Ознакомительная версия.
Жюри конкурса на проект памятнику Ивану Федорову возглавила председатель Московского археологического общества княгиня Прасковья Сергеевна Уварова. В составе его были такие признанные специалисты, как историки И. Е. Забелин и В. О. Ключевский, художник В. М. Васнецов, архитекторы С. У. Соловьев и К. М. Быковский.
Всего поступило 27 проектов из России и из-за границы (Болгарии, Сербии, Франции, Германии). Первое и второе места были отданы проекту скульптора С. М. Волнухина, а третье — Н. А. Андреева.
Работа над статуей заняла почти два года. Отливали ее литейщики из Италии отец и сын Робекки, пьедестал памятника проектировал архитектор И. П. Машков, много строивший в Москве.
Памятник открывали в ненастный день 27 сентября 1909 г., но, несмотря на дождь, собралось много народу: «Уже с утра около места торжества толпится многочисленная толпа. Ждет героически под непрерывным дождем. Прилегающие площади сверху представляют любопытнейшую картину — всюду раскрытые зонтики. Под зонтиками стоят на крыше гигантского здания, Метрополь“, на других зданиях». Речей не произносили, только приносили к подножию венки, которых насчитали 99. После церемонии открытия в этот же день в аудитории Политехнического музея, которая, по сообщениям газет, «до тесноты была переполнена типографским людом», историк А. А. Кизеветтер прочитал лекцию о первопечатнике, а в Историческом музее тогда же выступали историки Е. В. Барсов и А. Н. Соловьев.
С. М. Волнухина поздравляли с творческим успехом. «В этой работе не только счастливо увековечен образ одного из лучших сынов нашего отечества, но вместе с тем Москва получила выдающееся художественное произведение — один из тех монументов, ценность которых не умалится и в будущем», — пророчески гласила телеграмма общества преподавателей графических искусств. И действительно, памятник первопечатнику — один из самых лучших в Москве, и со временем более и более очевидна его ценность, особенно на фоне бездарных скульптур, наводнивших город в последние годы.
Первопечатник, изображенный скульптором, рассматривает только что полученный оттиск, держа его правой рукой, а левой поддерживает печатную раму с литерами (при описании памятника многие авторы пишут о «печатном станке», но это именно рама с набором литер), положенную на невысокую скамейку с лежащей на ней «мацой» (так называлась подушка для набивки типографской краской). Некоторые шутники переиначивают «первопечатника» в «первоопечатника», чем развлекают самих себя. Книга, напечатанная 500 лет назад, явилась образцовым произведением, там не было ни одной опечатки, и если бы сейчас брали пример с Федорова, то не было бы десятков и сотен постыдных опечаток и ошибок, наполняющих современные нам издания.
На черном мраморе пьедестала с лицевой стороны высечено: «николы чудотворца гостунского диакон иван федоров», ниже изображен его издательский знак и дата «1563 19 апр.»; с задней стороны надпись: «первее нача печатати на Москве святыя книги в лето 7070 первое априля въ 19 ради братий моихъ и ближнихъ моихъ».
Слева от памятника — археологический музей под открытым небом: обнаруженный при раскопках командой главного московского археолога А. Г. Векслера фундамент церкви Троицы в Полях.
Долгая история была у этого храма, история, начавшаяся в седые времена, когда он стоял совсем рядом с пустым полем за пределами города, с тем самым, на которое в древности выходили тяжущиеся доказать свою правоту. То была вполне легальная форма производства дел — судебные поединки, известные с давнего времени. Так, в Псковской судебной грамоте XIV в. есть упоминание о «поле», а в Судебнике 1497 г. подробно описаны обычаи поединка на поле и определены размеры пошлины, которая так и называлась — полевая пошлина: «А досудятся до поля, а у поля не стояв, помирятся, и боярину и диаку по тому расчету боярину с рубля два алтына, а диаку осмь денег…» Можно было и нанять за себя биться: «Жонка, или детина мал, или кто стар или немощен, или чем увечен или поп… ино наймита нанять волно». Вот отрывок из судопроизводства XVI в. между Сенкой, человеком бояр Приклонских, и поваром Микиткой: «И Сенка тако рек: уличаю, господине, их Божией правдою, целовав крест, да лезу с ним на поле битца и наймита шлю. И судья спросил Микитку повара: ты крест целуешь ли, и на поле с ним лезешь ли битися? И Микитка тако рек: яз, господине, крест целую, и на поле с ним битися лезу, и наймита против его шлю». По свидетельству автора церковного словаря Петра Алексеева, изданного в 1818 г., «есть древнее предание, что в городе Китае, что в Москве близ Никольских ворот, напред сего были три полянки с нарочною канавою, у которой по сторонам ставши соперники и наклонивши головы, хватали друг друга за волосы, и кто кого перетянет, тот и был прав, от чего якобы до днесь осталось урочищу прозвание у Троицы в Полях. Однако бывали там и другие побоища, так, что тяжавшаяся до крови дралися, а иногда друг друга и до смерти убивали на поле».
