Ознакомительная версия.
Ботик Петра Великого. Левый борт. А. Ф. Зубов по рисунку И. П. Зарудного. 1722 г.
Строительство, содержание и использование военно-морских сил было всегда весьма сложным и дорогостоящим общегосударственным делом, которое, применительно к России конца XVII – начала XVIII века, можно сравнить, без особой натяжки, с современными космическими программами. Мало было построить или купить стоивший целое состояние корабль, нужно было иметь разветвленную инфраструктуру, обеспечивавшую флот всем необходимым, начиная с гвоздей и кончая опытными флотоводцами. Множество заводов – лесопильных, парусных, канатных, металлургических и иных – работали на нужды флота. Гавани и портовые сооружения, учебные заведения, цейхгаузы и, наконец, мощная кораблестроительная промышленность – все это только и могло по-настоящему вдохнуть жизнь в понятие «военно-морской флот». Необходимо отдать должное Петру, прекрасно это осознававшему, обладавшему редкостным организаторским талантом и энергией. Без преувеличения можно сказать, что морское дело, начиная с проектирования корабля и заканчивая высокой наукой мореплавания и морского боя, было его любимым делом. Беря плотницкий топор или секстант, Петр, по-видимому, находил в этих занятиях отдохновение души; ощущал надежную ясность и простоту корабельных конструкций, послушное подчинение его воле громады, несущей на себе сотни людей и десятки пушек, так похожей на страну, у руля которой ему было суждено стоять.
Строительство петровского флота, как известно, началось в Воронеже в 1695—1696 годах. Здесь после неудачи первого Азовского похода были собраны значительные силы нанятых в Голландии, Англии и Венеции корабельных мастеров, русских плотников и рабочих, которые в крайне сжатые сроки построили большое количество галер и других судов. Уже 3 мая 1696 года Петр с гордостью сообщал в Москву Андрею Виниусу: «Сегодня с осмью галерами в путь свой пошли, где я от господина адмирала (Лефорта. – Е. А.) учинен есмь камандором». Всего на воронежских верфях до 1702 года было построено 28 кораблей, 23 галеры и много мелких судов. Строительство кораблей продолжалось и позже, вплоть до отдачи туркам Азова и Таганрога в 1712 году, когда часть кораблей Азовского флота была уничтожена, а часть – продана туркам. Но к этому времени Азовский флот не был единственным флотом России. Уже десять лет на берегах рек Балтийского бассейна активно строились корабли.
Как и в Воронеже, опыт которого был, конечно, учтен, строительство флота на Балтике велось форсированными темпами. Начало ему было положено в 1702 году основанием верфи на реке Сясь. В 1703 году на Свири возникла знаменитая Олонецкая верфь, одна из самых крупных, с которой успешно соперничала лишь основанная чуть позже Петербургская верфь. Всего в петровский период было построено не менее 1104 кораблей и иных судов, причем львиная доля – на Петербургской и Олонецкой верфях – 386 судов, из которых 45 линейных кораблей. Эти цифры отражают колоссальные успехи кораблестроения за 20 с небольшим лет. По мнению историков кораблестроения, сам Петр был незаурядным кораблестроителем, предложившим много новых технических решений, начиная с проектирования и заканчивая использованием морских судов. Любопытно, что, стремясь добиться непрерывной работы верфей в течение года, Петр предложил спускать корабли даже зимой – в специально подготовленную для этого прорубь. С годами рос опыт царя-кораблестроителя. Начав с проектирования и строительства яхт и шняв, Петр закончил проектом и закладкой 100-пушечного корабля. Образцовым стал спроектированный им 64-пушечный корабль «Ингерманланд», построенный Р. Козинцем в 1715 году. Одновременно со строительством кораблей в Петербурге и Кронштадте создавались мощные военно-морские базы, дополненные базой в Эстляндии (Рогервик; ныне Палтийски). В Кронштадте строилась уникальная система каналов и шлюзов, которая позволяла беспрепятственно ремонтировать, вооружать и даже хранить в межсезонье на берегу огромные корабли.
Петр не ограничивался строительством кораблей. Они также покупались за границей и перегонялись в Петербург. Так, за 1711—1714 годы было куплено и переведено в Россию 16 линейных кораблей. Петровское время стало расцветом галерного флота, известного с античных времен. Петр правильно оценил его значение для борьбы с противником в мелководных шхерах Финского и Ботнического заливов. Здесь особенно пригодился опыт венецианских кораблестроителей, накопленный в течение столетий морских войн в Адриатике и на Эгейском море.
