Еще одно очко против ненавистных близнецов! Поистине сегодня счастливый день! И видя, что ему представляется случай сделать последний выстрел в ту же цель, Том не преминул им воспользоваться:
- Кстати насчет замечательного индийского кинжала, о котором так шумят эти близнецы... О нем до сих пор ничего не известно, и в городе уже пошли толки и пересуды, люди стали смеяться. Половина наших граждан считает, что у близнецов не было этого кинжала вовсе, а другая половина считает, что он и по сию пору у них. Человек двадцать это сегодня говорили, я собственными ушами слышал.
Итак, безупречное поведение Тома в течение целой недели восстановило былую благосклонность к нему со стороны дяди и тетки.
Его мать тоже была им довольна. В душе ей казалось, что она начинает любить его, но ему она этого не говорила. Она советовала ему уехать в Сент-Луис и готовилась ехать туда вслед за ним и даже разбила свою бутылку виски, сказав:
- Прах с ней! Коль скоро я собираюсь сделать из тебя трезвенника, Чеберс, не хочу, чтоб ты учился плохому от своей мамаши. Я тебе наказывала, чтоб ты не смел якшаться с дурной компанией. Теперь я тебе буду вместо компании и должна давать тебе хороший пример! Ну, отправляйся! Живей!
В тот же вечер Том уехал из города на одном из больших транзитных пароходов, увозя с собой тяжелейший чемодан, полный награбленных вещей, и он проспал всю ночь сном неправедника, который, как известно нам из описаний кануна казни миллиона негодяев, бывает крепче и слаще, чем сон праведника. Но наутро оказалось, что счастье снова изменило ему. Какой-то собрат по профессии стащил его багаж, пока он спал, и сошел на берег на одной из промежуточных пристаней.
ГЛАВА XVI
ПРОДАНА В НИЗОВЬЯ РЕКИ
Если подобрать издыхающего с голоду пса и
накормить его досыта, он не укусит вас. В этом
принципиальная разница между собакой и человеком.
Календарь Простофили Вильсона
Мы хорошо знакомы с повадками муравьев, мы
хорошо знакомы с повадками пчел, но мы совсем не
знакомы с повадками устриц. Можно сказать почти с
уверенностью, что для изучения устриц мы всегда
выбираем неподходящий момент.
Календарь Простофили Вильсона
Когда Роксана приехала в Сент-Луис, она застала сына в таком отчаянии, что это тронуло ее сердце, и материнское чувство с новой силой заговорило в ней. Положение Тома показалось безнадежным: его ждет быстрая, решительная расправа, и дальше - полное одиночество и отверженность. Для матери этого достаточно, чтоб полюбить свое чадо, и Роксана не являлась исключением; она даже сказала сыну об этом. И Том в душе содрогнулся - ведь она "черномазая"! То, что сам он такой же, отнюдь не мирило его с этой презренной расой.
Роксана осыпала его нежностями, на которые он отвечал как умел, хоть и без всякого удовольствия. Она пыталась утешить его, но утешить было нечем. Ее ласковость вызывала у Тома отвращение, и он целый час храбрился: "Вот сейчас потребую прекратить эти телячьи нежности или хоть умерить их..." Но он боялся ее... К счастью, мать вдруг сама притихла и некоторое время сидела в задумчивости. Она размышляла, как бы ей спасти Тома. Наконец она вскочила: есть выход! Том едва не задохнулся от восторга, услышав столь неожиданную и радостную новость. Роксана сказала:
- Я придумала, и мой план спасет тебя наверняка! Я негритянка, стоит мне заговорить, как это всякому становится ясно. За меня дадут шестьсот долларов. Продай меня и расплатись с этими картежниками.
Том был ошеломлен. Уж не ослышался ли он? На миг он точно онемел, потом проговорил:
- То есть ты согласна... быть проданной в рабство, ради того... чтоб спасти меня?
- Разве ты не мое дитя? И разве есть такая вещь на свете, которой мать не сделала бы для своего ребенка? Белая мать для своего ребенка ничего не пожалеет. А кто сотворил ее такой? Господь бог. А кто сотворил негров? Тоже господь бог. В душе все матери одинаковы. Так уж они господом богом устроены. Можешь продать меня в рабство, а через год выкупишь, и твоя мать снова будет свободным человеком. Я научу тебя, как это сделать. Я придумала.
- Какая ты добрая, маменька, я просто слов не нахожу...
- Ох, скажи это еще раз! И еще разок, пожалуйста! Лучшей платы мне и не надобно! Благослови тебя господь, сыночек! Когда я стану рабыней и люди будут меня обижать, я вспомню, что у меня есть где-то сын, который поминает меня добром, - и мне сразу полегчает, и я все, все смогу вытерпеть!
