С середины лета 1921 г. наступил наиболее активный период в деятельности М. Али в Афганистане. К этому времени Я. Сурица на посту советского полпреда в Кабуле сменил Ф. Раскольников, который имел указания Москвы продолжить нелегальную работу по налаживанию надежных связей с Индией, включая поддержку воинственных пуштунских племен. По сложившейся уже практике новый советский посланник одновременно был назначен представителем Коминтерна в Афганистане{5}.
В Москве все еще надеялись, что с помощью усиления конспирации антибританская деятельность советской разведки и Коминтерна в Афганистане будет продолжена и расширена. Тот факт, что с марта 1921 г. с Англией были де-факто установлены дипломатические отношения, большевистское руководство в тот момент никоим образом не смущал. «Тайная война» в Центральной Азии продолжалась: британская сторона поддерживала басмачество в Средней Азии, а Советская Россия, в свою очередь, была готова использовать вооруженную борьбу пуштунов для дестабилизации ситуации в Индии.
Летом 1921 г. обстановка в зоне пуштунских племен складывалась явно не в пользу антибританских сил. Из-за сильной засухи во многих районах «независимой» полосы почти полностью погибли урожай и скот. В этой ситуации Ф. Раскольников был вынужден срочно оказать финансовую помощь Абдур Разаку, чтобы «сохранить боевое ядро в племенной полосе»{6}. Лидеру вазиров было отправлено 15 тыс. рублей золотом.
В августе 1921 г., когда стала очевидной тщетность попыток не допустить спада активных боевых действий в «независимой» полосе Британской Индии, Ф. Раскольников санкционировал план М. Али по созданию в этом районе конспиративного центра, который должен был бы координировать деятельность других антибританских «центров», действовавших в приграничных районах Северо-Западной Индии. Главной задачей «конспиративного центра» Раскольников считал создание «надежного аппарата связи с Индией», а затем и с Россией через Памир{7}.
Резидент Коминтерна в Афганистане предлагал Раскольникову организовать в Баджауре или землях момандов новый «центр», который бы функционировал (с санкции местного мусульманского духовенства!) под видом легальной культурно-просветительской организации с типографией и школой. Задачи данного центра заключались в следующем:
1. Распространение пропаганды среди пуштунских племен.
2. Установление надежных каналов связи между Кабулом и Индией.
3. «Отыскание надежного пути в Россию через территорию независимых племен, минуя Афганистан»{8}.
4. Издание агитационной литературы для распространения в Индии.
5. «Осуществление террора в Индии», если возникнет необходимость.
На эти цели М. Али просил представителя Коминтерна в Афганистане Раскольникова выделить на первые три месяца 10 тыс. рупий{9}. Сверх этой суммы 12 тыс. рупий Али планировал в виде ежегодной субсидии выплатить руководству «Комитета сподвижников священной войны». Резидент КИ не представлял себе реализации своего плана без тесного сотрудничества с этой организацией, влиятельной в зоне пуштунских племен.
В связи с этим с 1921 г. «Комитет сподвижников священной войны» стал получать ежемесячную субсидию в 1 тыс. рупий. Данная сумма не удовлетворила руководство этой организации, и оно не позволило прибывшему в конце 1921 г. представителю КИ Абдул Азизу создать в Чамарканде комитет III Интернационала. Более того, из-за враждебного отношения к нему Абдул Азиз был вынужден уехать в баджаурское селение Сеид-Аша. Выплата коминтерновской субсидии ваххабитам была временно прекращена.
В феврале 1922 г. временный председатель «Комитета» Фазл Илахи вновь прислал в Кабул Мохаммеда Ясина, который передал Раскольникову письмо лидера ваххабитов, в котором высказывал пожелание возобновить сотрудничество. Кроме этого письма, Ф. Раскольников получил от Фазла Илахи рекомендательные письма от некоторых известных индийских политиков и рукописную копию соглашения, заключенного в 1915 г. «Комитетом сподвижников священной войны» с германским представителем в Кабуле. Этот документ свидетельствовал, что Германия в годы Первой мировой войны обязалась выплачивать этой организации огромные суммы, чтобы спровоцировать вооруженное антибританское восстание в зоне пуштунских племен{10}. Копия этого договора должна была не только послужить образцом для выработки новых условий сотрудничества «Комитета» с Коминтерном, но и, видимо, послужить некоторым оправданием за инцидент с Абдул Азизом. Желание Коминтерна использовать возможности ваххабитов для нелегальной работы в Британской Индии привело к возобновлению их сотрудничества. Как показали события ближайших лет, КИ не только увеличил финансирование «Чамаркандского центра», но и более трезво сформулировал цели и задачи перед его руководством.
