Бастилию, на хлебе и воде и, наконец, как и другим, стал продавать пищу на вес золота. Он освободил их после смерти Генриха III, взяв с них богатый выкуп. Ахилл де Гарле заплатил огромную сумму. Единственная льгота, которую Бюсси-Леклерк им предоставлял, заключалась в дозволении ежедневно ходить к обедне, которую служил один августинский монах; но дело было в том, что этот монах обещал вкрасться в доверие к заключенным, чтобы при случае выдать их.
События между тем шли своим чередом. Герцог Майенский возвратился в Париж со своей сестрой, герцогиней де Монпансье, и был избран в королевские наместники (lieutenant général du royaume) [21]. Король Генрих III находился тогда в самом затруднительном положении. Вся Франция восстала против него: одни были на стороне гугенотов, другие на стороне лиги. Слабый король, теснимый со всех сторон, объединился наконец с Генрихом Наваррским.
Тогда положение дел изменилось: партия гугенотов перешла на их сторону, они стали одерживать верх и наконец осадили Париж.
Лига понимала опасность своего положения и стала действовать самым энергичным образом. Вот в это время и явился Яков Клеман. Он давно намеревался убить Генриха III, но его удерживал страх наказания в будущей жизни, однако речи проповедников успокоили его в этом отношении. В этих проповедях прямо высказывалось, что позволительно убить тирана и что если бы кто-нибудь убил Генриха III, то заслужил бы Царство Небесное и был бы причислен к лику святых.
Наконец Клеман сообщил о своем намерении убить короля своему руководителю – отцу Бургоину. Последний похвалил его за это и обещал сообщить герцогу Майенскому. При свидании с герцогом Клеман выказал некоторое колебание относительно убийства короля. Заметив это, герцог обещал ему, что, когда он отправится для осуществления этого замысла, арестуют сто наиболее значительных лиц, известных своей преданностью Генриху III, которые и будут отвечать за безопасность его, Клемана.
Клеман принял это предложение и, говоря с энтузиазмом о том дне, когда он увидел герцогиню де Монпансье на паперти церкви Парижской Божией Матери, признался, что тогда же решился на убийство Генриха III. Этого было достаточно, чтобы герцог понял, какое влияние может иметь его сестра на этого молодого монаха, которому тогда было только 22 года. Вследствие этого он и устроил свидание герцогини с этим монахом.
Результатом этого свидания было то, что Клеман окончательно решился на приведение в исполнение своего злодейского замысла.
На другой день герцогиня сообщила своему брату, что этот монах готов отправиться в Сен-Клу, где тогда находился король, и что она отвечает за его храбрость и решимость.
Герцог Майенский тотчас же принял надлежащие меры для ограждения Клемана, а главной из этих мер был арест ста значительных лиц, которые должны были служить заложниками. Всех этих людей отправили в Бастилию. На другой день в Совете было экстренное совещание о том, каким образом устроить, чтобы Клеман мог добраться до короля.
Все члены были налицо, кроме Бюсси-Леклерка, остававшегося в Бастилии для надзора за таким большим числом заключенных.
Заседание тянулось необыкновенно долго. Были предложены различные способы, но все они оказывались сомнительными. Уже хотели отказаться от исполнения гнусного замысла, как вдруг явился Бюсси-Леклерк и показал письмо Ахилла де Гарле к королю.
Вот как он добыл это письмо. Мы говорили уже, что при Бастилии служил один монах, который вместе с этим был губернаторским шпионом. Он ловко втерся в доверие к членам парламента, заключенным в Бастилию.
В этот самый день утром Ахилл де Гарле вручил ему письмо на имя Генриха III. Это письмо монах обещал секретным образом доставить королю, но вместо этого передал губернатору. Это письмо вывело из затруднения. Так как оно не могло внушить ни малейшего подозрения, Якова Клемана и отправили с ним в Сен-Клу, где он и привел свой ужасный замысел в исполнение.
Герцог Майенский нашел справедливым освободить сто человек, заключенных в Бастилию, когда Клеман отправлялся в Сен-Клу.
Бюсси-Леклерк должен был исполнить это приказание, но он взял со всех выкуп, уверив, что ему одному они обязаны своим освобождением.
Преемником Генриха III был Генрих Наваррский. Город Париж не хотел признавать его королем, и в этом отношении парижан поддерживали герцог Майенский и Совет шестнадцати. Однако в скором времени между герцогом Майенским и ярыми приверженцами лиги произошел разлад. Герцог добивался престола, а потому хотел приобрести как можно больше приверженцев и с этой целью старался сделать господство лиги насколько возможно сноснее. Совет же шестнадцати, состоявший из лиц, видевших в революции только средство к достижению власти и к обогащению, хотел управлять террором, думая этим путем достичь своей цели. Герцог Майенский совершил, однако, промах, согласившись на то, чтобы испанский король Филипп II прислал ему войско на помощь.
Как только испанские войска вступили в Париж, дерзость Совета шестнадцати не знала более пределов. Бюсси-Леклерк, бывший фактически главою этого совета, стал с того времени полновластным господином Бастилии, а под его управлением она сделалась орудием самого ужасного деспотизма. Число заключенных им было необыкновенно велико. Всякий сколько-нибудь зажиточный парижанин был заключаем в Бастилию, откуда освобождался только тогда, когда давал за себя богатый выкуп, и все это совершалось по приказанию одного только Бюсси-Леклерка. Случалось нередко, что некоторые парижане наперед уплачивали сумму, которую требовал Бюсси-Леклерк.
Он освободил всех заключенных после смерти Генриха III, потому что они были поражены этим известием и сделались щедрее. Таков был образ действий Бюсси-Леклерка во все время его управления Бастилией. Этот человек дошел наконец до того, что вместе с некоторыми из своих сообщников предложил Филиппу II французский престол. Письмо об этом было перехвачено и доставлено герцогу Майенскому. Он в это время находился в Суассоне. По получении этого письма он тотчас же явился в Париж и отставил Бюсси-Леклерка от должности губернатора Бастилии. Бюсси-Леклерк вынужден был бежать из Франции, оставив там все свои богатства. Этими богатствами завладел герцог Майенский, а Бюсси-Леклерк, удалившись во Фландрию, принялся там за свое прежнее ремесло, стал опять учителем фехтования.
Во вторник 22 марта 1594 г. в пять часов утра Генрих IV вступил в Париж и, само собой разумеется, по сдаче ему Бастилии сменил губернатора, назначенного Майеном, и определил на эту должность другого, по своему усмотрению.
При этом короле Бастилия приняла другой характер. Конечно, и при нем Бастилию использовали как тюрьму, но в его правление заключенных туда предавали суду парламента, так что она приняла характер не государственной тюрьмы, а обыкновенного места заключения.
Но для Генриха IV Бастилия
