Казалось бы, что могло так ослабить позиции могущественного победителя Византийской империи? Что могло так подточить его власть? Возможные причины конфликта мы уже называли, но точного подтверждения этому мы вряд ли найдем. Но то, что конфликт был или назревал, – это несомненно.
Вот мнение Н.М. Карамзина: «Игорь готов был взять бразды княжения в свои руки уже давно, но опекун ему этого не позволял».
Пока Олег был в силе, молодому князю приходилось терпеть. Терпеть и ждать. Но время неумолимо ко всем, и первой причиной падения вожака стал возраст Олега. Он хоть и Вещий, но силы постепенно покидали его. Время набрасывало на старого князя свой аркан. Бороться с ним и победить в этой борьбе не смог никто. Но то, что твой преемник только и ждет момента, чтобы выдернуть из-под тебя трон, ни радости, ни спокойствия, ни сил не добавит. Наоборот, каждый прожитый Олегом год лишь убавит звено в цепи терпения у заждавшегося власти и славы претендента. Тем более такого, который считает свое право на престол естественным и законным. Ведь в отличие от того же Олега, Игорь не просто местный, он со своими подданными одной крови, что уже немаловажно. Возможно, пришло то время, когда варяги должны не сидеть на троне, а просто служить законной славянской власти на правах наемников. То есть за деньги, почести и славу. Славянами же должен править славянский князь!
Вот и весь сказ, а «Игоря, русского царя, к которому я возвращаюсь, сына Святослава имя точно славянское есть, ежели так выговорить, как в русских книгах написано», – отмечает В.Н. Татищев.
Все это так, но за Олегом еще стояла сила. Сила варяжская, и сила немалая. Пока она была, на его власть покушаться было рискованно.
Но вернемся к Свенельду. Переживший трех князей и заставший правление четвертого, воевода должен был быть уже довольно пожилым человеком к тому времени, когда исчезнет со страниц летописей. На момент смерти ему, скорее всего, было не меньше 75 лет.
С Игорем они были практически ровесники, возможно, Свенельд был даже моложе. Это было поколение волевых мужей.
Заговоров и предательства варяг никогда не боялся и не гнушался. Правда, всегда больше действовал сердцем, чем умом. Свенельд вообще никогда не отличался хитростью, скорее, он в своих решениях напоминал тяжелый обоюдоострый меч. Был такой же прямой и грубый. Кстати, хочется заметить, что при всей своей безмерной храбрости варяг всегда знал, когда пришло время отступить и ретироваться. Он не считал никогда это ущербом для своей чести. В дальнейшем мы с этим столкнемся.
Свенельд был лучшей кандидатурой для участия в заговоре против Олега. Для заговорщиков это значило много. Ведь авторитет воеводы базировался на остроте варяжских клинков его людей, и то, что у него их было немало, подтверждают дальнейшие события. Свенельд уже одним своим участием гарантировал, что даже если что-то пойдет не так, то не все варяги выступят на защиту старого князя, мирно почивавшего на лаврах и не замечавшего, что происходит вокруг.
Будущее положение Свенельда в государстве лучше всего говорит о том, что он был не просто посвящен в заговор, а был одним из его руководителей или исполнителей.
Николай Михайлович Карамзин удачнее всех сформулировал переход власти от одного князя к другому: «Игорь в зрелом возрасте мужа приял власть опасную».
Описывая в своем труде этот период отечественной истории, Николай Михайлович сообщает следующее: «Княжение Игоря вообще не ознаменовалось в памяти народной никаким великим происшествием до самого 941 года, когда Нестор, согласно с Византийскими Историками, описывает войну Игореву с Греками». На самом деле это не так.
Первоначальный этап правления Игоря как раз и наполнен значимыми событиями, которые практически налезают друг на друга.
Итак, Олег повержен. Весть об этом разносится со скоростью лесного пожара. Возможно, что темная тайна смерти Олега осталась темной лишь для нас. Современники пользовались иными источниками, скорее всего, для них причина его смерти была куда более проста и понятна. Если бы Вещий ушел сам, по доброй воле, то подвластные ему народы поостереглись бы вступать в открытый конфликт с Киевом. Но если смена власти была насильственна, то возможны смуты и неурядицы, во время которых те же древляне могут избавиться от назойливой опеки киевских властей. В любом случае это ослабление централизованного руководства, и лучшего момента для завоевания свободы может не быть.
