В лето 6392 (884). Прослышав о том, что многие варяги отошли от руси ростовской, пошел Квиллан на Ростов, и много сел и весей ростовских русских попленил и под руку ладожской руси взял. А Ростова взять не смог; постоял до осени и ушел.
В лето 6393 (885). Скончался в Моравии святой Мефодий, иже дал грамоту славянам вкупе с братом своим Константином. И был плач великий, и многие раздирали лица себе от горя.
Мефодий же был учителем славян вкупе с братом своим Константином; оба крестили, но сей еще и грамоте учил. Когда бо славяне жили уже крещеными в Моравии, князья их послали к царю Михаилу, говоря: «Земля наша крещена, но нет у нас учителя, который бы нас наставил и поучал нас и объяснил святые книги. Ведь не знаем мы ни начертания букв, ни их значения. Пошли нам учителей, которые бы могли нам истолковать слова книжные и смысл их».
А с Солуни был муж, именем Лев. Имел он сыновей, знающих славянский язык; оба сына были скусные философы. И уговорил их царь, и послал их в Славянскую землю к Ростиславу, Святополку и Коцелу. Когда же пришли, — начали они составлять славянскую азбуку и перевели Апостол и Евангелие.
И рады были славяне, что услышали они о величии Божьем на своем языке.
Затем перевели Псалтырь и Октоих и другие книги.
А в Риме латиняне стали хулить славянские книги, говоря, что «ни одному народу не следует иметь свою азбуку, кроме евреев, греков и латинян». А папы римские одни осуждали таких, а другие сами запрещали служение Богу на славянском языке; патриархи же константинопольские всегда дозволяли то.
После Константин вернулся назад и отправился учить болгарский народ, а Мефодий остался в Моравии.
Затем князь Коцел поставил Мефодия епископом в Паннонии на столе святого апостола Андроника, одного из семидесяти, ученика святого апостола Павла. Мефодий же посадил двух попов, хороших скорописцев, и перевел все книги полностью с греческого языка на славянский за шесть месяцев, начав в марте, а закончив в 26 день октября месяца. Закончив же, воздал достойную хвалу и славу Богу, давшему такую благодать епископу Мефодию, преемнику Андроника; ибо учитель славянскому народу — апостол Андроник.
К моравам же ходил и апостол Павел и учил там. Поэтому учитель славян — апостол Павел. Из тех же славян выучились грамоте и русы иные, кои приняли веру Христову — принесены бо в Киев книги священные, написанные по-славянски; а по-русски не написаны, ибо нет русской грамоты, но вместо букв у них черты и резы, иже они рунами зовут. А ту Псалтырь, кою Константин обрел в Херсоне, русскими письмены сделанную, не видел более никто; думаю, сожгли ее хазары во время гонений на христиан о сорок лет тому. Тогда же они и русь тмутараканскую изгнали, а иных убили, а иных расстреляли, кои в веру иудейскую пойти не хотели. И много тогда русов тмутараканских в Киев избежали, и живы иные до сего дни.
Поставлен был Паннонским архиепископом Вихинг от немцев. Начались в Моравии гонения на сторонников истинной кафолической церкви Константинопольской патриархии.
Ходила русь тмутараканская на Хазарское море и в реку Кура зашли, и много добычи взяли там русы.
В лето 6394 (886). Поехал базилевсе Василий на охоту и был ранен сильно неким зверем лютым, отчего невдолге после того скончался. И передал он престол императорский сыну своему Леону яко же и Льву, прозвищем же Философ, а другие называют Мудрым.
А говорили про него, будто сын он двух отцов, ибо мать его Евдокия Ингерина до замужества своего императора Михаила хотью была. Оттого и Лев-император, на престол едва севши, приказал перезахоронить торжественно Михаила.
От грехованого ствола редко плод добрый бывает. Так и император сей Леон понудил священного патриарха Фотия от сана отречься и в изгнание уйти, а престол патриарший брату своему Стефану дал, коему едва 18 лет исполнилось.
А Фотий тот был воистину муж свят: на могиле его чудеса людям являлись, и вера Христова при нем воссияла.
В лето 6395 (887). Царствовал Леон, сын Василия, который прозывался Львом, и брат его Александр, и царствовали 26 лет.
Хазары из Самвата брали дань на дреговичах, на радимичах, на лендзянах и на северянах, а с древлянами воевали. А Белой Вежи хазары брали дань на вятичах и на северянах же, и на донских северянах. А угры ходили по Лукоморью и нападали на уличей и тиверцев, на болгар и мораван, а с франками воевали.
Русь ладожская ходила на Белоозеро и городок поставила. И стала русь примучивать весь и данью ее облагать легкою в три бунта кун с рода.
