем это не исключает войны, а наоборот».[254] Позднее, в «Кратком курсе истории ВКП(б)», Лига Наций была названа «некоторым, хотя и слабым, инструментом мира», в нее Советский Союз вступил, прекрасно осознавая всю ее слабость.[255]
В передовой статье газеты «Правда» от 9 сентября 1938 года, посвященной выходу в свет «Краткого курса истории ВКП(б)», особо подчеркивалось, что «наша борьба далеко еще не окончена. Нам предстоят решающие бои за окончательную победу социализма против капиталистического окружения…».[256] В связи с этим значение «Краткого курса…» виделось в том, что он «вооружает наши руководящие кадры теорией марксизма-ленинизма… и укрепляет уверенность в окончательной победе великого дела партии Ленина – Сталина, победе коммунизма во всем мире».[257]
30 сентября – 1 октября 1938 г. в Мюнхене представители Германии, Италии, Англии и Франции подписали соглашение, фактически предопределившее судьбу Чехословакии.
СССР не был приглашен на заседание Мюнхенской конференции. В начале октября советское руководство передало по дипломатическим каналам, что не имеет никакого отношения к договоренностям, достигнутым в Мюнхене.[258]
Между тем уже с лета 1938 г. в СССР предпринимались военные мероприятия, связанные с чехословацким кризисом. Во-первых, в конце июля 1938 г. Белорусский военный округ (БВО) и Киевский военный округ (КОВО) были соответственно переименованы в особые военные округа. На их территории сосредоточилось 6 армейских групп. Во-вторых, одновременно были созданы новые военные округа – Орловский и Калининский.
В период чехословацкого кризиса, согласно директиве наркома обороны К.Е. Ворошилова, на границе с Польшей сосредоточивались стрелковые и кавалерийские дивизии, танковые части, а также боевые самолеты якобы с целью проведения «крупных учений». 24 сентября соединения приграничных военных округов (более 40 дивизий и других частей и подразделений) были подняты по тревоге и начали большие учения.
Несомненный интерес представляют выступления Сталина, прозвучавшие в период мюнхенского кризиса на совещании пропагандистов Москвы и работников партийных идеологических учреждений, которое было проведено по инициативе ЦК ВКП(б) 28 сентября – 1 октября 1938 г. Основная цель совещания состояла в том, чтобы определить содержание и формы изучения «Краткого курса истории ВКП(б)», публикация которого была осуществлена в газете «Правда» (завершена 19 сентября 1938 г.).[259]
В условиях начавшегося политического кризиса в Европе, чреватого опасностью для СССР, Сталин в своем выступлении на совещании не мог не коснуться вопроса об отношении к «капиталистическому окружению» и к перспективам войны с ним. Он категорически опроверг «оборонческие», «пацифистские» взгляды на перспективы грядущей войны. Из его слов следовало, что большевистское руководство прекрасно видело «разницу между различными войнами» и не исключало принятия на себя инициативы вооруженного выступления. В данной связи Сталин напомнил дореволюционную ленинскую работу «О Соединенных Штатах Европы», где подчеркивалось: после захвата власти в одной стране и организации там социалистического производства пролетариат данной страны непременно должен будет выступить «против других отставших, реакционных капиталистических стран», чтобы помочь пролетариям уже этих стран «освободиться от буржуазии».
Сталин откровенно высказался 1 октября 1938 г., изложив по существу свое кредо в отношении наступательной войны. По его словам, большевики не являлись пацифистами, вздыхающими о мире и начинающими «браться за оружие только в том случае, если на них напали». Нет, разъяснял Сталин, не исключено, что «большевики сами будут нападать, если война справедливая, если обстановка подходящая, если условия благоприятствуют, сами начнут нападать. Они вовсе не против наступления, не против всякой войны».
«То, что мы сейчас кричим об обороне, – подчеркнул Сталин, – это вуаль, вуаль. Все государства маскируются: „с волками живешь, по-волчьи приходится выть“. Последняя фраза, судя по стенограмме, вызвала откровенный смех присутствующих.[260]
В то же время, насколько можно судить на основании сталинских высказываний на совещании 1 октября 1938 г., подходящая обстановка и благоприятные условия для того, чтобы «самим нападать», еще не создались. А посему Сталин напомнил об одной из важнейших функций советского государства – функции «обороны, охраны жизни, имущества и территории» СССР, для чего призвал создавать «квалифицированную армию». Эта армия, по его мнению, должна базироваться не на милиционной либо территориальной системе, а быть постоянной, обученной, квалифицированной, имеющей первоклассное современное вооружение и технику.[261]
Большой резонанс получил отчетный доклад Сталина на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б) (10 марта 1939 г.), в котором особое внимание было сосредоточено на характеристике международного положения и позиции СССР. При этом советский лидер по существу повторял те выводы, которые были сделаны по этому поводу в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Так, он вкратце охарактеризовал события 1935-1939 гг. (захват Абиссинии Италией; участие последней вместе с Германией в военной интервенции против Испании; гитлеровский аншлюс Австрии и присоединение Судетской области к Третьему рейху; наконец, агрессивные действия Японии против Маньчжурии и Китая), которые, по его мнению, положили «начало новой империалистической войне». Эту войну, как отмечалось и в «Кратком курсе…», «государства-агрессоры» (Германия, Япония и Италия) вели против «неагрессивных государств» (Англии, Франции и США).
Формулируя на XVIII съезде ВКП(б) очередные задачи большевистского руководства в области внешней политики в создавшейся сложной международной обстановке, Сталин, в частности, отметил, что Советский Союз намерен «и впредь проводить политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами». Далее, «соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками». Наконец, Сталин сформулировал насущную задачу всемерного укрепления боевой мощи «Красной Армии и Военно-Морского Красного флота».[262]
Сталинские указания о неизбежности вооруженного столкновения с «капиталистическим окружением» находили отражение в пропагандистской деятельности. Так, в журнале «Политучеба красноармейца» постоянно подчеркивалась возраставшая угроза мирному строительству в СССР, в связи с чем ставилась задача усиления боеготовности армии, чтобы «ответить на удар врага тройным сокрушительным ударом».[263] Пропаганда в духе подготовки к революционным войнам нашла свое выражение прежде всего в том, что постоянно внушалась мысль о неизбежности войны между СССР и капиталистическими странами. Такое утверждение, со ссылкой на высказывания Ленина периода Гражданской войны, обосновывалось невозможностью мирного сосуществования между ними продолжительное время.
Сталинское руководство утверждало, что борьба против «капиталистического окружения» еще далеко не окончена.[264] Причем решение этого вопроса предполагалось перенести на международную арену «после успешного разрешения его в пользу социализма внутри страны».[265] Соответственно, в журнале «Политучеба красноармейца» указывалось на то, что через всю систему большевистской пропаганды красной нитью должна проходить мысль о «капиталистическом окружении» и его чрезвычайной опасности. В подтверждение этого предлагались самые разнообразные аргументы: подготовка к нападению на СССР, угроза всеобщему миру в связи с неизбежностью империалистических войн, непрекращающееся сопротивление остатков разгромленных классов внутри СССР, наконец, возможность реставрации в нем капитализма и необходимость сохранения государства при построении коммунизма.
