Рис. 63. Сверхтяжелый танк Е-100.
Проект фирмы «Хеншель», получивший обозначение Е-100, не был доведен даже до постройки опытного образца (прототип не завершен). Танк внешне почти не отличался от «Мауса» и имел такую же схему бронирования (боевая масса — 140 тонн). Ходовая часть состояла из 8 опорных катков (с каждого борта) большого диаметра, расположенных в шахматном порядке. Ведущее колесо размещено спереди. Идентичным было и расположение вооружения, хотя его состав был несколько иным. Главный калибр был представлен 150-мм орудием, снабженным мощным дульным тормозом. Справа от него, как и на «Маусе», устанавливалась 75-мм короткоствольная пушка. Левее орудийной маски в лобовой броне размещался пулемет, еще три — в шаровых установках по бортам и в корме башни. Приборы наблюдения и связи, а также прочее оборудование были одинаковыми у обоих образцов.
Вопреки расхожему мнению, укоренившемуся в советской историографии, танки «Маус» отнюдь не были конструкторской пустышкой. Их вес, хотя и большой, не был чрезмерным, а мощное вооружение позволяло успешно решать задачу достаточно оперативного усиления узлов обороны на заключительном этапе войны. Конструктивные решения, заложенные в основу проекта «Порше-205», были достаточно традиционными, да и выглядели эти машины не столь устрашающе, как, например, американская самоходка Т28 или послевоенный советский тяжелый танк «Объект 279», передвигавшиеся на четырех гусеницах. И все же второй воплощенный в металле сверхтяжелый танк, как и его прародитель «Колоссаль-ваген», оказался морально устаревшим, «выпавшим» из логики современной ему тактики ведения боевых действий. «Маус» тоже прошел эволюцию от неуязвимого штурмового танка, предназначенного для прорыва мощных укреплений противника, до малоподвижного «передвижного форта», ограниченно пригодного лишь для усиления собственных оборонительных позиций. Это в конце концов и решило его судьбу: при всем трагизме положения на фронтах в 1945 году немцы так и не направили боеготовые машины на передовую, осознавая их практически полную бесполезность.
Глава 10. Конструктивные элементы бронетанковой техники
Значительный вклад немецкие конструкторы внесли в развитие конструкций ходовой части танков. Господствующей в 30-ых — начале 40-ых годов была схема подвески с опорными катками на спиральных пружинах либо сгруппированными в тележках на листовых рессорах. Эти варианты ходовой части были довольно дорогими, сложными в производстве и эксплуатации, а главное, достаточно ненадежными. С целью преодоления создавшегося тупика конструкторы фирмы «Daimler-Benz», занимавшиеся разработкой новой модификации среднего танка PzKpfw III, заинтересовались проектом принципиально нового типа подвески, предложенным известным специалистом, почетным доктором технических наук Фердинандом Порше (Ferdinand Porsche). Последний с начала 30-ых годов настойчиво пропагандировал схему подвески, где в качестве упругих элементов использовались не цилиндрические пружины или «стопки» листовых рессор, а дешевые простые стержни, работавшие на скручивание — торсионы. В 1938 году новая ходовая часть (шесть опорных катков среднего диаметра и три малых поддерживающих по каждому борту) в экспериментальном порядке была установлена на новый образец танка «III». Результат превзошел все ожидания — после завершения испытаний машина была принята на вооружение под индексом PzKpfw III Ausf. E.
Индивидуальная торсионная подвеска оказалась не только высокоэффективной и надежной, но и простой в производстве. Новая ходовая часть позволила значительно повысить скорость машины при движении по бездорожью, плавность хода. Кроме того, в отличие от всех применяемых ранее систем это шасси было надежно защищено от огня противника, так как торсионы были размещены под полом боевого отделения. Танк PzKpfw III модификации Е стал первым в мире боевым танком, несущим торсионную подвеску, которая в послевоенные годы практически полностью вытеснила другие упругие элементы в ходовой части танков и гусеничных боевых машин всех стран. Прочие крупные государства заметно отстали в области разработки этой революционной схемы подвески — только в 1940 году в СССР создали опытные образцы тяжелых танков СМК и КВ, снабженных торсионными упругими элементами ходовой части (за ними последовал Т-34), а в США первый танк с подобной подвеской — легкий М24 «Chaffee» появился лишь в 1944-м!
