И ведь мотив держать паству неграмотной у попов очевидный – чем человек неграмотней, тем ему легче внушить то, что поп хочет, а не то, что написано в том же Евангелие. И, само собой, «благочестивый» прихожанин – это тот, кто слушается попа.
Но далее вступил в дело царь.
«… Петр Великий основал в Москве, в 1700 году, математическую школу («школу математических и навигацких наук») для дворянских и приказных детей и поручил ее англичанину Фарварсону. Вслед за этой школой были открыты школы адмиралтейская, артиллерийская, инженерная и (на Урале) две горные. …В 1715 году школа навигацких наук была переведена в Петербург и получила название «Морская Академия». Обе академии, «морская» и «славяно-греко-латинская», сделались исходными пунктами целой сети низших школ, учрежденных Петром в провинции; по отношению к этим школам академии сыграли роль учительских семинарий. Наоборот, для столичных заведений провинциальные школы стали служить подготовительной ступенью. …Петр разослал в губернии по два ученика этой школы, выучивших геометрию и географию, «для науки молодых ребяток из всяких чинов людей». В 1716 году было открыто в разных городах Р. 12 школ; к ним в 1720 – 22-х годах присоединилось еще тридцать. Новая школа обучала арифметике и геометрии, почему и получила название «цифирной школы».
А как же благочестие? А благочестие было начеку.
«В 1721 – 25-х годах открыто было до 46 епархиальных школ, так что в последние годы царствования Петра почти каждый (теперешний) губернский город имел по две школы: светскую и духовную. Между ними началась борьба за учеников. Синод потребовал, чтобы дети духовного сословия были возвращены в епархиальные школы, после чего в четырнадцати цифирных школах совсем не осталось учеников, и их пришлось закрыть. В уцелевших школах учились почти исключительно дети приказных; в 1727 году их было всего 500 чел.».
Но если цари бились за грамотность населения (к Петру можно добавить и Александра I, и Николая I), то кто же мешал? Те, кому грамотность русских была невыгодна, – «благочестивые» мешали.
«…Так, в 1790 году обыватели Лебедяни, Шацка, Спасена и Темникова подали губернской власти следующие, почти одинаковые заявления: «купецких и мещанских детей в школах не состоить, да и впредь к изучению в училища отдавать детей мы не намерены. Того ради содержать училища желания нашего не состоитъ и мы не видим для себя от оных пользы». Училища были закрыты. Козловский купец , смотритель местного училища, шел еще дальше: он находил, что вообще все училища вредны и что «оныя полезно повсеместно закрыть».
…В духовных школах в 1783 году училось 11 329, в 1807 году – 24 167 чел. В общем, один школьник приходился приблизительно на 800 душ».
Вот этот 1 школяр на 800 душ населения, да и тот, учащийся на попа, и есть результат более чем 7 столетий православия на Руси. Священничество стало доходным, наследственным бизнесом попов, а для этого бизнеса грамотность православной паствы была совершенно излишня.
Доходный промысел духовной элиты
Если смотреть на христианство как только на религиозное учение, то по сравнению, скажем, с язычеством или затхлым иудейством оно, возможно, и является неким прогрессом. Но в комплексе с духовенством к такому выводу уже никак нельзя прийти. Возьмем, для примера, близкое нам православие.
Мало того, что при царях материально духовенство было прекрасно обеспечено, но оно еще и награждалось царями, пожалуй, больше, чем кто-либо в России. Посмотрите на фото архиепископов и епископов тех времен – у них грудь увешана орденами Российской империи, как у Жукова – советскими. То есть и деньги, и слава у духовенства были. Тогда почему буквально в считаные годы после революции народ перестал верить в бога?
Может, православное духовенство было малочисленным и его не хватало для стоящего перед ним объема дел по утверждению в гражданах России веры в бога?
Только приходского духовенства к 1910 году было более 110 тысяч, или один поп на примерно 900 православных граждан всех возрастов. А ведь над этим духовенством было еще и вышестоящее духовенство, были еще и монахи. А численность большевиков даже к концу 1918 года едва достигала 200 тысяч. То есть с учетом духовенства других конфессий количество российского духовенства превосходило количество всех большевиков.
Тогда, может быть, большевики были более грамотны в атеизме, чем попы в православии?
