Глава V. Истребление даков
Наступление мирного времени после напряжённой войны Траян использовал для строительства двух сооружений. Одно из них знаменовало торжество римлян в связи с одержанной победой, другое означало, что впереди, скорее всего, новая война. Первым был построен так называемый Tropaeum Traiani — «Трофей Траяна», памятник, посвящённый богу Марсу Мстителю в память о победе римлян над сарматами. Он находился в провинции Нижняя Мёзия (совр. румынская Добруджа), на плато в долине Урлуя у Адамклиси. Именно там римские легионеры разгромили грозную тяжеловооружённую конницу сарматов. На поле боя, напомним, пало до четырёх тысяч римлян. Кто был архитектором памятника — неизвестно. Есть предположение, что был им великий зодчий Аполлодор из Дамаска, ибо основа памятника круглая, а постоянное использование округлых форм — характерная черта архитектурного творчества Аполлодора Дамасского.[285] В то же время монумент в Адамклиси продолжал традиции памятника времён Августа в Турби на северо-западе Италии.[286]
«Трофей Траяна» являл собою мощный, диаметром в 27 метров, цилиндр, окружённый ступенями. Памятник увенчивала коническая вершина, покрытая чешуевидной черепицей. На самой вершине возвышалась шестигранная призма, несущая трофей — человеческую фигуру высотой в 4,5 метра, одетую в чешуйчатые сарматские доспехи и конический сарматский же шлем. В обеих руках фигуры были сарматские щиты. Всё это изображало сарматское оружие, ставшее римским трофеем. У ног фигуры находились три статуи. Две — женские, со связанными за спиной руками. Третья — мужская. Две женщины — две нации, покорившиеся Риму, сарматы и даки. Мужчина — предположительно, Децебал, покорившийся Траяну.[287] Высота всего монумента достигала 32 метров.
Этот величественный памятник простоял недолго. Во время войн римлян с германским племенем маркоманов на Дунае при императоре Марке Аврелии он был разрушен варварами. Современный его вид — реконструкция румынских архитекторов 1977 г.
Отмечая столь блистательным монументом победу не только над сарматами, но и над даками Децебала, Траян всё же Дакийскую войну завершённой не полагал и самым серьёзным образом готовился к новым кампаниям. Свидетельство этого — строительство грандиозного каменного моста через Дунай у крепости Дробета (совр. Турну-Северин в Румынии), что заметно облегчало римлянам новое вторжение в Дакию. Строительством руководил Аполлодор Дамасский, и мост этот стал воистину инженерным и архитектурным чудом своего времени. Собственно, во всём тогдашнем мире ничего подобного не было и, наверное, быть не могло. Мост покоился на двадцати могучих опорах, толщиной 20 метров и высотой 50 метров каждая, построенных из обтёсанных камней. Расстояние между опорами составляло 57 метров. Так что общая протяженность моста была более километра. Само строительство этого подлинно великого сооружения заняло около двух лет (103–105 гг.). Вот описание моста через Дунай, сооружённого Аполлодором из Дамаска по повелению Траяна, данное Дионом Кассием:
«Траян построил каменный мост через Истр (Дунай), и я не в силах должным образом выразить своё восхищение этим его деянием. Ведь у Траяна есть и другие превосходнейшие свершения, но это превосходит их. Мост имеет двадцать опор, сложенных из четырёх гранитных каменных блоков; в высоту над основанием они имеют сто пятьдесят футов и в ширину шестьдесят, отстоят друг от друга на сто семьдесят футов и соединены арками. Как можно не удивляться издержкам, понесённым на них, и тому искусству, с каким каждая из них была установлена на такой глубокой реке, имеющей столько водоворотов и столь илистое дно? Ведь отвести поток куда-либо было невозможно… В силу того, что в этом месте река с большого открытого простора попадает в узкий проход, сужается в своём течении, а затем снова разливается ещё более широким потоком, то именно здесь она становится особенно бурливой и глубокой, что значительнейшим образом увеличивает трудность сооружения моста. Это только увеличивает величие замысла Траяна».[288]
В то же время, пока шло строительство моста через Дунай, Траян укреплял свою армию. По его приказу были набраны два новых легиона. Один из них, получивший номер ХХХ, был удостоен родового имени самого императора и потому вошёл в историю как ХХХ Ульпиев легион. Он, кстати, стал последним в нумерации всех известных римских легионов. XXXI легион уже не появился. ХХХ Ульпиев легион был набран в 103 г. и размещён в Паннонии на Дукнае, в крепости Бригецион.[289] Было очевидно, что оттуда путь его лежит в Дакию.