«Смерть победителя ободрила побежденных, и Древляне отложились от Киева».
Славянские племена одно за другим поднимают восстание и рвутся из тисков славянского рая, раздирая его в клочья. Это для нас сейчас Русь единое и неделимое славянское государство, а для них это пока всего лишь полянское ярмо. Неволя. Угнетение. Сплошная обида. Поэтому после смерти Олега покоренные земли делают отчаянные попытки освободиться из-под власти киевского князя и уйти от его поборов. Игорю приходится военной силой возвращать их в лоно державы.
Государство приходится собирать заново. Необходимо сохранить и прежних данников, и прежние границы. Однако у молодого князя Игоря той силы, которая была у Олега, под рукой нет. Он не в состоянии собрать такое большое войско, как собирал его предшественник. Чтобы от одного вида воинства бросало в дрожь и отбивало всякую охоту противиться. Нет. Времена поменялись. Да и Игорю, будь он хоть трижды князь, не разорваться, ибо земля горит под ногами, и горит в различных концах державы. Пока тушишь одно, сгорит другое, а в это время заалеет пламенем третье. Метаться по всему государству, размахивая мечом и усмиряя подданных, не просто неразумно, а убийственно. Одному с этой задачей не справиться, тут нужны верные люди и правильно расставленные авторитеты.
Именно тогда на страницах летописей впервые появляется имя воеводы Свенельда.
Игорь правильно расставил акценты. Сам он идет тушить древлянский пожар. Ибо древляне – древние враги полян и там нужно личное присутствие князя. «Игорь спешил доказать, что в его руке меч Олегов» – так емко характеризует ситуацию Карамзин. Особенно если судить по тому счету, что Игорь выставил древлянам за свое беспокойство и потраченное личное время.
«Пошел Игорь на древлян и, победив их, положил на них дань больше Олеговой». Время правления в Киеве князя Игоря стало настоящей эпохой жадности, алчности и стяжательства. Характерная черта, присущая вождю, видимо, подстегнула и остальных. Такого в Русском государстве не было ни до, ни после Игоря.
«И наказал прибавлением дани» – характерный жест этой эпохи. Пока правит Игорь, мы все больше слышим об увеличении дани и захвате богатой добычи. Уж на что Олег был скуп и ни одной беличьей шкурки мимо себя не пропустил, все в хозяйство, но Игорь его обогнал многократно. И если благодаря скупости и домовитости Вещего Олега государство развивалось, то проку от жадности Игоря державе не было никакого. Чаще всего все заканчивалось кровью и никому не нужными конфликтами. Олег знал, где нужно остановиться, Игорь же границ не видел. Пока разговор идет про Игоря, слово «жадность» будет употребляться довольно часто.
Пока это лишь первое проявление неуемной жадности Игоря и его нетерпимости к древлянам. Оправдать его нельзя, но понять вполне можно. В отличие от Олега, у Игоря к древлянам были и личные счеты. Он, как любой представитель полян, давней ненавистью ненавидел древлянский народ. Возможно, Игорь воспринимал их как личных врагов, а их восстание – как личную обиду. Даже в этот раз он наказал их жестоко. Но основания для подобной налоговой нагрузки для подобного унижения соседей у него были. Не нужно было восставать против правящего режима. Побежденный всегда платит за все. Правда, забегая вперед, нужно сказать, что Игорь сильно переоценивал терпение древлян. С таким подходом к делу любая, даже самая смирная лошадь рано или поздно взбрыкнет и выкинет седока из седла. А древляне не кони, и терпения у них было отмерено намного меньше, чем гордости. Но все это еще впереди. Пока Игорь победил и увеличил свой доход. Однако древляне были не одиноки в своем стремлении к независимости.
Уличи, добровольно склонившие голову перед Олегом и даже ходившие вместе с ним на Византию, теперь отказались подчиняться Игорю. Видимо посчитав, что ему они на верность не присягали и со смещением Олега закончились и их обязательства. Уговорами делу было не помочь, нужно было отправлять войска. Приходилось идти на отчаянные меры.
«Игорь, собрав довольное войско, послал с оным на угличей воеводу своего, именем Свинелд».
Это знак довольно большого доверия. Воевода Свенельд становится первым и единственным, кому Игорь безоговорочно доверяет. Он тот, кто может водить в бой свою личную дружину. Свенельд – практически самостоятельная боевая единица.
