Философ. Ну раз Вы признаете диалектический монизм, в котором сочетаются случайности и закономерности, то у меня повода для спора нет.
Историк. Римская империя погибла из-за кризиса рабовладельческой формации, тормозившей прогресс вследствие несовершенства способов эксплуатации.
Автор. Но почему погибла только половина Римской империи – западная, а восточная существовала еще тысячу лет? И ведь нельзя сказать, что франки, захватившие римскую Галлию, вестготы, подчинившие римскую Испанию, англы и саксы, вторгшиеся в римскую Британию, и лангобарды, овладевшие Италией, навели там порядок в отношении развития производительных сил. Скорее, наоборот. Эти этносы показали свою бездарность и в мирной жизни, которой не стало из-за постоянных смут, и в военной, ибо их громили все соседи: арабы, викинги, греки и авары до X в. Даже феодализма они не умели наладить целых 500 лет. Тем не менее сила была на их стороне. Почему? Объясните, пожалуйста.
Историк. Это не важно. С X в. в феодальной Европе наблюдается прогресс, который привел к капитализму англичан, немцев, французов…
Автор. Вот-вот! Именно новообразовавшиеся этносы. А иберы, пикты, фризы, гельветы – где они? Они или вымерли, или рассеялись розно, или вошли в состав новых этносов, забыв свою прежнюю традицию. Для их потомков это был такой же упадок, как и для древних римлян, эллинов, ассирийцев, исавров. Мир обновился и обновлялся везде и всегда, на фоне вечно меняющейся географической среды и развития социальной сферы. В этом взаимодействии этногенез играет свою роль: он – звено между биосферой и социосферой. Не ужели Вы с этим не согласны?
Историк. Пожалуй, это верно, но я предпочитаю заниматься прогрессивными обществами, а не темными эпохами упадков. Я не врач, чтобы лечить болезни человечества, да еще без надежды на удачу.
Автор. Каждый волен выбирать себе тему по своему вкусу.
Археолог. Нет, я определенно не согласен с Вашим принципом. Меняются культуры, разумеется археологические, а не люди, потому что они происходят от своих предков. Французы происходят от галлов, ну и, конечно, франков, англичане – от англов и саксов, русские и украинцы – от восточных славян, а те – от скифского племени сколотов и т. д. Уж не думаете ли Вы, что эта преемственность может быть нарушена в будущем или нарушалась в прошлом?
Автор. Прошу сформулировать Ваш тезис корректно. Что все люди имеют предков – ясно; что далеко не все имели и будут иметь потомков – тоже ясно. А вот до какого предела можно искать предков? До верхнего палеолита? До нижнего? Но тогда жили неандертальцы! Значит, по Вашей мысли, они тоже предки русского, французского, английского этносов? А предки неандертальцев – приматы-антропоиды? Чьи они предки: немцев или поляков? Нет, не обижайтесь! Ученый обязан быть последовательным. Если Вы видите в сколотах прарусских, то что Вам мешает искать их в межледниковом периоде, скажем в Рисс-Вюрме? Но тогда надо делить тогдашних питекантропов на прасколотов, прарумын, пранемцев, прафранцузов. Не так ли?
Археолог. А что Вы предлагаете взамен?
Автор. Согласно теории эволюции, мы все, включая нас с Вами, произошли от сумчатых мезозоя, как те – от рептилий триаса, от амфибий карбона и от одноклеточных археозоя. Но ведь очевидно, что люди не амебы, не динозавры и даже не австралопитеки. Значит, подмена исторической традиции биологической эволюцией неправомерна, да и научно бесперспективна, потому что этнос – система, а не поголовье «двуногих без перьев», как назвал людей Платон.
При системном подходе, принятом ныне всюду, в мире все сложно, а просто – в голове дурака. Молекула – система атомов, клетка – система молекул, организм – система клеток, этнос – система людских организмов: да-да, именно система, а не сумма! Следовательно, различие между этносами заключается не в постоянной взаимозаменяемости людей, как клеток в организме, а в смене системных связей и образовании нового стереотипа поведения. А сменил ли он кремневые орудия на бронзовые, не имеет значения; убивать соседей можно любыми топорами и даже фугасной бомбой. Иными словами, отсчет по культурам (археологическим) и по этносам отнюдь не совпадает. Археология – наука о памятниках – не может подменить историю – науку о событиях в их связи и последовательности, а история лишь фиксирует «концы» – обрывы традиций и «начала» – вспышки пассионарности, зачинающие новый этногенез – образование еще не бывшего этноса.