Другой вновь набранный легион получил наименование II Траянов легион. Номер легиона оказался таким, скорее всего, потому, что набран он был в германских провинциях на Рейне, где набирался и существовавший уже II легион.[290] Новый легион также удостоился императорского прозвания.
Любопытно, что II Траянов легион принцепс не предназначал для уже очевидной грядущей кампании в Дакии. Он был отправлен на Восток и размещён в приморском портовом городе Лаодикее в Сирии. Похоже, Траян полагал дакийскую войну лишь прологом к главной войне своей жизни — походу на Восток против Парфии. Собственно, это и было воплощением несбывшихся замыслов божественного Юлия.
Очевидно, финансовое положение Империи было достаточно прочным, поскольку позволяло Траяну и грандиозное строительство на Дунае вести, и новые легионы набирать, причём один из них перемещать через всю Римскую державу. Надо полагать, финансовое ведомство Империи было в надёжных и умелых руках. Известно, что как раз в начале правления Траяна должность префекта Сатурнова эрария (заведующего государственным казначейством) занимал в течение трёх лет Плиний Секунд (Младший). Траяну в этой должности он достался ещё от Нервы. Нравственные и деловые качества Плиния произвели на Траяна наилучшее впечатление.[291] Пожалуй, даже большее, нежели знаменитая его речь, достижениям нового императора посвящённая.
Думается, и преемники Плиния на посту префекта Сатурнова эрария были люди дельные.
В делах финансовых Траян имел также и семейную поддержку. Помпея Плотина и здесь была его верной помощницей, особо энергично борясь со злоупотреблениями чиновников на местах. Аврелий Виктор писал: «Кажется совершенно невероятным, насколько Помпея Плотина содействовала славе Траяна. Когда его прокураторы (финансовые чиновники — И.К.) стали допускать притеснения в провинциях и клевету, так что, как говорили, имея дело с зажиточными людьми, один начинал с вопроса: «На каком основании это у тебя?», другой — с вопроса: «Откуда ты это взял?», третий — со слов: «Выкладывай, что у тебя есть!», — она упрекала за это мужа, ругая его, что он не заботится о своём добром имени, и так на него воздействовала, что он впоследствии не допускал незаконных изъятий и стал называть фиск (императорскую казну — И.К.) лианой, от процветания которой хиреют остальные растения».[292]
Разумеется, Траян самым добросовестным образом заботился о благополучии Империи, как никакой, пожалуй, другой принцепс до него. Отсюда и столь высокая оценка его личных качеств современниками и потомками в Риме. Наверняка он многое извлёк из беседы с Дионом Хрисостомом, когда милостиво принимал его после возвращения философа и ритора из ссылки. Этот-то приём и вдохновил Диона на публикацию четырёх речей, высшей власти посвящённых.[293] Конечно, Траян был знаком с их содержанием. Потому искренне старался соответствовать образу такого правителя, чтобы никто не сомневался, что наилучшая форма правления — монархия. А это лишь в том случае, если монарх — мудрейший и лучший из людей, справедливый, мужественный, энергичный, выдержанный. Именно тогда он не тиран, а отец своих подданных.[294]
Такой император, конечно же, должен был немалое время уделять правосудию. И вот по возвращению в Рим из Дакии, справив триумф и порадовав римский народ развлечениями, Траян обратился к делам гражданского управления и правосудию, как о том свидетельствует «Римская история» Диона Кассия: «Он (Траян — И.К.), однако, отнюдь не малое внимание уделял гражданскому управлению и правосудию, как можно было бы ожидать от человека военного, но, напротив, рассматривал судебные дела то на форуме Августа, то в так называемом портике Ливии, а иногда и в других местах, восседая на трибунале».[295]
Форум Августа в центре Рима был не только парадным комплексом, но предназначался и для общественной жизни. По словам Светония, Август отвёл свой форум «для уголовных судов и для жеребьёвки судей».[296] Портик Ливии, названный так в честь супруги Августа и матери Тиберия, находился на холме Эсквилин. Он был освящён в 7 г. до Р.Х. В центре его колоннады располагался храм богини Согласия — Конкордии.