К тому моменту все священники заканчивали минимум семинарии, то есть то учебное заведение, которое не удалось закончить большевику Сталину, а среди массы большевиков образованных людей была горстка. Ну, куда большевикам было тягаться в религиозных спорах с таким полчищем образованных попов? Да в идеологической борьбе попы большевиков бы просто затоптали. Более того, у большевиков забот было выше крыши – и война, и разруха, и голод. Им вообще было не до бога. А у православного духовенства иных забот, кроме поддержания в пастве веры в бога, не было.
А ведь вера в бога была главным. Большевики ни одного попа не убили, ни одну церковь не разрушили и не отняли у народа – все это сделали переставшие верить в бога православные. Так кто убедил православных, что бога нет, если большевикам этим просто недосуг было заниматься? Сами разуверились?
Нет, это не ответ. Старообрядцев веками пытались разуверить даже не в том, что бога нет, а просто в том, что они молятся ему не правильно, да не получалось. Тогда кто?
Иного ответа нет: православных уверило, что бога нет, само православное духовенство. Не верится? Тогда попытайтесь вспомнить, кто разуверил в коммунизме 19 миллионов членов КПСС?
Их убедило в этом «духовенство» КПСС – все эти освобожденные секретари парткомов, райкомов и т. д., усиленные инструкторами по пропаганде и профессиональными работниками различных идеологических ведомств. И разуверили они коммунистов своим ханжеством – они учили всех жить по-коммунистически, а сами так жить не хотели! Были и настоящие коммунисты, но из-за своей малочисленности они погоды не сделали. А каков поп, таков и приход, и к попам это, само собой, относится в первую очередь. Верит поп в бога, значит, и приход верит, не верит – и приход не верит.
И то, что православное духовенство уже перед революцией превратилось в чисто ханжескую организацию, не замечало только оно, а народ это видел и, естественно, размышлял: «Раз вы, стоящие к богу ближе, в него не верите, то, значит, его и нет!» Часто использую такое подтверждение своим словам.
Довольно давно прочел историю четырех поколений православных священников, захватывающих период с 1814 по 1937 год. Писалась эта история для своих детей, а не для публики, поэтому откровенна. Документ исключительно интересный хотя бы тем, что на 800 страницах в этой книге есть буквально обо всем, что бывает в жизни, и в ней практически нет только одного – в ней ничего нет о боге. Четырем поколениям попов бог был не интересен! Попов интересовала только добыча денег.
Со второй половины XIX века царское правительство доплачивало попам за организацию церковно-приходского обучения детей грамоте, в семинариях начали учить будущих попов и профессии учителя начального образования. Казалось бы, что у мемуаристов появился личный повод для гордости своей службой – они теперь могли бы вспоминать, как далеко пошли по жизни их ученики, гордиться ими. Но в книге про учеников нет ни слова, не интересно это было попам, а вот про свою педагогическую деятельность, они, конечно, вспоминают:
«Благодушное было тут время! Особенно охочи были все мы до экзаменов в монастырских нашей и Феодоровской школах у игумений. В этих двух школах являлись чуть ли не все члены отделения, так что число учащихся было иной раз меньше, чем число экзаменовавших лиц. Тут надо без утайки правду сказать, что сюда многих из нас, пожалуй, не экзамен больше тянул, а чай и обед с хорошей закуской и выпивкой. В эти экзаменационные дни был тут у нас как будто праздник какой, особенно в Феодоровском, где всего предлагалось обильней и качеством лучше. Недаром и школ соседних сюда, по расписанию, на экзамен не назначалось. Ведь и нам, отцам святым, как и всем, с той же плотью и кровью, эта выпивка и хорошая закуска была по нутру! Нельзя отказать нам в этом требовании плоти!»
И уже как-то не удивляет, почему народ сложил поговорку «Ряса просит мяса».
«А вот был во Владимире архиепископ Алексий! …Был он роста высокого, выше меня, стана полного, с большим животом; пухлый лицом, словно надутый; такие же пухлые руки, пальцы которых из-за этой пухлоты как будто между собой не сходились. Получалось впечатление, когда подходишь к нему под благословение и целуешь его руку, то словно как целуешь толстую надутую лягушку. Иные брезговали такой рукой и под благословение его не подходили. Ел он – говорили – очень много и жирно; мог съесть, будто бы, по тридцати мясных котлет. Чтобы после такого сытного обеда не хватил его апоплексический удар, отдыхать на постели после обеда ему врачами было воспрещено, а были предписаны какие-либо телесные движения и упражнения на свежем воздухе» .
