В этой партийной дискуссии о судьбах крестьян некоторые сверхретивые ускорители коммунизма предлагали Сталину радикальный коммунистический вариант коллективизации — вместо колхозов, совхозов и коммун артельного и кооперативного типа — абсолютно всё отобрать у крестьян, обобществить и согнать крестьян в жесткие коммунистические коммуны, эдакие первые «ласточки» коммунизма. Сталин раскритиковал эту крайность и пояснил:
«Основным звеном колхозного движения является не коммуна, а артель, но в артели «не обобществляются приусадебные земли (мелкие огороды, садики), жилые постройки, известная часть молочного скота, мелкий скот, птица и т.д.».
Немного повторюсь, Сталин в отличие от экзальтированных любителей коммун был прагматиком и прекрасно понимал, и даже сам планировал — в рабоче-«крестьянском» государстве сейчас наступит период невиданной эксплуатации 120 миллионов крестьян, сравнимый только с периодом тиранства и деспотизма Петра Первого, который ввел рабовладельческие принципы — крепостное право. В этом коммунистическом повторе Сталин планировал, что в колхозе почти вся прибавочная стоимость, прибыль колхозов и совхозов пойдет государству, а сельхозработникам, бывшим крестьянам — крохи в виде трудодней, а их семьи должны будут выжить за счет внеурочного труда на своём приусадебном клочке земли — на «мелком огороде» и за счет «мелкого скота и птицы» и коровы. Таким образом достигалась максимальная производительность крестьянского труда, его максимальная прибыльность для власти. Сталин всё просчитал.
Наличие этого государственного клочка земли-огорода размером примерно в 10 соток вокруг дома и этой живности дало минимальную зацепку лукавым советским и современным историкам обозвать этих сельхозрабочих — «крестьянами».
Сталин, как его герой-лодочник в бурю на переправе, терпел, крепился, пытался вдохнуть в своих растерянных оголтелых партийцев больше оптимизма и на апрельском пленуме 1929 года рисовал радужные перспективы: «Сейчас у колхозов имеются два с лишним миллиона гектаров земли. К концу пятилетки колхозы будут иметь более чем 25 миллионов гектаров. За счет кого тут вырастает колхозный клин? За счёт индивидуального бедняцко-середняцкого клина. А как же вы хотите? Как же иначе переводить бедняцко-середняцкие индивидуальные хозяйства на рельсы коллективного хозяйства?»
Обратите внимание, — Сталин признал, что коллективизации подверглись и подвергнуться не только зажиточные крестьяне, но и середняки и бедняки, фактически это и была сплошная коллективизация — и по территории и по классовому разнообразию, о которой Сталин официально объявит только в начале 1930 года. У бедняков для колхоза много не возьмешь, кроме рабочих рук и земельного надела, а откуда взять для колхоза необходимый сельхозинвентарь и достаточное количество лошадей и коров? Ведь МТС и тракторов для колхозов ещё не было — свои заводы ещё не производят. Всё необходимое для колхозов можно было «взять» у середняков и, особенно, у успешных зажиточных крестьян, называемых кулаками, по отношению к которым весной 1929 года Сталин выработал четкую позицию.
Н. Бухарин пытался найти мирный вариант развития сельского хозяйства и убеждал своих партийцев, что кулаки вполне могут вписаться в социалистическое общество, что «кулацкие кооперативные гнезда» будут врастать в систему социалистического хозяйства. Сталин на подобные допущения реагировал резко:
«Одно из двух: либо марксова теория борьбы классов, либо теория врастания капиталистов в социализм. Бухарин пытался в своей речи подкрепить теорию врастания кулачества в социализм ссылкой на известную цитату Ленина. При этом он утверждает, что Ленин говорит то же самое, что и Бухарин. Это неверно, товарищи. Это грубая и непозволительная клевета на Ленина. Вот текст этой цитаты из Ленина: «Конечно, в нашей Советской республике социальный строй основан на сотрудничестве двух классов: рабочих и крестьян, к которому теперь допущены на известной основе и нэпманы, т.е. буржуазия».
Вы видите, что здесь нет ни одного слова насчёт врастания класса капиталистов в социализм. Здесь говорится лишь о том, что мы «допустили» к сотрудничеству рабочих и крестьян на «известных условиях». Так могут толковать цитату из Ленина лишь люди, потерявшие стыд».
