Ознакомительная версия.
Отец Жоао (Jaos) дос Сантос, предшественник Альвареса, посетивший Абиссинию в качестве миссионера в 1506 году, говорит: «По соседству с Дамуте находится провинция, женщины которой настолько привязаны к войне и охоте, что не расстаются с оружием. Когда в окрестностях настает спокойствие, они преднамеренно устраивают ссоры между собой, чтобы проявить свое умение и отвагу и чтобы не претерпеть ущерба от оружия или праздности. Они много более храбры, чем мужчины этой страны, и чтобы не иметь препятствий для правильного пользования правой рукой, привыкли прижигать своим дочерям в юном возрасте соответствующую грудь раскаленным железом, чтобы не допустить ее роста. Большинство женщин более заняты войной, чем своими домашними делами, отчего они редко выходят замуж и ведут жизнь прежних амазонок Фемискиры. Если же случайным образом они вступают в брак и рождают детей, то заботятся о них не дольше, чем нужно, чтобы выкормить их, после чего детей отсылают к отцам для дальнейшего воспитания. Однако главные среди них следуют примеру королевы, живущей в постоянной девственности и считающейся божеством не только среди собственных подданных, но даже у тех владык, чьи земли расположены рядом с ее владениями, которые гордятся своей дружбой с ней и защищают ее от любых нападений. В самом деле, могущество этой монархини могло бы позволить ей стать второй Царицей Савской, чья власть над собственными подданными, как свидетельствует патриарх Бермудес в своей книге о Пресвитере Иоанне, была беспредельной. Тот же самый патриарх утверждает, что прибрежные острова Китая населены амазонками, допускающими в свою среду мужчин только в определенное время — ради сохранения племени».
Это напоминание о китайских островах заставляет нас в первую очередь вспомнить о Сокотре. Она также считалась островом амазонок, в то время как другие авторы помещали возле нее двойные Мужской и Женский острова, населенные, как у Марко Поло, различными полами, встречавшимися только на определенное время в году. Томас Райт, комментируя путешествия Марко Поло, ссылается на две различные карты, где острова эти соответственно именовались «Двумя Братьями» и «Двумя Сестрами». Подобные названия могли быть связаны с их близостью и сходством очертаний. Наименования местностей, данные им первооткрывателями, обычно почти не имеют закономерностей, и поэтому едва ли могут быть использованы в качестве основания каких бы то ни было теорий. Например, нам известно, что Уильям Баффин, проводивший исследования в Арктике в 1616 году, дал одному из островков название Женского потому, что впервые за нескольких месяцев увидел на нем женщин, хотя и сообщил, что они находились в сопровождении мужчин. Поэтому можно заключить, что существенная доля новооткрытых земель носит обманчивые названия, поскольку они были даны благодаря вполне тривиальным случайностям.
Что касается упоминавшейся отцом дос Сантосом сварливости этих женщин, она могла стать результатом простой профессиональной ревности; однако его заметки о царице носят весьма информативный характер. Ее положение, безусловно, не соответствовало тому, которым пользовались владычицы азиатских амазонок, и скорее напоминает положение священной жрицы-царицы, жизнь которой посвящена богам, если не приносится им в жертву. Предполагаемое отношение к ней соседних вождей, стремившихся находиться в мире с ней и считавших за честь защищать ее владения, достаточно определенно подтверждает эту точку зрения. Отец Альварес рисует менее приятную картину, однако его изображение ближе к классическим образцам. С другой стороны, примерно двадцати лет, прошедших между написанием обоих отчетов, могло вполне хватить на перемены, в особенности в отношении достоинства правительницы. Португальский священник, знаменитый дон Жоао Бермудес, патриарх и пресвитер (patriarch), посланный с религиозной миссией в страну пресвитера Иоанна, скорее подтверждает версию дос Сантоса, так как и он, описывая провинцию женщин, расположенную возле Дамуте, говорит, что «царица этих женщин не знает мужчины, и благодаря этому почитается среди них как богиня». Этот достойный патриарх категорически утверждал, что племя обязано своим происхождением царице Савской. Однако его склонность к догматическим комментариям, излишняя жажда чудес, проявившаяся, например, в красочных описаниях различных животных, в частности, грифов, способных поднять буйвола и улететь, держа его в когтях, вызвала уничижительную оценку трудолюбивого Сэмюеля Парчеса (Purchas), знаменитого собирателя и переводчика описаний путешествий. Сей достойный издатель, пылко осудив сказочные вымыслы и их авторов, добавляет с ноткой истинно философского сомнения: «И, тем не менее, Африка полна редкостей, и некоторые из них, кажущиеся нам невероятными, вполне могут существовать на деле». Лица, принадлежащие к нынешнему поколению, сумели доказать это неоднократно, — хотя и не во всем, что относится к тайнам Черного континента.