Археолог. Но ведь у нового этноса был предшествовавший?
Автор. И как минимум два, а часто больше, как у ребенка есть отец и мать, а сам он не прямое продолжение того или другой, а нечто третье. Так, сколоты смешались на берегах Днепра с росомонами и антами, из-за чего образовался древнерусский этнос – русичи, расколовшиеся на части в XIV в. Северо-восточные русичи слились с мерей, муромой, вепсами и тюрками из Великой степи – образовались русские, а юго-западные слились с литовцами и половцами – белорусы и украинцы. Но для слияния необходим высокий накал биохимической энергии живого вещества, т. е. микромутация. Ее-то Вы ни в каком раскопе не найдете. Она обнаруживаема только по вариациям хода исторических событий.
Археолог. Да, приходится признать то, что моя наука для решения Ваших проблем непригодна. Ваша наука не гуманитарна. Это, скорее, география антропосферы за исторический период.
Автор. Ну вот, мы поняли друг друга. С Вашей формулировкой я теперь полностью согласен.
Филолог. Мне непонятно, о чем идет речь. История – это информация, записанная в текстах. Другой нет! Значит, дело историка собрать источники информации, дополнить их библиографией, сделать переводы с экзотических языков и добавить комментарий, взяв данные из трудов предшественников. Это и есть гуманитарная наука – история.
Автор. Да, Вы правы. Гуманитарная наука дает возможность многое узнать, но не позволяет многого понять. Гуманитарий ограничен научным уровнем изучаемых авторов древности, а он был ниже, чем в XX в. Этнология ставит иные задачи. Она опирается не на тексты, а на факты и на их системные связи; при строгом соблюдении заданного уровня эмпирическое обобщение возможно и плодотворно, потому что, сопоставляя системные целостности с учетом фаз этногенеза (возрастов), мы получили целостное представление о тысячелетнем периоде этнической истории евразийского континента. В этой истории, как мы видели, участвовали четыре больших суперэтноса, постоянно взаимодействовавших друг с другом и имеющих «начала» и «концы», что объяснило коллизии, время от времени возникающие при столкновениях на суперэтническом уровне.
Филолог. Самое главное – правильно перевести аутентичный текст, а понимание его придет само собой.
Автор. А если в тексте находится сознательная ложь? Или бессознательная, но отвечающая уровню знаний его составителя? Или просто ошибка, потому что древние люди ошибались так же часто, как и мы? Что делать тогда? Неужели верить источнику?
Филолог. Мы, гуманитарии, изучаем тексты, а Ваши соображения – домыслы. Доказательством являются слова древнего автора. Если же Вы разошлись с ним во мнениях, то Вы не правы. Для меня это очевидно, и доказать обратное Вы не можете!
Криминалист. Несмотря на то что по роду деятельности я не принадлежу к академической науке и являюсь только ее потребителем, т. е. читателем, полагаю, что мое мнение будет не лишним. Речь идет о «зигзагах истории». Преступления можно назвать «зигзагами биографии» преступника и жертвы. Следовательно, с позиции моей специальности я могу рассматривать зигзаги как преступления на этническом уровне, подлежащие раскрытию в полном объеме, с мотивами, связями и облегчающими обстоятельствами.
Материал тот же: многочисленные показания и доносы. Если все их принимать на веру, то все люди сидели бы за решеткой, а подлинный преступник имел бы наименьший срок. Поэтому методика филолога неконструктивна. Тексты доносов надо проверять, учитывая возможные алиби, применяя следственный эксперимент, сличение показаний и т. п. Но и это даст возможность установить лишь сам факт, а не его причины и последствия.
Подход историка годится только для ортогенных процессов, а не для их нарушений. Общее направление деятельности человека, а равно и этноса определить можно, но «зигзаги» на любом уровне – результаты случая, нарушения закономерности (в науке) и закона (в личной жизни), а потому из общего правила выпадают, требуют индивидуального подхода и оригинального решения. Для всех случаев верно только одно положение: зигзаги в истории и в личной жизни бывают и иногда влекут за собой летальный исход – убийство или депопуляцию этноса. Этого одного довольно, чтобы оправдать интерес к мрачным периодам истории, чтобы искать средство для предупреждения возможных бед.