Вот около такого поля и находилась церковь Святой Троицы, прозывавшаяся «что у Старых Поль» или «на Старых Полях». Надо сказать, что в недальнем расстоянии от Кремля находились еще и другие храмы «в полях». На основании раскопок можно утверждать, что церковь здесь была, возможно, еще в XIII–XIV вв. Но в документах Троицкая церковь впервые упомянута в Никоновской летописи под известием о пожаре в 1493 г.: «Был пожар по Иван Богослов и по Старую Троицу, и Сретенская улица вся выгорела до всполья». Уже тогда эта церковь называлась Старой, и надо думать, что она была построена значительно раньше этого времени, а вот первое упоминание о ее каменном здании относится к 1566 г.: «Того же лета церкви каменые зделаны… храм Троица Живоначалнаа у Старых поль». С тех пор церковь много раз перестраивалась; в 1639 г. она считалась «строением боярина Михаила Михайловича Салтыкова», а в документе 1657 г. о ней сказано так: «Церковь каменная Живоначальныя Троицы, что на Старых Полях, в Китае-городе у стены, да у той же церкви три престола переделаны вновь каменные во имя Пресвятыя Богородицы Одигитрии, да Николы Чудотворца, да Бориса и Глеба. Строенье боярина Михаила Михайловича Салтыкова; да на той же Троицкой земле на кладбище поставлена церковь деревянная во имя Преподобного Чудотворца Сергия. Строенье Стольника Князь Ивана Алексеевича Воротынского».
Боярин Салтыков был племянником царицы Марфы Ивановны, матери царя Михаила Федоровича, и кравчим при его дворе (должность и придворный чин; кравчие прислуживали на обедах государя. — Авт.). Он владел частью современного участка № 8 на Никольской улице и строил там придел к Мироносицкой церкви, а двор Воротынского, ближнего боярина и советника царя Алексея Михайловича, также находился недалеко отсюда: в глубине его большого участка (нынешний № 17 по Никольской) стояли каменные палаты.
В 1825 г. началось строительство новой церкви, законченное в 1834 г., — это был ампирный храм с большой трапезной, куполом над четвериком и колокольней, возвышавшимися над зубцами Китайгородской стены. С разрушением укреплений Китай-города снесли и Троицкий храм — он ушел от нас неисследованным, осталась лишь обстоятельная книга о нем священника отца Николая Соловьева да несколько фотографий.
И вот недавно, в 1999–2000 гг., при реконструкции и ремонте зданий в Третьяковском проезде были проведены археологические работы, и, что очень важно, результаты их теперь наяву перед нами. Здесь можно видеть белокаменное основание Троицкой церкви 1566 г. — прямоугольник храма и плавные очертания апсиды, — а также белокаменные надгробия и архитектурные детали. Рядом стенд с рассказом о церкви, о раскопках, о найденных предметах и фотография восстановленного по черепу образа прихожанина, умершего в 1549 г. Возможно, что Троицкая церковь была приходской для поселения, расположенного у склона «Кучкова поля».
За археологическим музеем скромное трехэтажное строение, имеющее громкую и мрачную славу — это «расстрельный дом», о котором подробно рассказано в главе «Никольская улица» книги «Москва. Китай-город». Рядом нависает безобразная громада нового здания магазина «Наутилус», о котором можно прочитать там же. За ним далее — Лубянская площадь.
Глава V
На берегах реки Неглинной
Между Петровкой и Большой Лубянкой
Один из главных притоков Москвы-реки — река Неглинная, заключенная в трубу к 1823 г., проходит под одноименной улицей, делящей весь этот район на две части. Одна из них расположена на левом берегу Неглинной, все еще высоком и обрывистом, несмотря на подсыпки и перепланировки, а вторая — на правом, низком и в давние времена заболоченном. Переулок, который проходил от Петровки к реке, поэтому так и назывался — Грязный, иногда еще его называли Глухим, так как места эти редко посещались москвичами. Теперь же это — Рахмановский переулок, названный по фамилии владельца участка № 1/24 в начале XIX в. генерал-майора П. А. Рахманова. По описи 1737–1742 гг. на углу Петровки находилось владение отставного капитана И. Т. Боборыкина, перешедшее от его наследников к генерал-поручику, президенту Коллегии экономии, заведующему Соляной конторой П. В. Хитрову. На плане его владения, снятом в 1778 г., видно, что оно почти все было занято деревянными строениями.
Ознакомительная версия.