Впоследствии на новых средних и тяжелых танках опорные катки с индивидуальной либо двойной торсионной подвеской стали располагать в шахматном порядке, что существенно снижало удельное давление на грунт и, следовательно, улучшало проходимость. На 68-тонном «Королевском тигре» опорные катки, в довершение всего, оснастили внутренней амортизацией — после войны эта система была применена на опытном советском тяжелом танке ИС-8. С подвеской «Королевского тигра» в 1944—45 годах была унифицирована и ходовая часть поздних серий «Тигров» и «Пантер», а также самоходок на их базе: все они получили цельнометаллические опорные катки с внутренней амортизацией.
Именно на немецких машинах впервые широко использовали бронированные фальшборты — стальные листы, которые резко ослабляли действие кумулятивной струи, направленной в ходовую часть и низ корпуса (весьма уязвимые для вражеских снарядов). Широкое распространение кумулятивных боеприпасов во второй половине войны заставило немцев оснастить экранами все образцы бронетехники, выпускавшиеся с 1943 года. Экраны располагались либо на гусеничных полках (например, на «Пантерах»), одновременно выполняя функцию противопылевой юбки, либо на специальных рамах-поручнях, наваренных с каждого борта танка (PzKpfw IV и различные СУ на его базе). Торчащие вверх зубцы этих поручней продевались в гнезда экранов. Танки PzKpfw IV и самоходки на его шасси несли примененные к силуэту машины составные экраны, состоявшие из шести частей. Для того, чтобы не перепутать экраны при их навеске, листы нумеровались с носовой части (код «L», «1L», «2L» и так далее, до «5L». Танки серии «IV», кроме того, получили дополнительные экраны на кронштейнах, прикрывающие башню. Низкий силуэт большинства противотанковых самоходок с закрытой рубкой и «штурмовых танков» с крупнокалиберными орудиями позволял обойтись только стандартным прикрытием ходовой части: экраны закрывали почти весь силуэт машины.
Что помешало сделать то же самое противникам немцев — неизвестно. А ведь именно союзные танкисты встретились в бою не только с кумулятивными снарядами танковых орудий, но и с большим количеством реактивных противотанковых гранатометов, которыми в 1944—45 годах была в изобилии оснащена немецкая пехота. Известно, что советским танкистам приходилось кустарным способом защищать свои машины дополнительными броневыми листами и даже наваренными кроватными сетками. Американцы тоже возили на танках мешки с песком или заливали их обычным бетоном. Ясно, что эти импровизированные меры не вполне обеспечивали должную защиту техники и людей от огня кумулятивных боеприпасов.
Еще одним оригинальным усовершенствованием конструкции танков стало применение специального цемента «Zimmerit» — гипсово-цементной смеси, которая сильно снижала магнитное поле танка. Целью этого усовершенствования была нейтрализация магнитных противотанковых мин, широко используемых союзниками. Циммеритом покрывали борта, лоб, корму и башню (в некоторых случаях также днище). Кроме снижения магнитного поля, циммерит несколько понижал эффективность действия кумулятивных боеприпасов. Со второй половины 1943 года это покрытие применялось практически на всех образцах тяжелой бронетехники.
Говоря о новых типах приборов для прицеливания и наблюдения, нельзя не упомянуть инфракрасные ночные прицелы. Такие прицелы в Германии разрабатывали с 1936 года. Однако до 1942 года эта техническая новинка не пользовалась большой популярностью и эпизодически устанавливалась только на некоторых противотанковых САУ. «Быстроходный Гейнц» Гудериан первым по достоинству оценил ее и приказал форсировать исследования в данной области.
Новая аппаратура, появившаяся в 1944 году, позволяла в темноте отчетливо различать цели на дистанции 1000 метров, а с 400 м вести огонь на поражение. Правда, с хода прицельно стрелять было нельзя — хрупкие ИК-приборы при тряске не действовали, но отсутствие гироскопических стабилизаторов в орудийных лафетах тогдашних танков в любом случае заставляло танкистов вести огонь только с коротких остановок.
Ночные прицелы серийно устанавливались на командирских башенках поздних образцов танков «Пантера»; для подсветки целей применялись полугусеничные бронетранспортеры Sd.Kfz. 251/20 «Valke» (Infrascheinwerfer), оборудованные 600-мм зенитным прожектором на поворотной установке, снабженным инфракрасным фильтром (вся система получила наименование «UHU» — «Филин»). Экипаж оборудованного таким образом БТР составлял 4 человека. К концу второй мировой на военных заводах Германии производилось до 1000 ИК-приборов в месяц; оснащенные ими элитные танковые части СС, несмотря на значительное превосходство советских войск в танках и артиллерии, в первый же день (вернее, ночь) боев у озера Балатон сумели продвинуться на 60 километров в глубину мощной обороны Красной Армии.