- Изволь, матушка, я буду говорить это непрестанно. Но как я тебя продам? Ведь ты же свободная?
- Ну и что же, сынок? Белые не разбираются! А если бы, к примеру, мне велели убраться из этого штата и дали сроку шесть месяцев, а я бы не уехала, ведь имели бы они право меня продать? Составь бумагу - купчую - так, чтобы подумали, будто ты меня купил где-то далеко в Кентукки, и напиши чужие фамилии, и скажи, что продаешь меня по дешевке, потому что тебе срочно деньги нужны, - и все сойдет как нельзя лучше. Отвези меня в деревню и продай на какую-нибудь ферму; если недорого возьмешь, никто ничего у тебя не спросит.
Том подделал купчую и продал свою мать на хлопковую плантацию в Арканзас за шестьсот с лишним долларов. Он не хотел совершать такое предательство, но, как на грех, подвернулся покупатель из тех мест, и это избавило Тома от необходимости ехать куда-то севернее и кого-то искать, да еще с риском, что пришлось бы ответить на кучу вопросов. Этот плантатор был так рад купить Рокси, что почти ничего не спрашивал и даже сам потребовал, чтобы Рокси не говорили, куда она едет. Узнает потом, когда успокоится!
И вот Том стал убеждать себя, что для Рокси большое счастье попасть к хозяину, которому она понравилась, а что она понравилась, тот не скрывал. И скоро, призвав на помощь свою пылкую фантазию, он почти поверил, что оказывает матери великую тайную услугу, продавая ее в низовья реки. Он упорно твердил себе: "Ведь это же только на год. Через год я выкуплю ее на свободу. А раз она это знает, ей легче будет все перетерпеть". Вообще Том считал, что столь невинный обман вреда не принесет, - в конце концов все уладится самым лучшим образом. Том сговорился с покупателем, и оба они в присутствии Рокси толковали о том, что эта ферма к северу, и какой это райский уголок, и как все рабы там счастливы, - и бедную Рокси без труда обвели вокруг пальца. Ей и в голову не пришло, что собственный сын способен на подобное предательство по отношению к матери, добровольно надевавшей на себя страшное ярмо, ибо, соглашаясь на рабство, все равно какое - легкое или тяжелое, короткое или продолжительное, Рокси приносила Тому такую жертву, по сравнению с которой смерть казалась пустяком. Оставшись с ним наедине, она осыпала его поцелуями и обливала слезами, а потом уехала с новым хозяином, хоть и опечаленная, но гордая тем, что спасла сына.
Том рассчитался с кредиторами и решил не отступать от своего прежнего решения, дабы не рисковать больше дядюшкиным наследством. После уплаты долгов у него осталось еще триста долларов. По плану, начертанному Рокси, ему следовало их спрятать и каждый месяц добавлять к ним половину своего содержания - ту часть, которая причиталась ей. Через год на эти деньги можно будет выкупить ее из рабства.
С неделю он плохо спал, ибо злодейский поступок, совершенный им по отношению к доверчивой матери, заставил заговорить остатки его совести. Но мало-помалу голос совести умолк, и Том опять мог спать блаженным сном, как все преступники.
Пароход, на котором плантатор увозил Рокси, отчалил из Сент-Луиса в четыре часа дня. Стоя на нижней палубе, Рокси сквозь слезы смотрела на Тома, пока он не потерялся в толпе на берегу, затем она отошла от перил и, сев на бухту каната, проплакала до поздней ночи. И только тогда встала и отправилась в смрадный трюм, но заснуть под грохот машин ей так и не удалось. В глубокой печали лежала она на койке и ждала, когда наконец наступит утро.
Обманщики думали: "Она не догадается! Поверит, что плывет вверх по реке". Это она-то, проплававшая столько лет по Миссисипи! Едва рассвело, Рокси опять пробралась на палубу и снова присела на канат. По пути попадалось много коряг, торчавших из воды, и бурлившая вокруг них вода ясно показывала направление течения, так что нетрудно было сообразить, в какую сторону идет пароход, но мысли Рокси были далеко, и она ничего не замечала. Вдруг особенно громкий плеск вывел ее из оцепенения; Рокси подняла голову, наметанным глазом посмотрела на реку... и поняла все. С минуту она не отрывала от воды окаменевшего взгляда. Потом уронила голову на грудь и со стоном прошептала:
- О господи, смилуйся надо мной, несчастной грешницей! Меня продали в низовья реки!
ГЛАВА XVII
СТРАШНОЕ ПРОРОЧЕСТВО СУДЬБЫ
Даже слава может быть чрезмерна. Попав в Рим,
вначале ужасно сожалеешь, что Микеланджело умер, но
потом начинаешь жалеть, что сам не имел