Восстановлению контактов между советским полпредством и «Комитетом сподвижников священной войны» способствовал приезд в Кабул одного из лидеров этой организации, Мауланы Башира, общепризнанного вождя в борьбе пуштунских племен Вазиристана против Великобритании. Несмотря на то что у Башира был явный «антагонизм к коммунизму», Ф. Раскольников выплатил ему 5 тыс. рублей золотом и договорился с ним о дальнейшей связи{11}. В апреле 1922 г. Башир уехал в Чамарканд. Постепенно с помощью ваххабитов Коминтерн стал налаживать антибританскую работу в зоне пуштунских племен.
Установление сотрудничества с ваххабитами из Чамарканда не было единичным эпизодом в деятельности Коминтерна в Афганистане. Использование националистических партий, тайных обществ и признанных антибританских племенных лидеров против Англии с 1921 г. стало обычным явлением в работе коминтерновских структур и советской разведки в Центральной Азии. Правда, при этом вопросы сбора развединформации, саботажа и диверсий в тылу английских войск становились первоочередными, а коммунистическая агитация среди трудящихся Востока отходила на задний план. Воинственные пуштунские племена были готовы получать помощь от любого врага Англии и упорно с оружием в руках сражаться против «инглизи», но твердо хранили верность своим обычаям и исламу. Ради достижения практических задач Коминтерну временно приходилось жертвовать идеологическими установками.
Ярким примером проведения подобной тактики в жизнь стало установление контроля Коминтерна над деятельностью Кабульского комитета партии Индийского национального конгресса (ИНК). Созданное летом 1921 г. в Кабуле единственное зарубежное представительство ИНК с момента своего возникновения оказалось удобной крышей для деятельности коминтерновских агентов в Афганистане. Так, глава Кабульского комитета доктор Нур Мохаммад, являясь одновременно представителем ИНК и Халифатского комитета за границей, обещал вероятнее всего М. Али «пригласить в Россию в Коминтерн официальных представителей национальных индреворганизаций»{12}. Лично Нур Мохаммад тесных контактов с советским посольством и Раскольниковым старался не поддерживать, но его ближайшее окружение почти полностью состояло из коминтерновских агентов. В руководство Кабульского комитета ИНК входил Обейдулла, который щедро финансировался М. Али; Икбал, уже известный читателю по делу Абдул Хака; Сафар Хасан, завербованный М. Али, и, разумеется, сам М. Али. В январе 1922 г. к ним присоединился и активно включился в нелегальную работу Мохаммед Шафик – секретарь созданной М. Роем в Ташкенте Коммунистической партии Индии{13}.
С приездом Шафика нелегальная деятельность КИ среди представителей приграничных пуштунских племен значительно усилилась. Не имея возможности из-за запрета афганских властей выехать в Индию, Шафик в Кабуле создал «Пограничную национальную партию» (ПНП), программа которой предусматривала освобождение пуштунов «независимой» полосы и Индии от английского господства. Работа ПНП в обязательном порядке предусматривала сотрудничество с афганским правительством, чтобы с его помощью добиться освобождения независимых племен от «английского ига». В связи с этим программа ПНП была отослана Аманулле-хану для одобрения, что вызвало недовольство Ф. Раскольникова.
Представитель КИ в Афганистане справедливо считал, что цели Коминтерна и афганского правительства в зоне пуштунских племен не совпадают. По этому поводу он писал в Исполком Коминтерна: «Революционная работа среди „независимых“ племен монархического Афганистана преследует аннексионистско-империалистические цели; мы же стремимся к действительной независимости племен и Индии. К тому же в данном случае не может быть гарантирована тайна, и, в случае поворота афганской политики, мы с головой будем выданы англичанам»{14}. По этим соображениям Раскольников отказался обсуждать с руководством «Пограничной национальной партии» какие-либо вопросы о совместной работе среди пуштунских племен Британской Индии.