Ко времени Гангутского сражения 1714 года Петр в основном выполнил задачу по созданию морского щита Петербурга – флот насчитывал 22 корабля, 5 фрегатов и множество мелких судов. Назвать этот флот совершенным, конечно, нельзя: корабли были весьма разнотипны, строились из сырого леса (и потому оказывались недолговечными), плохо маневрировали, экипажи были слабо подготовлены. Не случайно во время Гангутской операции вся тяжесть военных действий на море легла на галерный флот, избегавший, благодаря своей подвижности и мелкой осадке, встреч с крупными соединениями шведского линейного флота.
Опыт кораблестроения, перспективы военных действий на просторах Балтики непосредственно у берегов Швеции – следствие вытеснения шведов из Финского залива, – как и общие военно-морские амбиции Петра привели к принятию приблизительно в 1714—1715 годах целостной программы увеличения и качественного обновления флота. И эта программа была не только выполнена, но и перевыполнена к концу царствования Петра: число кораблей с 1715 по 1724 год увеличилось с 27 до 34, а фрегатов – с 7 до 15. Мощь орудийного залпа флота возросла при этом почти вдвое: всего на борту кораблей вместо прежних 1250 орудий стало 2226. Усиление огневой мощи было связано с появлением на вооружении нового поколения крупных кораблей, среди которых выделялись 96-пушечный «Фридрихштадт», 90-пушечные «Лесное» и «Гангут», а также три корабля, имевшие по 88 пушек. Для сравнения отмечу, что среднее количество орудий на кораблях русского флота в 1715 году не превышало 54. То, что флот России превосходил шведский, стало очевидно уже во второй половине Северной войны. Но, забегая вперед, скажем, что после того, как наметился перелом в пользу России, Петр не собирался сворачивать военно-морское строительство. Ему, как опытному флотоводцу, было ясно, что русскому флоту далеко до флота «владычицы морей» Великобритании, союзника Швеции: трижды (в 1719—1721 годах) эскадра адмирала Норриса запирала русский флот в гавани. Не исключено, что ответом на это стала закладка Петром в 1723 году 100-пушечного корабля, получившего впоследствии название «Петр I и II». По-видимому, этот гигантский по тем временам корабль (историки кораблестроения характеризуют его как первый в мире корабль такого типа) должен был начать собой новое поколение кораблей, которым явно была тесна Балтика.
Адмиралтейство. С гравюры 1716 г.
Индустриализация по-петровски
Бесспорно, что успехи армии Петра на полях сражений были бы невозможны без серьезных преобразований в экономике тогдашней России: победное оружие Нотебурга, Полтавы, Гангута выковывалось в кузницах Урала, Тулы, Петровских заводов. Несомненно и то, что в годы царствования Петра в области экономики была осуществлена коренная реформа, имевшая далеко идущие последствия. Можно без преувеличения утверждать, что в первой четверти XVIII века в России произошел резкий экономический скачок, равный по значению и последствиям индустриализации советского периода. Промышленное строительство Петровской эпохи проходило в невиданных для того времени темпах: за 1695—1725 годы возникло не менее двухсот мануфактур разного профиля, то есть в десять раз больше, чем было их в конце XVII века, и это при еще более впечатляющем росте объема продукции.
Характернейшая особенность экономического бума в России начала XVIII века заключалась в определяющей роли самодержавного государства в экономике, его активном и глубоком проникновении во все сферы хозяйственной жизни. Такая роль была обусловлена многими факторами.
Господствовавшая тогда в Европе экономическая концепция меркантилизма исходила из того, что основой богатства государства и необходимым условием его существования является накопление денег за счет активной торговли, вывоза товаров на чужие рынки и воспрепятствования ввозу товаров на свой. Уже одно это само по себе предполагало вмешательство государства в сферу экономики. Поощрение одних – «полезных», «нужных» видов производства, промыслов и товаров неизбежно влекло за собой сокращение, ограничение или даже запрещение других – «неполезных» и «ненужных» с точки зрения государства. Концепция меркантилизма предусматривала управление экономикой в соответствии с теми представлениями о богатстве страны и благосостоянии подданных, которые были у политиков, вдохновленных экономистами, сулившими обществу процветание. Такой подход подразумевал довольно четкое определение властями путей и средств достижения «общего блага». Среди этих средств были и поощрение, и принуждение, и регулирование экономической жизни подданных. Петр, мечтавший о могуществе своего государства, не был равнодушен к идеям меркантилизма и его составной части – протекционизма – поощрения промышленности, производящей товары в первую очередь для внешнего рынка. Идеи принуждения в экономической политике совпадали с общими идеями «насильственного прогресса», которые практиковал в ходе своих реформ Петр.
Ознакомительная версия.