И после ещё одной цитаты Ленина — что после установления диктатуры пролетариата классовая борьба не исчезает, «а только меняет свои формы, становясь во многих отношениях ещё ожесточеннее», — Сталин делает вывод: «Уничтожение классов путём ожесточенной классовой борьбы пролетариата, — такова формула Ленина».
Здесь мы являемся свидетелями момента, когда Сталин, как обычно ссылаясь на Ленина, принял принципиальное решение — применить крайне жестокую форму коллективизации — форсированно создать колхозы с помощью и благодаря уничтожению кулака как класса
Можно было, руководствуясь здравой логикой, поступить иначе: оставить пока в покое эти 10% эффективно работающих хлеборобов, товарное зерно которых всё равно вышло бы на рынок, а вначале объединить в колхозы и совхозы 90% крестьян — непроизводительных деревенских бедняков и середняков, чтобы поднять их эффективность, и чтобы от них был бы какой-то толк всему обществу, государству. Но Сталин, как и Ленин, считал, что оставлять кулаков нельзя — неправильный, слишком хороший пример предыдущей формации, и взялся за их уничтожение. Как показал дальнейший ход истории, и история других стран — ошибочной и кровавой была платформа Ленина и, соответственно, Сталина.
«Беря эти излишки у кулаков, мы не только облегчаем снабжение хлебом городов и Красной армии, но и подрываем средство хозяйственного и политического усиления кулачества», — объяснял Сталин. Сталин не озвучил ещё один важный плюс уничтожения кулаков как класса — конфискованное, экспроприированное (ограбленное) имущество кулаков явиться основой материальной базы создаваемых колхозов.
Именно на этом апрельском пленуме Сталин произнес слова о «применении «чрезвычайных мер», которые я уже цитировал ранее: «Что касается хлебозаготовительных затруднений в данный момент, то необходимо признать допустимость временных чрезвычайных мер, подкрепленных общественной поддержкой середняцко-бедняцких масс, как одно из средств сломить сопротивление кулачества и взять у него максимально хлебные излишки. Правда, этот метод сочетается иногда с применением чрезвычайных мер против кулачества, что вызывает комические вопли у Бухарина и Рыкова. А что в этом плохого?»
Да, а что в этом плохого(?) — расстрелять несколько десятков тысяч особо активных, буйных зажиточных крестьян, а остальных несколько миллионов кулаков сослать на вечную мерзлоту?
В следующей главе мы будем наблюдать события лета 1929 года и увидим, что означают на практике сталинские слова — «допустимость временных чрезвычайных мер, подкрепленных общественной поддержкой середняцко-бедняцких масс, как одно из средств сломить сопротивление кулачества».
На вопрос: «Какова польза государству, Сталину от раскулачивания в коллективизации?», следует перечислить следующие выгоды: 1) ликвидировался отрицательный пример прошлой формации, 2) ликвидировались или изолировались самые активные, причем, самые авторитетные противники коллективизации, 3) в результате ликвидации кулацкого хозяйства Советская власть экспроприировала результаты труда кулака — накопленные запасы зерна, сала, копченого и вяленого мяса и т.д. — увеличивала продзаготовки, 4) сельхозинвентарь, телеги, веялки, сеялки, лошади и коровы шли в колхоз и пополняли его материальную базу, активы, 5) за счет кулацкого добра — куры, гуси, свиньи, вещи и предметы домашнего быта, осуществлялись вознаграждения труда коллективизаторов и их пропитание, 6) убегающие от репрессий успешные крестьяне прибегали в растущие города, где на строящихся заводах нужна была рабочая сила, 7) от репрессированных получали ещё одну выгоду — их использовали, как бесплатных рабов, в валке леса, строительстве дорог, каналов и т.д.
Логично выглядело, что следующим шагом Сталина было более конкретное очерчение цели главного удара. В мае 1929 года Сталин решил устранить серьёзную недоработку: коллективизацию начали полтора года назад, в прошлом году начали ликвидировать кулаков, а не написали четкую инструкцию — кто такие кулаки и по каким признакам их определять. До этого месяца коллективизаторы это делали по своему уму и своему усмотрению «на глаз». Здесь были свои плюсы — под удар попадал крепкий середняк. К тому же главный крестьянин СССР — М. Калинин напутал, намудрил и внес только путаницу, — написав в газете «Известия» от 22 марта 1925 года статью, в которой выразил убеждение, что кулаков почти уже нет, тем более как класса, что остались только «вымирающие единицы» или всех крестьян следует считать кулаками:
