я послал телеграмму генералу Науменко такого содержания: «Желаю командовать полком на фронте в Вашем корпусе. Приеду немедленно. Телеграфируйте ответ в Невинномысскую. Командир 2-го Хоперскою полка, полковник Елисеев».
К вечеру того же дня был получен следующий ответ: «Согласен. Приезжайте. Получите полк. Генерал Науменко».
Собрав офицеров, как всегда, у себя в квартире, я сообщил им о своем отъезде из полка. Услышав, все потупились и молчат. Вижу – явная обида: «Секретно подготовил уход и сообщил как о свершившемся факте».
Душевная обида за свой полк: «Он ему недостаточно мил. Значит – не милы и… мы?! Вот тебе и «любимый и уважаемый» (?), а покидает нас так нежданно-негаданно. Не оценил нашей любви… не принял ее».
Вот только так молено было определить мысли офицеров, потупившихся передо мною. И это точно высказал так, почти дословно, хорунжий Шура Галкин, самый умный и авторитетный среди них.
Я оправдывался, сказав им:
– «Хопры» плохо собираются. Но воевать надо. Я еду не в тыл, а на фронт, и мы еще встретимся.
Но при чем тут новая встреча, когда вынимается от них «сердце» – как подчеркнул кто-то из них тут лее.
– Господа и други! Вопрос решенный… Прошу принять его так, как он есть. Вас я люблю и не забуду. Путь от Воронежа и до Тихорецкой в седле, с вами – незабываемый. А если вам этого мало – то я извиняюсь перед вами, как уже не ваш командир полка, – закончил им.
Это их смутило и как-то по-детски удовлетворило.
– Позвольте сделать Вам проводы? – говорит Галкин;
– А мне позвольте «смотаться» в Минеральные Воды, к отцу, и привезти бочонок собственного вина для этого? – запальчиво говорит штабс-ротмистр армянин Тер-Аракелов, очень рябой? лицом, исключительно отчетливый по-кавалерийски, на бикирке которого были шашка и кинжал в массивном серебре.
Я позволяю «все»… Я объявил всем «полную свободную республику» в их действиях к проводам и этим под дружеские улыбки успокаиваю огорченные сердца своих боевых соратников «от Воронежа и до Кубани».
…я занимал большую залу богатого дома местного мукомола, иногороднего старовера. Моя узкая кровать стояла в углу и не нарушала и стиля залы городского типа, и вместительности. Здесь и был накрыт стол буквой «П» на тридцать персон – около двадцати офицеров и десяти сестер полка. Все заботы об этом взяли на себя сестры. Самая старшая среди них – умная, хозяйственная и авторитетная – была Евдокия Николаевна Колесник.
Собрались. Настроение у офицеров такое, словно перед отъездом под венец невесты, и жаль ее, но это совершающийся факт. С этим надо примириться.
Полковые офицерские веселия у казаков почти все одинаковые – тосты и песни. Степень и красота их зависит от командира полка, традиций полка и состава офицеров. Наличные офицеры довольно хорошо пели. Застрельщиками веселия были полковник Тарарыкин, есаул Булавин, сотник Булавин и хорунжий Галкин. И все же у многих, и у меня лично, проскальзывала грусть – грусть разлуки.
Как всегда в таких случаях, много было тостов и пожеланий. Но, и как всегда, «всему бывает конец»…
Целой гурьбой, на многих санях, веселыми от выпитого, все двинулись на вокзал. Мои лошади были уже в вагоне, прицепленном к пассажирскому поезду. Верный урядник Тимофей Сальников своевременно позаботился об этом.
Со мной в санях несколько офицеров «в поэтическом беспорядке». Адъютант Жагар с кем-то скорчился у ног, за неимением места. Позади, на полозьях, ближайший мой духовный помощник хорунжий Шура Галкин и его друг, армянин Гари Авакьянц – милый приятный Гари. Они интеллигентные люди и отличные певцы и казачьих песен, и романсов. Они, словно преданные гайдуки, склонившись ко мне, своими нежными тенорами поют: «Не уходи, побудь со мною»… и мне от этого становится грустно.
Я еду только до Кавказской. Хочу и я наконец-то, как и все, хоть дня два провести в своей семье с родимой матушкой, с бабушкой, с четырьмя сестрами, с многочисленными племянниками и, может быть, с братьями-офицерами Андреем и Георгием, случайно могущими быть в станице с фронта. Вот какова была жизнь строевого офицера тогда.
С переживанием всех этих чувств, провожаемый офицерами 2-го Хоперского полка, часть своей души я оставлял в этом полку.
Под крики «ура!», под взмахи рук, папах и платочков сестер милосердия наш поезд двинулся на север, к станции Кавказская. Это было 30 января 1920 года.
Казаки 5-й Хоперской сотни Сводно-Кубанского полка. Сербия, май 1923 г.
Из книги Дневники казачьих офицеров / Составление, научная редакция, предисловие, приложения, комментарии, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянова (Калабухова). – М.: Центрполиграф, 2004.
Список использованной литературы
В. Толстов. История Хоперского полка Кубанского казачьего войска. 1696–1896. Тифлис. 1900.
1. Дневники казачьих офицеров/ Сост., науч. ред., предисловие, подбор иллюстраций П. Н. Стрелянова (Калабухова). – М.: Центрполиграф, 2004.
2. Славные дела славного полка. Материалы научно-практической конференции/ под ред. С. О. Звонок. – Ставрополь: – СИЭУ, 2017.
3. Шкуро А. Г. Гражданская война в России: Записки белого партизана А. Г. Шкуро. М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Транзиткнига», 2004.
Статья (с сокр.) «Василий Григорьевич Толстов – казачий историк, генерал». Федосов П. С., к. и.н., председатель Ставропольской краевой общественной организации по изучению истории, традиций, культуры обычаев Кавказского линейного казачества «Станица». Из сборника «Славные дела – славного полка. 320 лет хопёрскому полку.». Материалы научно-практической конференции под ред. С. О. Звонок. – Ставрополь: СИЭУ, 2017. – 112 c.
Хопёрский казачий полк (к 320-й годовщине со дня создания). Стр. 43–67
Малороссийские казаки-черкасы еще в середине XVII века стали являться на южных рубежах Московского государства и там селиться, что видно из грамоты царя Михаила Феодоровича на Воронеж 14-го мая 1641 года. (Воронеж. акты. Древ. грам. и друг. письм. памят. изд. 1851 г. кн. I, стр. 97. Соловьев. История России, т. ХV, стр. 207).
Рукопись № 9, стр. 54.
Под именем юртов подразумевались собственно жилища казаков: избы, землянки, шалаши, а также вообще казачьи городки и займища с прилегающими к ним землями. Сухоруков. Историческое описание земли войска Донского, изд. 1869 года, стр. 100–105.
Урочище Червленный Яр существовало в старину также и при впадении в Хопер с правой стороны речки Вороны. Червленный Яр – значит овраг с красно-глинистыми берегами. (Рус. Вестн. 1891 г., т. 215, стр. 114)
В старые времена, в