Печенеги нападали на хазар и до Итиля доходили. И нанял царь Вениамин гузов варягами, чтобы воевали с ними.
В лето 6396 (888). Печенеги воевали с гузами и хазарами на Итиле, и не стало русам прохода в Хазаран, ходили бо и в буртасы печенеги и сговаривались вместе идти против хазар. И не могли русы ладожские в том году сбывать мех и скору, и воск, и мед, и челядь. А с Булгаром торговля затихла тож, ибо ведь тот же товар они везут в Хазаран и дальше к агарянам. Оттого частые размирья у русов с булгарами, и иной раз не пропускают булгары корабли русские ниже того места, где Волга в Итиль впадает[119]; там же булгары страну свою имеют.
А стал князь Квиллан стар и болен; само имя его с русского языка переводится как «болезнь»; из чего заключаю я, что было то прозвище князя того, а имени его не знаем мы.
И вспомнил Квиллан о молодом Гриме, коего воспитывал при дворе своем. Узнал он, что за морем стал Грим знаменитым воином, ходил викингом и много богатства привез из тех походов. А прозвание ему было Мохнатые Щеки, ибо щеки его совсем заросли волосами.
Послал Квиллан за Гримом — идет-де он на Русь, где примет пояс воеводский, а после смерти Квиллана стать-де ему князем Ладожским. Не было ведь у Квиллана своих детей за болезнью его; был один сын, но не признал его Квиллан и велел убить вместе с матерью его. Не хотел при том Квиллан оставлять выбор князя на вече после смерти своей, ибо случалось уже так, что слабый правитель низводил дело русское и Русь саму в смуту и безначалие; из-за того ведь и звали потом варягов, говоря им: «Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет; придите и княжьте по наряду». Ревнивы бояре ведь русские друг к другу, чураются они подчиняться такому же, как сами. Стар и болен был Квиллан, но был он сведомым мужем; сам много раз защищая стол свой не токмо от находников, но допреже от бояр своих, знал он, что без сильного князя разойдется Русь снова по родам; и почнут воевать сами на ся; а в конце, обессилевши, примут роды русские правителя чужого. И позвал потому Квиллан Грима; а помнили того на Руси, и отца его Кетиля помнили.
И собрал Грим род свой, и сына своего Одда, и воинов своих верных, и поехал на Русь. А пришед, сел он в Хольмгарде — хотел бо Квиллан, чтобы тот рукою его в Гардах был.
Вернулся в Болгарию Симеон, иже стал позже царем болгарским. Он был третьим сыном князя Бориса и учился в Константинополе, чтобы стать священнослужителем — хотел бо отец его сделать его главою Церкви болгарской, ибо стол княжеский сын его Владимир занять был должен. И служил Симеон в Преславском монастыре.
В лето 6397 (889). Расширился Хольмгард, и велел Грим срыть стены его, сказав: «Некого бояться тут руси»[120].
И видел Грим, что закрыты руси пути на юг торговые — война на Итиле не дает пройти русингам, а ловят и грабят и печенеги, и хазары, и буртасы, и прочие, в тех местах обретающиеся. Один лишь Муром торгует с вятичами, но токмо мехами и скорою; а вывоза нет и у них.
И спала Гриму на ум мысль на Царьград путь торговый открыть — помнил ведь он рассказы отца, как тот на Константинополь ходил и сколько там богатств чудных обрел. Сказал Грим: «Русь тмутараканская богата оружием и одеждой, серебром звенит агарянским да золотом греческим, а мы наги. Любо руси и нашей стать твердою ногою при море Греческом».
Выступил в поход Грим, взяв с собою много воинов: русь, варягов, и чудь, словен, мерю, весь и кривичей, и сына взял своего Одда. И столь изобильно было войско его воинами, что прозвали его по-русски Херауд — Богатый Воинством.
И пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своего мужа, а русь сюрнесскую покорил и под свою руку взял. Оттуда отправился вниз, и стал воевать Любеч у северян, и взял его, и также посадил мужа своего.
И спустились по Днепру к горам Киевским. Знал Грим, что сидят в Самвате хазары в числе малом, а много дани свезено в город. И не хотел он воевать Самват, дабы не сжечь при штурме добро то, а измыслил хитрость. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам пошел к людям киевским, ведя малого сына своего Одда. И встал у горы, которая ныне Угорской зовется, спрятав своих воинов, и послал к хазарам, говоря им, что-де «мы купцы, идем в Греки, ищем путь Аскольдов, а везем с собою внука Аскольдова. Придите к нам, ибо хотим служить хазарам, как Аскольд служил».