На первый взгляд, от упомянутых областей возле Белого Нила до побережья Гвинеи кричи, не докричишься, однако, как мы уже видели, они принадлежат к цепи водных путей, позволяющих пересечь континент. И на западной оконечности этого пути мы находим заметные следы общества амазонок, существовавшего, но меньшей мере, несколько столетий назад. В то время как отец Альварес описывал управляемое женщинами государство, в котором женщины исполняли функции воинов на востоке континента, д'Арно и другие оставили нам свидетельства существования женских гвардий в странах Верхнего Нила, а более ранние путешественники рассказывают нам о войсках амазонок в Конго и Гвинее, причем последняя, похоже, является как раз тем самым районом, о котором писал Диодор Сицилийский. Первое отчетливое свидетельство существования женщин-солдат в Мономотапе было оставлено Пигафегой, а дагомейские амазонки привлекли к себе внимание исследователей в 1703–1730 годах. Последним, кто уделял некоторое внимание дагомейкам, был М. Фуа (М. Foa), в 1890 году сообщивший о многочисленных особенностях жизни в этой стране и нравах женщин-солдат, проявленных в столкновениях с французами, которым командовал генерал Додд. Он утверждает, что женское войско было организовано только в самом начале девятнадцатого столетия, когда Гезо (Gezo) организовал женскую армию, чтобы избежать судьбы своего брата Адмозана (Admozan), низвергнутого с престола народным восстанием. Подобное утверждение, конечно, является ошибочным, поскольку сообщения европейских путешественников восходят к началу восемнадцатого столетия, когда эта гвардия уже успела сделаться старой и привычной чертой общества. Гезо на деле просто явился реформатором, а мы мимоходом можем отметить любопытное имя его низвергнутого брата, как бы связывающее нас с берберами, обитающими на севере континента, и кафрами[16], населяющими его восточную часть к югу от экватора. В соответствии с М. Фуа, Гезо набирал своих амазонок среди взятых на войне рабынь. Для поставленной цели подходили молодые и сильные женщины, которых поселили на территории дворца и подвергли самым суровым тренировкам. Амазонки образовывали точное подобие регулярной армии, и командовавшие ими женщины-офицеры носили соответствующие мужским чины. Многим из этих женщин-воительниц было позволено выйти замуж. Они составляли особое подразделение армии, и численность их одно время достигала 10 000 человек. Во главе их находилась Королевская Гвардия Охотниц на Слонов, носивших достигавшие колена штаны, короткие юбки; верхняя часть их тела была перехвачена полотняной лентой, а на головных уборах находились рога. Обыкновенные женщины-солдаты носили ту же самую форму, однако небольшую шапочку украшала кокарда, представляющая черепаху, вырезанную из синей ткани. Они брили головы и носили на теле ожерелья из бусин и амулеты. Их оружие состояло из коротких дагомейских мечей типа ятагана, боевых топоров, луков со стрелами и кремневых ружей. Однако французские власти считали женщин равным образом неумелыми в обращении с луком и ружьем, хотя в рукопашной они представляли собой чрезвычайно грозную силу и обыкновенно побеждали туземные племена. Этим амазонкам были дарованы всякого рода привилегии, они не подчинялись никому, кроме собственных командиров. Когда они выходили из дворца, впереди шла маленькая девочка, звонившая в колокольчик, чтобы все мужчины и обыкновенные женщины могли отступить с дороги, беспрепятственно пропустив свирепых воительниц, — как говорят, особ мужеподобных и чрезвычайно уродливых.
Возможно, М. Фуа и спешил с обобщениями, однако увиденное собственными глазами он описывал с достаточной точностью. В 1708 году английский путешественник описал свои впечатления от этой страны. Он утверждает, что уже в ту пору король Дагомеи располагал значительным количеством женщин, вооруженных как солдаты, «имеющих своих собственных офицеров и подобно регулярным войскам располагающих барабанами, знаменами и зонтами». Известно также, что в 1728 и 1729 годах король с помощью своих амазонок победил соединенные силы Видаха и Попоса (Wydah, и Popos), отчет об этой экспедиции нам оставил Арчибальд Дальцель (Dalzel), прежде занимавший пост губернатора Золотого Берега, опубликовавший в 1793 году книгу, написанную им много раньше. Коммодор Фредерик Форбс (Forbes), проведший в Дагомее значительный промежуток времени, также многое рассказал об этих войсках, которые, по его мнению, имели чрезвычайно древнее происхождение. Он считает их достаточно сильными и подвижными и сообщает, что они были разделены на многочисленные корпуса.
Ознакомительная версия.
